Поцелуйный обряд

— Ну собралась ли, — сказал он, увидев её.

Мужчина подошёл к ней и приобнял. Он уже много раз пытался поговорить с ней, помочь справиться с унынием, но девушка не хотела открываться. Он старался быть терпеливым и заботиться о ней, чтобы его дочь знала, что её любят и его двери всегда открыты.

— Спасибо за одуванчики, мне очень приятно.

— Было бы за что. Ну всё беги, а то Ксюша тебя уже заждалась наверно. Не знаю, когда вернусь, но если что звони, — он улыбнулся и поцеловал её в щёку. Она ответила тем же.

Выходя на улицу, девушка почувствовала пустоту внутри себя. Неприятное ощущение. Похожее на то, как если бы вместо грудной клетки у не был холодный и сырой ящик.

— Наконец-то, я уж думала состарюсь, — сказала Ксюша, закутываясь в чёрно-белый пиджак и поправляя ворот тёплой водолазки.

Настя не обратила на это внимание, а только лишь посмотрела в сторону своего окна, где сегодня ночью стоял парень, который так и не выходил у неё из головы.

Серые тучи укрывали город от прямых солнечных лучей, посторонних глаз неба, звёзд, отгораживая его от остального мира. После ночного ливня дороги блестели от воды, дул сильный ветер, воздух был влажный и прохладный. Такая погода родственна Петербургу, многих она отталкивает, но не становится от этого неприятной. Она дополняет этот город, делает его загадочным и доступным не для всех: яркие краски тускнеют, блеск позолоты исчезает совсем, а изящные орнаменты и украшения мимикрируют под трещины, пятна, коррозию. Лишь люди с встроенным в глаза рефрактометром способны обнаружить подлинную красоту города. Фасадный Петербург завораживает, его хочется рассмотреть, понять, прочувствовать. Каждое здание имеет свою особенность, но при этом сочетается со всеми остальными. Даже время и новые технологии не способны разрушить пафос имперской России, его здесь берегут с особым трепетом. Эти улицы живут вне времени, они существуют одновременно в четырёх веках. Насте нравилось это ощущение, она считала этот город своей родственной душой. Девушка хотела забыться в какой-то момент, ведь если нет времени, значит нет и суеты. Но подруга тянула её вперёд, чтобы показать, как можно больше. Ксюша старалась рассказать всё что знает об этом городе и его интересных местах, хотя прекрасно понимала, что её знания скудные.

Они шли вдоль Невского проспекта в сторону набережной, после чего повернули на маленькую уютную улочку и через Триумфальную арку вышли на Дворцовую площадь. Настя представляла её иначе, вживую все архитектурные памятники казались более масштабными, детальными. Она застыла, как только увидела здание Зимнего дворца. Её карамельные глаза не могли оторваться от его приятного бирюзового цвета, белоснежных колон, арок, узорчатых украшений, скульптур. Ксюша как всегда поспешила вперёд, но Настя придержала её за локоть. Они медленно пошли вперёд, рассматривая Александровскую колону и венчающего её херувима. Левой рукой он держит крест, попирающий змея. Когда девушки подошли ближе, взгляд ангела с высокого серого неба смотрел прямо на них. Этот взгляд породил в сердце Насти приятное щемящее чувство и выражал побуждение к чему-то.

— Александру Первому благодарная Россия, — прочитала Ксюша надпись на подножии колоны, — как же тут много людей…

Площадь правда была переполнена туристами, экскурсионными группами и обычными прохожими. Настя не обращала на них внимание.

Следующим элементом экскурсии стала Дворцовая набережная. Нева тихо протестовала и билась о гранитный берег, создавая приятный шум. Серебряная вода отливала металлическим блеском. Подруги остановились у Дворцового моста. Настя заворожённая смотрела на волнующуюся воду, после чего перевела взгляд на Ксюшу. Круглые серые глаза подруги отразили гладь Невы и вобрали в себя её цвет. Светлые локоны слегка колыхались от ветра, а кожа в такую погоду покрылась румянцем. Ксюша не могла долго стоять спокойно и переминалась с ноги на ногу, при этом её кожаные брюки слегка шелестели. Глядя на неё Настя невольно вспоминала о маме, у которой такие же светлые волосы и глаза.

— Ты чего? — Ксюша наконец заметила её пристальный взгляд.

Странное чувство нахлынуло на девушку в тот момент. Настя была легко одета для такой погоды: чёрная шёлковая майка, белая короткая юбка с корсетом на шнуровке, даже тёплый кардиган мало спасал её от холода. Но несмотря на это она неожиданно согрелась, глядя на Ксюшу и наконец осознав её заботу. Настя обняла её. Подруга удивилась, но ответила тем же.

— Ксю, ты такая красивая.

Ксюшины брови удивлённо подскочили. Так к ней обращался только Ваня.

— Мать, ты не заболела? — спросила она, трогая ладошкой лоб подруги.

Настя ослабила хватку, а потом и вовсе отпустила руки. Они медленно направились дальше вдоль набережной.

— Если серьёзно, ты так изменилась за последний год, — продолжила Ксюша, — такая молчаливая стала, грустная. Даже побледнела мне кажется…

На самом деле эти изменения произошли намного раньше, но ответственный период, экзамены, поступление помогли их скрыть.

— Да всё в порядке, просто… — девушка запнулась, поскольку не знала стоит ли расстраивать её, — вы все разъехались, мне было скучно без вас.

