Альмочка

27. АЛЁНА

Я вернулась в спальню и уселась на край кровати. Уставилась на лежавшего неподвижно Толяна.

Что мне с ним делать? Оставить как есть?

Так он же рано или поздно очнётся и начнёт права качать. А то и снова убивать кинется.

Нет, оставлять его в квартире никак нельзя. Тут Марк ещё тоже в себя не пришёл. Да и я ему вообще не соперник.

Надо тащить дальше.

А куда?

Предположим, я его одна как-нибудь на лестничную клетку доволоку. На большее моих женских силёнок не хватит. А он всё равно туша большая. Мамонт, ёлки-палки, целый!

Оставлю я его на площадке. Утром сердобольные соседи вой поднимут. Полицию вызовут. Наряд приедет, и по кровавой полосе на бетонном полу дошагает до нашей двери. А там Марк с разбитыми в кровь кулаками. И постель в крови. Решат, что заманили к себе и убить хотели. Может, сначала изнасиловать, а потом уже убить. И ведь эта гнида будет кивать как китайский болванчик. Дескать, так всё и было. Заманили, злые люди, жизни лишить хотели бедняжечку невиновную. А он, добрейшей души человек, душа компании и божий одуванчик в одном флаконе, поверил. Поддался на уговоры и пошёл.

Не. Тащить нужно дальше. Туда, откуда к нам следы не приведут.

И вот я вернулась снова к тому же вопросу - как тащить этого борова? Да так, чтобы кровищей своей все лестничные пролёты не замазал.

Смутное воспоминание дёрнулось в памяти. Воспоминание из далёкого детства:

Я, совсем ещё маленькая, сижу на подоконнике и смотрю большими глазами через оконное стекло. Сзади меня поддерживает бабушка, чтобы не свалилась ненароком. В деревенской избе тепло натоплено и пышет жаром печь. А за окном двор и сугробы выше маминой головы. Слепящее зимнее солнце искрится на этом пеликолепии, но не дарит тепла в этот морозный день.

Бабушкин сосед с сыном пришли помочь. Нужно было заколоть на мясо поросёнка, которого бабушка ростила ещё с ранней весны.

И вот, сосед и его сын показались из открытых дверей стаи. Оба держатся за края целлофановой плёнки, которой летом бабушка укрывала грядку с огурцами от холодных ночей и утренних рос. Держатся и тянут, не прилагая больших усилий. А на плёнке лежит поросёнок. Мужчины протащили его мимо и скрылись за углом дома.

И меня осенила жестокая идея.

Я встала. Подобрала раскиданные вещи Марка. Напялила на себя. Не голой же мне его по подъезду таскать?!

Сходила в коридор, достала кусок целлофановой плёнки, который лежал свёрнутый на шкафу. Откуда знаю, что он там есть вообще? Так Надюша, пока квартиру обшаривала, где только не лазила. А я смотрела за ней.

Меня обдало пытью и крошкой штукатурки. Очевидно этот кусок использовали для строительных работ, а потом, плохо стряхнув, сунули наверх и забыли. На моё счастье.

Принесла этот кусок в спальню, разложила на полу рядом с Толяном. С трудом перекатила его тело на плёнку. Тот стукнулся при этом головой об пол.

Я нахмурилась. Пока тащу его через все ступеньки нашего подъезда, он же их все головой соберёт. Расшибёт ещё насмерть. Надо что-то придумать, чтоб не ударялся.

Ну конечно - обмотать его голову чем-нибудь!

Кто сказал, что нельзя таскать живых людей вперёд ногами? Вы сначала попробуйне неподъёмное подхватить за руки или корпус и тащить! Как не крути - вперёд ногами легче!

Свернула одеяло, об которое эта сволочь уже вытиралась ранее, насколько могла. Подложила под его голову и замотала всё это дело скотчем. Ага, чтобы не съехало и держалось хорошо. Опять же - и кровь будет впитывать по дороге, и голову не повредит наш гость, пока будет покидать наше гостеприимное жильё.

