Теплые коты

* * *

— Черт возьми, почему так холодно? — Юля заскулила и спрятала продрогшие ладошки в карманы. Пригревшийся за пазухой кот обеспокоенно мяукнул, боднув головой её подбородок. Мягкие усики приятно защекотали кожу, и промозглое ощущение понемногу улетучивалось. Юля сидела в громадном тракторе вместе с Дарьей и её мужем Аркадием и уже битый час пробиралась сквозь снежные завалы, гордо именуемыми улицами городка. Трактор трещал, гудел, подрагивал, а на особо внушительных сугробах и кочках его ох как потряхивало.

— Ты бы это ещё в Якутии спросила, — саркастично усмехнулся сидящий на соседнем сиденье Аркадий и вырулил прямее. Трактор простестующе засипел. Аркадий — статный, импозантный мужчина — был одет в темно-коричневое, даже черноватое пальто, отороченное мехом, а застежки на нем так и сияли серебром, отражаясь от солнечных лучей. Светло-каштановые длинноватые волосы оттеняли немного суховатое лицо с орлиным профилем и внимательными глазами. Иногда Юле казалось, что стоит задержать на нем взгляд чуть дольше, и Аркаша у тебя всю душу выпьет, если увидит в ней хоть малейший намек на угрозу своей семье.

— Тебя бы уже убили там за такие шутки и съели вместо оленей. — Какой ужас! — Юлия сделала страшные глаза и прижала пальцы к щекам. — Я вся дрожу. И, кстати, с какой это радости вы поехали со мной в полном составе? — она обернулась, стрельнув глазками по Дарье, которая расположилась сзади и всю дорогу пронзала ее испепеляющим взглядом. При виде подруги Дарья поджала губы и поглубже засунула руки в карманы, всячески делая вид, что глубоко оскорблена.

— Думала, оставим тебе трактор, чтобы ты исполнила ему смертный приговор? — казалось, у Дарьи не дрогнул ни один мускул, но глаза горели, а слова будто сверкали молниями.

— Ну зачем так сразу… — Юлия вытянула губы и как ни в чем не бывало почесала за ушком кота. Аркадий закатил глаза и мысленно взвыл.

— А кто весь транспорт на веломарафоне угробил, а? — как бы невзначай бросил он, изогнув губы в усмешке. Юля мгновенно стушевалась. Да, был такой случай пару лет назад… Но ведь тогда начался жуткий ливень, дорогу размыло, а это уже не её проблема! Если бы пришлось перекраивать маршрут, Дарья её бы прибила, изуродовала, а потом придушила. Необязательно в таком порядке. Да и веселее же гнать по трассе, когда не видишь ничего.

— Ладно, давайте лучше музыку послушаем, — она не горела ни малейшим желанием продолжать этот бессмысленный, по её мнению, разговор, поэтому срочно предприняла пути к отступлению: бойко потянула руку к портативной колонке, которую Дарья все-таки притащила с собой. Разумеется, Аркадий доломать агрегат ей не дал. Он твёрдо зацепил её за рукав, аккуратно и как бы само собой направив на противоположную траекторию, а сам щелкнул по нужной кнопке. И врубил.

Колонка запищала, зафыркала и — что удивительно! — не замолкла навсегда, а выдала пищаще-хрипящую мелодию. Юля уткнулась головой в холодное стекло, и в голове замелькали воспоминания.

Она приехала в этот город всего лишь год назад. Хотя нет: память на редкость дырявая, несмотря на возраст. Год. Второй-то едва-едва должен на днях начаться. Но Юля помнила все так четко, будто это было вчера. Она примчалась сюда на уродской ярко-красной машине, которую видно было не то, что за версту, а за тридевять земель. Привязанные к крыше коробки с вещами, старые скрипящие двери, почти не открывающийся в морозы багажник, парочка потертых наклеек на боку — вкупе с кричащим цветом авто представляло забавное зрелище. Грохоча и фыркая, транспорт домчался до ближайшей гостиницы, и уже тогда Юля успела словить на себе несколько любопытных взглядов. Плевать. Она не планировала задерживаться здесь надолго.

