Не уставай, преследуя врага!

Шарр скинул точные координаты на мостик «Белой пасти» и произнес всего два слова.

— Теко, бей!

Капитан крейсера принял сигнал и с небес ударил узкий луч слепящей концентрированной энергии лэнс-излучателя. Казалось, над Понтифраксом взорвалось новое солнце! Вспышка света была настолько яростной, что выжгла глаза многим смертным и их жуткие вопли заставили Шарру удовлетворенно ухмыльнуться.

Силовой купол пережил первый зал, второй, но на третьем лопнул, как мыльный пузырь. Западное крыло Теократики разлетелось в грандиозном взрыве, осыпая округу осколками некогда величественных колонн, балюстрад и витражей. Все, кого защищал купол, испарились в долю секунды со всем своим пышным облачением, амбициями и нечеловеческой злобой. Горячая волна воздуха ударила по космодесантникам, неся вонь сгоревшей плоти, пепла и смерти. Это был славный запах!

Одновременно с этим земля заходила ходуном, показывая, что «Белая пасть» начала прицельный обстрел по скоплениям вражеской пехоты и техники. Опасаясь зацепить своих, мощные орудия крейсера Третьей роты не могли подавлять культистов и генокрадов вблизи находящихся на поверхности братьев. Тем более, Теко приходилось учитывать многочисленные крепости арбитров, схолы и прочие гражданские постройки. Даже при всем желании, Обеты запрещали кархародонам открыто убивать верных слуг Отца Пустоты.

— Цель на балконе Теократики поражена, — доложил Ико.

Шарр лишь щелкнул воксом, подтверждая получение информации и продолжил сражаться, отдав команду перестроиться. Почти все братья-в-пустоте укрылись за мощными стенами собора. Широкие двери все еще оставались открытыми и в них непрерывно накатывался вал культистов. Увидев и почувствовав благодаря синаптической связи, что произошло с одним из лидеров, они потеряли последние остатки здравого смысла. Братья отстреливались из окон и балконов, опаляя огнем поднимающихся по стенам генокрадов, но в центральных дверях стояло всего три фигуры: сам капитан, Красный Танэ с мечом Пустоты и Коралловым щитом, а также Варатак, ударный командир Третьей Косы. Несмотря на ширину прохода, Астартес вполне успешно его обороняли. Красный Танэ двигался столь стремительно, что временами превращался в размытое пятно. По мечу Пустоты стекал ихор, а неровная поверхность Кораллового щита лоснилась от кровавых останков тех, кого с его помощью ротный чемпион скинул вниз по ступеням. Огромный даже по меркам Кархародон Астра Варатак сражался в более медленном темпе, но его силовой молот неумолимо перемалывал в вязкую кашу всех тех, кто рискнул приблизиться к ветерану на расстояние шести метров. Доспехи воинов, равно как и кожу под ними, украшали причудливые метки изгнания, прославляющие их силу, умения и подвиги. Сегодня наступил такой день, что к старым узорам можно было добавить новые витки.

Шарр стоял чуть впереди, создав себе достаточно место для размаха Жнецом. Уходящие вниз мраморные ступени были залиты кровью, мешаниной изорванной плоти и отрубленными конечностями. От доспехов капитана отскакивали клинки и пули, а он рубил налево и направо, потроша громадным цепным топором все, до чего мог дотянуться. Мышцы пылали от адреналина, неизрасходованная сила требовала не останавливаться, а дух воспарил ввысь от радости простого незамысловатого убийства. Он хранил молчание, умело балансируя на грани скатывания в Черную Слепоту — ненасытном желании пасть в кровавую резню, маниакальную тягу убивать, калечить и кромсать, позабыв обо всем. Превращаются в кровавых и неадекватных берсерков, смертоносное мастерство которых было практически доведено до совершенства, ему не хотелось. Это был один их генетических эффектов ордена, с которым братья боролись с тем или иным успехом.

Все мысли капитана сводились к тому, чтобы рвать Жнецом и крошить сабатонами слабых жалких тварей, шмыгающих у его ног. Но настал такой момент, когда и исполинам вновь пришлось отступить.

Откинув культистов, кархародоны втянулись внутрь собора. Тактические десантники захлопнули двери, а Варатак в одиночку поставил на место громадную запорную балку, для чего обычно требовалось два десятка служителей Министорума. Удар входящей в начищенные бронзовые пазы балки эхом отразился от стен, почти сразу же его подхватили культисты с другой стороны толстенных дверей.

Шар резким движением стряхнул со Жнеца прилипшие останки и зашагал по проходу к амвону, апсиде и алтарю на дальнем конце исполинского зала. По ходу он раздавал указания и выслушивал доклады.

За алтарем Нико успел воткнуть в стык плит адамантивое древко ротного знамени. Темное изодранное полотнище констатировало с окружающей роскошной обстановкой. Его окружила пятерка Красных Ветеранов во главе с Каху.

— Здесь мы дождемся патриарха и вырежем всех врагов! — с абсолютной уверенностью, что так и будет, констатировал Шарр, вставая под знамя и оглядывая кафедру Соломона. Большая часть Третьей роты находилась внутри. Места хватило всем. Братья заняли балконы, нефы, проходы, лестницы наверх и спуски в подвалы, отстреливаясь и не пуская врага. Отсутствовали лишь оставшиеся на «Белой пасти» воины, экипажи «Ястребов», да скауты, которые действовали самостоятельно, перемещаясь по городу и тревожа неприятеля с тыла.

На связь вышел библиарий Борей. Капитан выслушал его доклад и отправил за ним «Острый зуб». Одновременно с этим огромные двери кафедрального собора начали содрогаться от массированных выстрелов. По ним работали из тяжелых пушек и продержались они недолго. И когда последняя преграда с грохотом и пылью рухнула, внутрь устремилась волна завывающего и визжащего отребья.

— Мы займемся ими, — прорычал Каху. Пять терминаторов шагнули вперед и ударили, как один. Вал культистов содрогнулся от ужаса, такого они точно не ожидали. Резерв в виде монументальных Красных Братьев, чьи умения давно и прочно завоевали им репутацию непобедимых бойцов, стал для генокульта полной неожиданностью.