Насте действительно было одиноко. Даже в окружении своей семьи и друзей она чувствовала себя лишней, никто до конца не понимал её, а иногда нужного человека просто не было рядом. Она не могла поделиться с кем-то своими чувствами, мыслями, которые периодически мучали её ночами. В ней было много сил и жизни, но не было вектора. Она не знала, чему хочет посвятить свою жизнь и в какое русло направить свои таланты. Она понемногу умела всё: вышивать, рисовать, петь, переводить несложные тексты, писать собственные- но ничего из этого не приносило ей счастья. Она стала замыкаться и по итогу перестала обращать внимание на других, в ней поселилось равнодушие. Оно было ей не свойственно. Возвращение к религии поначалу спасало её, но со временем стало ясно, что настоящая вера ещё не окрепла.

— Ну теперь ты будешь жить здесь, мы будем видеться чаще, да и вообще ты сможешь найти новых знакомых, если конечно не будешь сидеть дома, — Ксюша немного помолчала, — я хочу тебя подружить кое с кем.

Она хитро улыбнулась и посмотрела на Настю.

— Мне это не нравится… С кем?

— Зря ты так, хороший парень, один из немногих, а вернее единственный, Ванин друг, которого я уважаю. Мне кажется у вас много общего.

— Например? — сердито спросила Настя.

— Ну не злись ты, он правда очень хороший, добрый, любит природу, искусство, он вообще историк и… тоже страдает одиночеством.

— Почему же, раз он такой распрекрасный?

Ксюша замолчала, боясь разозлить её ещё больше. Трепетнее всего Настя относилась к своим романтическим чувствам и больше всего не терпела, когда ей кого-то предлагали. Тем более её мысли уже были заняты. Ей был приятен образ того человека, который стоял под её окном, его голос периодически мелькал в голове. Она не понимала, чем он мог зацепить её за столь короткий и непримечательный диалог.

Вскоре девушки дошли до Медного всадника. В образе Петра I Настя увидела черты греческого царя: он был одет в порфиру и хитон, на голове можно было разглядеть лавровый венец. Под его ногами боевой конь, удерживающий задними копытами длинного змея. Гранитный монолит, на котором расположена скульптура, напоминал морскую волну, подчинившуюся воле императора. Памятник выглядел живым, несмотря на жёсткость металла, ненатуральные размеры и цвет. Изображение было реалистичным и детальным. Проходя на пути у всадника, Настя хотела поскорее обойти его, поскольку ей казалось, что ещё мгновение, и он сорвётся с места и поскачет прямо на них в сторону волнующейся Невы, чтобы показать свою власть над бушующей стихией и, спрыгнув в воду, сразу же пойдёт ко дну. Девушка представила, как длинный жирный змей, освободившись, поднимет свою голову на монолите и посмеётся ему во след. В её голове наравне с этим образом появился образ херувима. «Неужели так он может вырасти, если его не убить…»

— Ну чего ты замерла, пойдём, — потянула Ксюша.

Подруги двинулись дальше в сторону Исаакиевского собора. Крестообразное строение с четырьмя угловыми главами-звонницами и большим центральным куполом. Храм украшен гранитными колонами, позеленевшими от времени скульптурами и фронтонами. Позолоченная ротонда излучала мягкий свет, просочившийся через слой облаков и упавший на купол. Проходя мимо, Настя обратила внимание на клумбу с нежно-розовыми пионами, расположенную напротив восточной части собора. Девушка не удержалась, подошла ближе и вдохнула сладкий аромат пышных цветов. Ксюша присоединилась к ней.

Позднее они блуждали по незнакомым Насте улицами, где им не встретились больше знаменитые памятники архитектуры.

— А Ваня правда заболел? — нарушив молчание спросила Настя.

— Да, правда не понятно чем, — ответила Ксюша после небольшой паузы, — у него температура высокая, 38 примерно, чувствует себя плохо, голова болит, но признаков простуды и прочей заразы нет. У него часто так последнее время, с небольшими перерывами.

— Отчего это может быть?

— Не знаю, может допился просто… — она сказала это тихо, как будто из самой глубины, — он не просыхал неделями, я его таким никогда не видела раньше, аж дрожь берёт. Не знаю, как он первую сессию закрыл. С общаги выгнали, и его друг приютил, ну тот самый о котором я говорила, — сказала она мельком, — он же и пить его заставил бросить. Теперь вот болеет. Мне кажется он не закончит первый курс, возможно это и было в его планах.

— А вы часто видитесь, общаетесь? — осторожно спросила Настя.

— Не особо, но в последнее время чаще. Когда он жил в общаге, то даже на сообщения редко отвечал, орал на меня постоянно, я так злилась на него… почти ненавидела. В какой-то момент он так задел меня, что я не приходила к нему совсем. Мы не общались почти два месяца и чуть не расстались. После переезда он стал трезветь и извиняться. Этот друг клялся и божился, что мой Ванечка искренне раскаивается и даже жалеет о содеянном. В жизни бы не поверила, если бы не считала его честным человеком. Мы стали общаться, он даже сам приходил ко мне, я думала, что всё налаживается, но… нет. Он болеет, во всех значениях этого слова, мне его очень жаль, но я ничем не могу помочь, — Настя потянулась к ней, увидев краснеющие глаза, но Ксюша резко отстранилась, — не надо, так только хуже будет, — сказала она с комом в горле.

— Как зовут его друга, — спустя время попыталась сменить тему Настя.

— Ясон.

— Ясон? Он что грек?

— Нет, я уже пытала его с этим вопросом, — немного погодя, на Ксюшином лице появилась хитрая улыбка, — заинтересовал всё-таки?

Настя тяжело вздохнула и закатила глаза.

— Вовсе нет, ну возможно он правда хороший человек, его девушке очень повезёт.

— Ну-ну.

Настя не хотела продолжать диалог в таком ключе, она боролась с желанием рассказать о сегодняшней ночи, и оно наконец победило.