Сабаи. Том 2

Сифри посоветовала нам пристегнуться и врубила полный ход. Меня тут же вжало в кресло, и я вспомнил, как Шин обкатывал новую тачку в Нижнем городе. Мотор ревёт, за окном огни ночного города слились в разноцветную струю, а в крови столько адреналина, что хоть продавай. Псевдолайм обострил все чувства, но ты уже не ощущаешь ни кресла, ни тачки, а только свободный полёт в бесконечность на около световых скоростях. И пусть рядом кто-то, похожий на Тэда, фонтанирует во все стороны после обильных возлияний, и где-то над ухом матерится Шин, а на хвосте висят все робокопы района, потому, что все мыслимые и немыслимые скоростные лимиты превышены и оставлены далеко позади. Есть только ты и скорость, этот драйв и жажда жизни.

Наркоманы могли спокойно стабиться по притонам, когда мы выезжали на очередной ночной загул.

Домой хочу, а не вот это всё. Никогда я не был карьеристом, и образцовый солдат из меня что-то не вышел. Дайте погулять ещё годик. Жалко вам, что ли? Вот вытащу Хулуда из передряги, затолкаю Люси обратно в её доисторический мир и домой, домой!

Я почувствовал, как чья-то тёплая ладонь осторожно накрыла мою, и вынырнул из плена ласкающих душу воспоминаний. Рядом сидела Лия. Я так редко о ней думал, что успел позабыть, до чего же она горячая. Не в смысле температуры тела, а — ну вы поняли. Ещё до меня дошло, что уже совсем скоро между нами не останется никаких преград. То есть ещё один весомый довод, чтобы смыться на гражданку. А что если снять номерок на вечерок, в том же Про-Полисе?

Лия игриво улыбнулась, словно считав мои невербальные сигналы. Ну, хоть кто-то понимает, когда я излучаю желание.

— Сифри, как скоро мы будем на месте? — спросил я.

— Да мы, вообще-то, уже, — послышалось в ответ.

И тут я понял, что двигатели корабля молчат, а за окном уже видно стоянку на окраине, недалеко от того места, где приземлился Кроха.

— Оу… Ну тогда пошли, чего сидим-то? — я встряхнул головой, пытаясь вернуть мыслям ясность. Развезло от опиатов с непривычки.

По всей видимости, сморило не только меня. Снаружи Лоуренс вёл под руку маловменяемого Пьера. Зоркий глаз, пошатываясь, плёлся в сторону Крохи. Натан, раздевшись по пояс, ждал снаружи, усевшись в теньке у питьевого фонтанчика. Дождь в этой области так и не начался. Тепло и сухо. Солнце стояло высоко. Справа, опутанный сектой громоотводного купола и серыми тенями, отмокал гигантский Про-полис, а напротив него простиралась безжизненная пустошь. Лишь несколько передвижных осушающих станций далеко на горизонте высасывали из атмосферы остатки влаги. Сезон дождей уходит из области со всем, что может забрать.

Сифри выпрыгнула следом за мной с пушкой наперевес:

— Ну что, готов?

— Пешком пойдём? — спросил я.

— В городе сейчас не сядешь, полно мигрантов. К тому же, я внесла предоплату только за один анти-циклон. Метеорологи почему-то принимают только наличные.

— Как и все. Ладно, тогда нам на монорельс, опять. Улыбайтесь шире, дамы!

Согвардейцы остались ждать нас на безопасном расстоянии. Никто не горел желанием посетить злачные места города и приобщиться к тамошнему колориту. Что ж, мне и в компании боевитых девиц было неплохо. Давка в вагонах немного уменьшилась, а вокруг нас троих невольно образовывалась пустота. То ли из-за ствола Сифри, то ли из-за зубов Лии. Она скалилась изо всех сил и кокетливо поигрывала хвостиком.

В городе нас встретил всё тот же дождь, хоть и не такой обильный как в пригороде. Оживлённые некогда улицы частично поредели. В моду вошли зонты с экранами на внутренней стороне. И о чудо — у нескольких прохожих оказались такие же дурацкие шляпы, как у нас с Хулудом. С той лишь разницей, что местным они идут.

