Верность и все стороны ее измен

X

Свет… Темнота… Свет… Темнота… Как будто кто-то включал и выключал настольную лампу. Раздражало. Я попыталась отмахнуться рукой, но руки меня совсем не слушались. Бросив идею, попыталась почувствовать свое тело. Грудная клетка… болит. Руки… болят, болит между лопаток. Тазовая часть тела… болит. Голова… про голову лучше не вспоминать, сразу резкая боль. Еще немного полежав, почувствовала, как туман заволакивает сознание… Темнота…

Руке было тепло, кто-то держал меня за руку. Я еще немного полежала с закрытыми глазами и решила попробовать вернуться в мир живых окончательно. Медленно открыла глаза, повернула голову. Со мной рядом на стуле сидела Кристина, держа меня за руку, и нежно смотрела на меня.

– Наконец-то ты пришла в себя, – прошептала она, вытирая слезы.

– Я… – в горле пересохло. Вот всегда так, хочется съязвить, а получается только хрипеть.

– Молчи, сейчас попить дам, врач сказал, немного можно, – Кристина встала и куда-то ушла. Вернулась со стаканом воды и трубочкой. Я жадно начала пить.

– Не спеши, никуда не денется вода, – улыбнулась подруга.

– Угу, – сказала я четко, – хочется умереть, так больно.

– Телесные раны пройдут, душевные боли тоже когда-нибудь заживут, – ответила Кристина философски.

– Где он? – спросила я.

Кристина долго молчала. Смотрела на свои руки, склонив голову.

– Юру похоронили неделю назад, Марк в реанимации, состояние тяжелое. Дайана, держись. Ты должна выкарабкаться из всего этого, хотя бы ради Юры. Он хотел, чтобы ты была счастлива.

Я молчала. Молчала, потому что не было слов. Молчала, потому что в душе выла волчица, было очень больно, одиноко, холодно и темно. Казалось, что жизни больше нет, света больше в жизни нет. Не было слов, один немой вой души. Я закрыла глаза. Я жалела, что осталась жива. Жива ценой жизни любимого человека. Слезы полились из глаз, к горлу подступил ком, хотелось разорвать больничную пижаму, чтобы освободить сердце. Я начала тянуть пижаму, пытаясь ее порвать, хотелось глубоко вдохнуть воздуха, но боль пережимала всю грудь. У меня началась истерика.

Кристина, до этого пытавшаяся меня успокоить, вдруг вскочила со стула и убежала.

Через некоторое время сильные руки прижали меня к кровати, в руку ущипнуло. Мир вокруг замедлился, мысли потекли очень медленно, люди разговаривали, почему-то сильно растягивая слова. Я смотрела на них удивленно и не могла понять, что происходит. Успокоительное, мне сделали укол сильного успокоительного. Туман снова начал заволакивать глаза. Я провалилась в сон.

Следующие три недели я помню плохо. Каждый раз, когда начиналась истерика, мне кололи успокоительное. На четвертую неделю я решила, что с меня хватит, если меня постоянно начнут колоть всякой дрянью, я совсем сойду с ума. Поэтому, проснувшись как-то утром, я решила, что надо держать себя в руках. И поэтому всю следующую неделю я изо всех сил терпела приступы боли, ощущение безысходности и ощущение черноты жизни. Временами казалось, что сейчас сойду с ума. Накрывалась одеялом, закусывала подушку и глубоко дышала. Первое время Кристина приезжала каждый день и сидела рядом со мной по несколько часов. От этого было еще хуже. Мне не нужна жалость, мне не нужно сострадать. Мне от этого становится только хуже. Поэтому как-то утром я ее попросила уехать и не приезжать, пока я сама ее не позову. Она обиделась, но все же уехала. С тех пор меня никто не посещал. Это было две с половиной недели назад. Казалось, будто прошла вечность.