Монстрятина получилась знатная! Одеяло было обёрнуто вокруг головы полностью. Только отверстие для носа я оставила, чтобы не задохнулся. И обмотала скотчем покрепче. Даже под подбородком несколько раз прошла. Даже если очнётся по дороге, пока я его тащу - всё равно напасть на меня не сможет. А пока с головы обдирает этот шлем - я убежать успею.

Ну всё, красавчик. Я готова, ты готов - поехали кататься с русских горок!

Я схватила за края плёнки и щиколотки и потащила.

До входной двери не площадку перед квартирами я дотащила его без проблем. Правда футболка на спине намокла - так это не беда. Стопор вышел из-за мелочи - что обуть на ноги. Или сапоги Надюши на каблуках, которые мне большеватые и так. Или ботинки Марка, которые велики мне аж на семь - восемь размеров. Ни то, ни другое не подходит, когда тащишь тело.

Я вернулась в спальню, открыла шкаф и выудила оттуда две пару тёплых мужских носков. Нацепила. Не зимняя обувь, конечно, но тоже сойдёт. Всё не босиком.

Осторожно отщёлкнула дверной замок, выглянула на пустую площадку. Долго и внимательно прислушивалась - никого. Пусто.

Вздохнула облегчённо и принялась тащить мужика дальше. Мне казалось, что целлофан шуршит немилосердно. И на этот звук сейчас сбегутся все бабульки подъезда и не только. Я ждала, что сейчас любая дверь щёлкнет замком, приоткроется... Или раздадутся шаги, или хлопнет дверь подъезда.

Толян весело бился головой о каждую ступеньку, продвигаясь неумолимо к свободе. Своей и нашей с Марком.

У двери подъезда я остановилась и опять тихонько выглянула. В лицо мне тут же ударил ветер со снежной крупой. Завыл, раскачивая кустарник и деревья у подъезда, заметая метелью все следы. Видимость была на расстоянии вытянутой руки.

Я осторожно прикрыла дверь обратно.

Перевела задумчивый взгляд на голого мужика в плёнке у своих ног. О зиме то я не подумала. Куда его щас? Замёрзнет же насмерть. А я не хочу брать грех на душу!

И куда его можно утащить в такую ночь, чтоб недалеко и в тепло?

Соседний подъезд.

И мы двинулись дальше. По снегу пленка катилась совсем легко. Я ташила его за ноги, спиной вперёд, и наблюдала злорадно, как колючий снег забивается в его лобковые волосы. Поможет ли ему эта его шуба или нет?

А если и не поможет - отучится совать своё хозяйство насильно, куда не надо! Главное голова в тепле. Есть неплохие шансы не подхватить насморк... Воспаление лёгких - почти наверняка. А вот насморк - под вопросом.

В подезд я его протаскивала с трудом. Дверь всё время норовила захлопнуться и заклинивала дальнеёшее наше передвижение. Приходилось отпускать одну руку, толкать дверь, и пока она не захлопнулась снова, делать очередной рывок.

Так и продвигались: отпустить, толкнуть дверь, ухватиться скорее за ногу, и-раз! И следом - бах дверью, которой придаёт ускорение метель, бушующая на улице, Толяну по телу.

И опять по новой: оттолкнуть дверь... Бах!

Последних два удара пришлись по голове. Благо самодельный шлем смягчил удары. Последний раз дверь ударила мужчину по темечку, потому что я его уже втащила, но видно не совсем всего...

Я привалилась плечом к стене и прислушалась. В этом подъезде тоже было всё тихо.

По хорошему, его надо бы оставить рядом с батареей. Но ближайшая была под окном между лестничными пролётами на второй этаж. Там, где я пережидала совсем недавно, когда свалит Надюша из нашего подъезда.

Да блин блинский! Я же надорвусь, если его потащу на второй этаж!!!

Не надорвалась. Хоть и убила на это не меньше часа. Когда возвращалась домой, ноги с руками тряслись от перенапряжения. Я думала не доползу до квартиры. Но добралась. Сил хватило. Хватило и на то, чтобы забраться к Марку под бок.

Последней мыслью было - нужно было стереть отпечатки пальцев с плёнки. Теперь они меня найдут точно.