Фонтан, у которого я недавно залечивал раны, был полон кристально чистой воды и переливался через край, а изваяние с вазой било такой мощной струей, что если подставить руку, то можно было остаться без пальцев.

Спальный квартал растерял всю свою мрачность. Дождь смыл со стен зданий химозный налёт от завода квато-колы, и узкий проход между домами как будто немного расширился. А главное — теперь в нём было светло. Бельё, вечно сушащееся на верёвках между домами, сорвало во время шторма и теперь дорогу устилали скомканные мокрые тряпки. Сложная паутина проводов тоже куда-то исчезла, осталось лишь несколько тонких нитей на верхних уровнях. Жуткий ссохшийся труп мигрировал в нишу под первым этажом, и как ни странно, это была единственная «живая» душа, встреченная нами по дороге. Лавочки контрабандистов, оружейных баронов и скупщиков зубов будто испарились. Их не иначе как смыло, вместе со всем товаром. Недаром весёлые ручейки пробегали вдоль всего переулка.    Место, определённо, было то же самое, но за каждым новым поворотом нас уже не поджидали подозрительные лица аборигенов, и я невольно начал думать, что перепутал дорогу, когда заметил в конце переулка знакомую вывеску, сулящую отвал башки. Правда, если раньше её запылившиеся буквы ещё как-то светились в полутьме, то теперь и вывеска перекосилась, и призрачный неоновый блеск безнадёжно угас.

— Вот блин, они что, переехали? — пробормотал я и удивился, как гулко прозвучала фраза в каменном мешке.

— На моём радаре несколько живых существ и один киборг, не считая нас, — произнесла Сифри, взяв ствол наизготовку. — Лия, присматривай за тылом. Идём осторожно.

— Странное местечко, — вымолвила Лия.

— Оно тебе незнакомо? — удивился я. — Разве квантонский головорез держал тебя не здесь?

Наложница покачала головой.

— Но где же тогда?..

— Кажется, это было в другом городе. Или даже не на этой планете. Но не скажу точно. Чипа у меня тогда не было… Но, там было гораздо приличнее и не так сыро.

А Сифри уже входила в бар, медленно открыв дверь. Затем хмыкнула и опустила оружие. Бросила через плечо:

— Всё чисто.

Действительно, в баре стало чище. Кафель блестел не то что как свежевымытый, а как заново уложенный. Даже стыки между плиточками сияли первозданной белизной. Сверкала витрина, игриво поблёскивали чистенькие бутылочки. И даже отрубленные головы на стене несколько посвежели. Но общая атмосфера заведения изменилась. Исчез верхний свет. На стенах полыхали взаправдашние факелы, на барной стойке стояли свечи, по-видимому, слепленные из жира. Тяжёлый воздух, пропитанный табачным дымом, теперь был сдобрен запахом подгоревшего сала. Сразу потянуло блевануть. Но и есть, отчего-то, захотелось не меньше.

Контингент заведения ничуть не изменился: всё те же аморфные тела разной степени вменяемости. Дешёвое пойло повсюду, сальные свечки растекаются по грубым столам. Карточные игры со ставками до последней нитки. Теперь у некоторых была фора — можно было поставить на кон зонт или плащ, а то и шляпу.

За стойкой уже знакомая тётя Клара, исполненная формами и не обременённая одеждой, всё в том же мясницком фартуке натирала всё те же пивные кружки ничуть не посвежевшей тряпкой.

Она приветливо улыбнулась и помахала мне рукой:

— Ааа, вернулся-таки, дорогуша! Ещё и с подружками! Чего желаете?

— Хм… — я в очередной раз задумался, скользнув взглядом по витрине.

Сифри была лаконична, как всегда:

— Сначала дело.

— Ну да, ну да… Нам бы товарища нашего забрать…

— Искомая вещь при вас? — барменша изучающе посмотрела на Лию, в её коротеньком платьице.

— Да… на ней. Ну, так что?

— Минуточку, дорогуша. Зайчоооонооок!