Пятая неделя началась веселее. Мне уже меньше хотелось умирать. Я начала выходить из палаты. Я была в санатории. Я выходила в небольшой парк и сидела на скамейке по несколько часов, слушая природу, птиц, ветер, шелест листвы, кузнечиков, пчел. Вбирала в себя энергию природы, солнца, ветра, потихоньку восстанавливаясь, приходя в себя. Что-то упало мне на руку. Я присмотрелась, божья коровка. Говорят, божьи коровки посланники Бога. Я поднесла руку к лицу и стала разглядывать насекомое. А оно сидело и не двигалось на моей руке. И так тепло стало на душе, так светло, как будто Бог через посланника направил свет ко мне. Я никогда не была суеверной, но здесь и сейчас я поверила.

– Спасибо, – прошептала я, – я буду жить, я буду радоваться жизни, я буду счастливой. Обещаю. Обещаю тебе, Юра, обещаю тебе, Бог. Обещаю себе.

Божья коровка раскрыла крылья, потопталась на руке и взлетела в небо, красиво, витиевато, а я сидела, смотрела, улыбалась, и слезы текли по моим щекам. Я встала, вытерла слезы и пошла в сторону здания. Скоро ужин, и очень захотелось спать. После ужина я сразу же уснула крепким сном, впервые сама и впервые крепко.

Юра стоял передо мной и улыбался. У его ног лежал рюкзак. Протянул руку и вытер мои слезы, стал гладить меня по плечу и улыбался. Он молчал, но я слышала его голос, он говорил, что будет все хорошо, что ему там хорошо, он успокоился, и он знает, что и у меня все будет хорошо. Главное, чтобы я сама захотела и не вспоминала его с болью. Когда болит моя душа, у него душа тоже начинает болеть, и он хочет вернуться в жизнь в такие моменты, чтобы меня успокоить. А ему там хорошо, он покаялся и теперь уходит в путешествие по всему миру, прощенный и легкий, свободный. Он говорил и улыбался, гладил меня по плечу. Потом взял рюкзак, закинул на плечо, откуда-то достал ромашку, положил мне в руку и начал отдаляться от меня. Я протянула руку, чтобы остановить его, хотела позвать, но не смогла. А он отдалялся, широко улыбался и махал мне рукой, и я слышала его голос: «Все хорошо, не плачь и отпусти боль. Мне хорошо тут. Твой человек рядом с тобой, посмотри на него». И я знала, что больше никогда его не увижу. Даже во сне.

Проснулась, на душе было спокойно, не так болело. Открыла глаза и посмотрела в сторону окна, светило солнце. Села на кровати, и что-то выскользнуло из рук, посмотрела на пол, на полу лежали два лепестка ромашки. Я улыбнулась, подняла лепестки и положила на прикроватную тумбочку. Сон отдавался в памяти теплом, немного тоской.

Когда днем пришел врач, я попросила телефон. Позвонила Кристине и попросила приехать. Потом спросила у врача, знает ли он, что с Марком. Врач ответил, что Марк лежит в другом крыле и уже начал вставать с кровати. Я решила навестить его сразу после ужина.

Приехала Кристина с Яшей, Аркадием и Катериной. Сначала вошла Кристина и робко смотрела на меня, пытаясь понять мое состояние. Я улыбнулась и попросила зайти всех ко мне. Мы сидели и разговаривали о разных вещах, избегая главной темы.

– Ладно. Я готова. Расскажите мне, как я здесь оказалась, – попросила я.

– Ты уверена, что хочешь снова вспоминать это? – спросила подруга.

– Да. Мне надо пройти через все это. И я еще хочу попросить тебя найти мне хорошего психолога. Я знаю, что надо проработать все пройденное с грамотным психологом, чтобы не было проблем в будущем. Я помню только, что меня тогда кто-то поднял с пола, боль в шее и темнота. С этого момента и расскажите. И прошу подробно, не нужно меня щадить.

Ребята переглянулись, Аркадий кивнул Кристине, а Яша сжал ей руку. Катерина опустила глаза в пол.