Она всего лишь бежала. Ну, не сказать, чтобы совсем, скорее… Юля предпочитала называть это «Я просто избегаю неприятностей». А нервозность, стремление в который раз обернуться, проследить, не промелькнет ли знакомая фигура за углом — так, мелочи.

Юля буквально прилетела в этот городишко, когда узнала, что ее парень замышляет что-то неладное. Сначала он был милым, романтичным, предлагал гулять при луне по набережной и все такое, а после Юля стала замечать подозрительно дорогие подарки. Кольца, сережки, броши, затем — дорогие рестораны вместо уютных кафе. И сам Степа день ото дня мрачнел и мрачнел, нервничал все больше, раздраженно одергивал одежду, пугливо озирался по сторонам.

Тревожный звоночек уже которую неделю позвякивал в голове прежде, чем Юля решилась узнать, в чем дело. Выследить Степу, пробить его покупки, проверить чеки — проще простого. Оказалось, Степка никогда не думал, что кто-то вроде его девушки может полезть в его личный компьютер. Да и вообще, он, кажется, видел в ней тупую миловидную блондинку с атрофировавшимися мозгами. Не то чтобы Юля пыталась как-то восполнить этот пробел в знаниях Степы, ей было просто удобно встречаться с ним. Иногда и вертеть этим пустомелей, как хочешь, легко, по-женски воздействовать. А при случае — похвастаться подружкам, пока более подходящих кандидатур не было. Для Юли эта была игра, небольшое развлечение, но, когда запахло жареным, она поняла, что нечаянно обронила где-то спичку.

Степа то ли скупал что-то краденое, то ли, наоборот, воровал, в общем, что-то в таком духе. У Юли не было ни времени, ни желания объяснять, она поняла лишь, что парень связался с какими-то отморозками. Подслушивать телефонные разговоры — полезный навык, который может пригодиться не только в школе. Только до Юли долетел слух, что у Степы наклевывалось какое-то дело и он обязательно придет впечатлить ее, она не теряла больше времени. Сумка была давно собрана, квартира уже нашла себе арендатора, а мелкий пушистый негодник примостился в переноске. Здесь ее больше ничего не держало.

Поэтому она с легким сердцем схватила в охапку свою раскиданную по коробкам жизнь и, захватив ключ с веселым желтым брелоком, умчалась во весь дух. Случилось это зимой.

Юля зиму не любила хотя бы потому, что приходилось кутаться в куртки, шубы и щеголять в таком виде по улицам без возможности нормально побегать. А еще — вокруг все такое мрачное, тусклое, холодное, что Метелкина иногда ловила себя на мысли, что ей вообще не хочется выходить из дома. И это — нонсенс, с которым надо что-то делать. Она ведь даже больная всегда куда-то рвется, а тут — ничего, апатия. Погода на нее так действует, что ли? Неизбежный дефицит тепла?

Тогда Юля стискивала в объятиях Барсика и пропитывалась энергией от его шерстки, как в детстве, когда, посмотрев какой-то мультик, она решила, что у котов с рыжей шерсткой есть сила солнца. И они обязательно передают ее своим владельцам, то есть хозяевам. Глупые детские сказки, но Юля отчаянно прижимала к себе Барсика в самые темные дни. И буря — шутка, не шутка? — отходила.

С наступлением зимы Метелкина каждый день наблюдала одну и ту же картину: люди как можно скорей бежали с пустых и холодных улиц домой, чтобы вновь оказаться в тепле и уюте, чтобы обнять своих теплых котов. Будто они превращались в крохотные островки лета, чудом сохранившиеся посреди бури. Зима идет за летом, перед весной в моде теплые коты — звучит как аксиома. При мысли о том, что дома кто-то ее ждет, Юля улыбалась. Единственное, чего она желала: вот бы это был не только Барсик. Но Борис предпочитал мерзлые окрестности города витающим в мыслях мурчащим котам.

Борис был не таким, как Степа. Юля в первый раз его увидела и даже не поняла: то ли Дарья с Аркадием ее разыгрывают, то ли ей все снится. Потому что не бывает таких мужчин. Он походил не на принца из сказки, а на умилительного дровосека или охотника — большого, лохматого, немного хмурого и серьезного снаружи, но теплого плюшевого мишку внутри. Они буквально столкнулись с ним в дверях, когда он выносил огромный ящик, полный сластей и напитков для надвигающейся ярмарки. Вокруг него копошилось множество детишек. Они кричали на все лады, смеялись и норовили тайком ухватить кусочек побольше.