Вновь затрепетали стены и зазвенели бутылки от титанических шагов шкафоподобного исполина, бочком проходящего в дверь подсобки. Такой же красный, с выпученными глазами и тесаками наперевес. Квантонский головорез, перезагрузка.

— Послушай, да это же не он! — прошептала мне на ухо Лия.

— В смысле?! — я вытаращился сначала на наложницу, потом на качка. — Да тот же самый.

— А я теперь говорю, что нет! — не сдавалась она. — Это не мой хозяин. Мой Квантонский головорез старый совсем, а этот…

Я торопливо прошипел:

— Не понимаю, что ты имеешь в виду, но точно помню, кто меня, блин, месил тут почти два часа! И это был вот этот… кхм… милый квантонский воин. Эмммм… добрый день, мистер головорез!

Последние слова я адресовал непосредственно качку. Он меня сразу узнал, судя по изменившемуся лицу. И Лию узнал не меньше. Сразу схватился за ножи и едва не пошёл на таран, пренебрегая барной стойкой. Но я, наученный горьким опытом, соблюдал дистанцию. К тому же, барменша остановила бугая своей властной рукой.

— Тише, зайчонок. Держи себя в руках. Ты же не хочешь, чтобы было как в прошлый раз?

— Рррннет, — пропищал головорез, раздувая ноздри и тараща на Лию налитые кровью глазищи.

— Ну, вот и чудненько. Не будем расстраивать твоего отца. Неси ключик.

— Сначала. Пусть. Покажет, — сквозь зубы процедил мордоворот.

Лия хихикнула:

— Всё для тебя, «зайчонок».

Бар наполнился тревожной тишиной. Совсем как в тот раз, когда я не к месту заржал. Твою же мать, неужели снова!

Но краем глаза заметил, что завсегдатаи не спешат слинять на этот раз. И красный голем замер, как окаменевший. Его взгляд был прикован к Лии, к тому месту, что было прикрыто неимоверно коротким платьицем. И взгляды пускающих слюни пьянчуг ловили каждый её жест. Опять дежавю?

— Гля чо делается! — сипло вымолвил кто-то вдалеке.

Естественно, я тоже глядел, хоть и знал, что смотреть-то будет не на что. Пока.

Обстановка слегка разрядилась, когда публике были явлены безупречные в своей неприступности непробиваемые, взломоустойчивые и заминированные трусы верности.

Качок кивнул с едва слышным зубовным скрежетом. Круто развернулся к стене с трофеями. Подошёл к голове печально известного Смитти. И занёс руку над его лицом, исполненным гримасой ужаса. Тут я заметил, что бывший сутенёр кое-чем отличался от остальных трофеев. Всех этих бедолаг, кроме деревянной подставки и потустороннего выражения лица объединяло ещё и то, что у каждого на лбу были вытатуирована подпись автора. Как ни странно, но Смитти не был подписан. Это при том, что сам квантонский головорез тоже щеголял с татухой на лбу.

Впрочем, мне было всё равно и Смитти наверняка тоже, тем более что его бренным останкам пришёл конец. Качок со всей дури дёрнул за нижнюю челюсть, затем запустил туда ручищу, от чего голова буквально раскололась надвое. Я брезгливо поморщился и отступил ещё дальше от стойки. Сифри, напротив, подалась вперёд, не выпуская из рук оружие. Доска с трофеем оторвалась от стены, качок стряхнул с руки остатки головы, и шлёпнул по стойке, всколыхнув бутылки. Когда он убрал ладонь, там остался маленький прибор, похожий на отмычку, с кнопкой на рукоятке и противными органическими ошмётками.

— Снимай! — приказал головорез.

Зрители снова напрягись. У меня вся кровь отлила от головы и устремилась вниз. Вмешалась тётя Клара:

— Ну не здесь же, дорогуша! У клиентов давление поднимется. Зайдите хоть за стойку.

— Ну ё! — Негодующе крикнул кто-то из зала. Началось шевеление: самые смелые ринулись к стойке.

Сифри круто развернулась на крик и вскинула ствол. Порядок был восстановлен, все посетители стали участниками игры в «раз-два-три, замри!», но покачивались под действием выпитого.