– Юра, не найдя тебя в офисе, обратился к знакомому, чтобы найти тебя по телефону. Маячок в сумке почему-то не сработал. На это ушло время. Узнав примерное местоположение, он не стал дожидаться ребят из органов и помчался один, сбросив адрес Аркадию по СМС. Аркадий поехал следом с полицейскими и вызвал скорую. Когда они ворвались в помещение, то увидели, что ты… ты была невменяемой. Ты выла во весь голос, тянула Юру на себя и вся была в крови. И не слышала никого вокруг. Тебя пытались поднять мягко, но не смогли. Тогда врач решил пойти на кардинальные меры и сделал тебе укол. Потом были две операции, так как этот гад постарался. И вот сейчас мы сидим тут, радуясь, что ты осталась жива и не сошла с ума. Марк был в тяжелом состоянии, но сейчас его жизни ничего не угрожает. Все вопросы с органами, с врачами решил отец Марка. Он прилетел из Германии. Также уладил вопросы с заводом, нашлись у него какие-то связи в криминальных кругах. Завод уступили ему, пообещав, что никто никогда не вспомнит эту историю. Кстати, заводом управляют Аркадий с Катериной. Так что в нашем штате людей поубавилось. Нам всем отец Марка перечислил на счета очень приличные суммы в счет компенсации вреда здоровью и как просьба прощения за риск утраты жизни. Так что, можно сказать, мы теперь с тобой богатые женщины. И отец Марка здесь, он хотел с тобой пообщаться, но врач попросил, чтобы некоторое время тебя никто не беспокоил, чтобы ты могла прийти в себя. Все-таки тебе досталось больше всех из нас, – сказала Кристина, резко встала с места, обняла меня и начала гладить по спине.

– Я хочу сходить на могилу, – сказала я, отстраняясь от Кристины.

– Ты уверена? – со страхом спросила Кристина.

– Абсолютно, – твердо ответила я.

– Хорошо, – смирилась Кристина, – а ты знаешь, у нас теперь своя служба безопасности. Дорогой Яшар сказал, что мы больше ни один заказ не возьмем без проверки.

Мы еще немного поболтали, и ребята засобирались домой. Ко мне пришел отец Марка, Денис Дмитриевич. Высокий, моложавый, стильно одетый и с очень строгим властным взглядом.

– Прекрасная Дайана, как я рад видеть вас в добром здравии! – улыбнулся он, и тысячи морщин пошли от глаз. Я поняла, что, несмотря на всю строгость, этот мужчина любит посмеяться. – Вы прекрасны. Не зря мой глупый сын после поездки в Москву прилетел в Германию и сказал, что скоро женится.

– Я не соглашалась выходить за него замуж. Погиб мой любимый человек, я прошу вас отнестись с пониманием к моему горю и не начинать подобных разговоров, – спокойно сказала я.

– Я знаю и понимаю, что много горя мы вам принесли. И я очень хотел бы искупить свою вину и вину своего сына перед вами. Знаете, грехи молодости со временем возвращаются. Это я сейчас вижу по своему сыну. Когда они начинали работу на этом заводе, они же с Николаем были не разлей вода. Два лучших друга с детства, кроме промежутка, когда сын учился в Германии около восьми лет. Я виноват, я не замечал ничего, радовался, что мой сын также решил управлять, как и я, заниматься бизнесом. А потом мне позвонили люди из Краснодара, я ведь начинал в девяностые, сами понимаете, какое время было. И вот мне сказали, что мой сын начал заниматься наркотиками. Я его тогда вызвал в Германию. У нас был очень долгий разговор втроем, я, жена и сын. Несколько дней. И наши слова возымели действие. Николай также обещал, что прекратит все контакты и заплатит, как и мой сын, отходные из этого бизнеса. Но, как сейчас показывает время, он нас обманул, и только благодаря вашей команде удалось вывести наружу все махинации. Органы занимаются этим делом, не переживайте, мы не замяли. Там был связан финансовый директор, его арестовали при попытке сбежать из страны. Николай мертв, и найти реальных партнеров по этому бизнесу сейчас будет сложно. Они очень осторожно работали. Мы ведь проводили аудиторские проверки каждый год, и ни разу не было ничего найдено. Поэтому я вам безгранично благодарен, и я вам всю жизнь буду обязан.

– Мне от вас ничего не нужно. Я вас услышала, спасибо за информацию. Только мне надо как-то научиться заново жить, после всего что случилось. И в этом вы вряд ли мне поможете.