Хихикнув, Юля подтолкнула одну малышку прямо под нос Борису, а сама, пока он занимался мелкой, ловко стянула пряник. Когда до него дошло, кто же зачинщик, вкусняшка оказалась почти съедена, а выражение лица Юли, что невозмутимо подпирала собой стенку, было неописуемым. У мужчины же оно быстро сменилось на испепеляющее, когда он услышал сдавленное «мяу» и понял, что половину пряника схрумкал котейка, примостившийся у ног хозяйки. Тем не менее, именно так завязалось их знакомство. Позже, сидя с ним вместе в беседке на набережной в окружении фонариков, Юля старательно пыталась себя убедить, что подмигивания Дарьи и Аркадия ей просто, черт возьми, почудились.

Метелкина оживала.

Степан полоснул ее по сердцу не хуже настоящего кинжала или изогнутого когтя. Пусть она никогда его не любила, но это фиаско означало конец не только ее отношениям, но и привычному образу жизни. Дочка богатых родителей, она всегда стремилась отгородиться от них, зарабатывать и жизнь строить сама. Будучи подростком, наивно полагала, что никто не посмотрит на ее статус и деньги, если поймут, что ей скорее ближе простой мотоцикл, чем дорогущий ламборджини. Только вот Степан вкупе с остальными парнями плевал на это с высокой колокольни. Поэтому Юля и умотала из дома: здесь никто не знает, кто она, никто не видит трясущих золотыми цепочками призраков прошлого. Люди иногда страшнее животных.

Ее верный Барсик иногда может впиться в ногу, но вот ранить душу — никогда. Наоборот, понимающе ткнется мордочкой в колено и промурчит что-то на своем кошачьем языке. И на Степу он иногда шипел, демонстративно подняв хвост. Надо было слушать Барсика вместо того, чтобы засыпать в арендованной квартире в незнакомом городе в обнимку с теплым котом и надеяться, что завтра, как в старой песне, будет лучше, вчера.

Он был полицейским до мозга костей. Хоть в жару, хоть в холод — выйти, сделать обход, проверить, нет ли в округе нарушителей — и так по кругу каждый день.

Оставалось одно лишь «но». Он не любил котов. Совсем. Нет, он не собирался запирать в участке каждого встречного котейку, но… Стоило Юле появиться в поле зрения вместе с Барсиком, как он начинал заметно нервничать, трясти коленом и отводить взгляд, закусив губу. Или же просто зарывался в отчеты, едва ли не устроив себе из них норку. Котов он не боялся (а что? Бывает и такое), аллергии тоже. Тогда что же с ним не так? Юля даже пробовала заговорить с ним на эту тему, однако он каждый раз отшучивался.

Но Юля была бы не Юлей, если бы не провела собственное расследование. Итак, вердикт оказался чертовски прост: он до жути боялся стать домашним. Просто привык, что вот здесь есть участок, есть холостяцкий дом и этот маленький город, который никогда его ни к чему не обязывал, кроме работы.

Юлию это не остановило. Поэтому сейчас она и торчала в ледяном плену вместе с Барсиком, Дарьей и Аркадием. Возможно, помощь в этот раз оказалась слишком навязчивой. Борис больше не звонил, не писал за этот день. Может, забота и правда чересчур навязчива? Может, это прихоть маленькой золотой девочки?

Некоторые знакомые не без издевки называли ее женщиной-кошкой: мол, та тоже гуляла сама по себе. А Юле казалось, что лучше водиться с собственным котом, чем с кучкой якобы друзей, которые в свободное время обсуждают, кого развели на деньги в этот раз. Нет, Метелкина святой — упаси Господи! — себя никогда не считала. Были и романы, и кутежи, и жалкие попытки шантажа, которые в шестнадцать лет казались хитроумными. Только после пары ожогов поняла: в мире человечьем все вещи до чертиков переменчивы. А ее верный Барсик всегда рядом. Не хуже (а может, даже лучше) любого пса.