Крутой опер

Глава третья

Когда Ашот очнулся в подсобке, то изумился несказанно. Хорошо помня, о чем они с Тундрой говорили, как Тундра после этого вырубил его ударом по голове, Ашот первым делом поблагодарил Бога, что уцелел. Разбитый наркодопросом, но считая, будто эта муть у него в голове от удара, Ашот стал ошалело осматриваться.

Подобрал с пола помповик и снова зарядил его. Крадучись, вышел в зал. Там было темно и пусто. Ашот пробрался к двери на Сретенку, толкнул. Она открылась. Ашот мгновенно замкнул ее, удивившись: «Слинял Тундра! Чего ж живым оставил?.. А-а, значит, бабки важнее. Круто прижал для последнего предупреждения. Ну и я больше не подставлюсь тебе, сука пятнистая! Если ГУОП по нему не шустрит, придется мне его самому заваливать. Иначе не отстанет».

Ашот соображал, пристально просматривая через окно улицу. Вдруг он увидел одного из парней Маврика. Тот болтался на другой стороне Сретенки, явно следя за закусочной.

«Одна падла чуть не замочила, и другие наготове, понимаешь! — сокрушенно подумал Ашот. — Нет, со всеми надо кончать. Начнем с этих, раз сами в руки лезут».

Ашот прошел к выходу во двор, который он, как и понял Тундра, действительно едва ли не забаррикадировал. Поглядел оттуда через окошко. Еще парочка ребят маячила в отдалении.

«Те же трое, что в прошлый раз наехали, — узнал парней Анют. — Ждут, когда выйду. Тачка-то моя во дворе на виду. Эх, на что-то же и ГУОП сгодится».

Он прошел к телефону, набрал номер своего куратора:

— Со Сретенки. Высылайте к моей закусочной людей. Трое из команды Маврика меня пасут. Один сечет со Сретенки, двое — со двора.

— Какой план? — быстро спросил куратор.

— Надо вашим сесть им на хвост. Я им шум устрою, они отъедут. Сами до заныра Маврика вас доведут. Там всех повяжете.

— Складно. Погоди, не начинай шуметь. Наши минут через пятнадцать будут.

Ашот взвел курок помповика и притаился у выхода во двор. Там стоял старшой этой троицы.

Засек Ашот время по часам и подождал двадцать минут. Потом открыл окошко, крикнул:

— Эй, шестерня! Канайте на базар, но без дерганья. У меня помповик на руках.

— Ты чего, Ашот? — ответили оттуда. — Мы ж свои!

— Были свои да вышли. Вы, сучары, обнаглели, честное слово.

— Чего Маврику передать? — зловеще поинтересовались из темноты.

— Слушайте внимательно, — объявил Ашот.

Он высунул ствол в окно и дважды выстрелил по направлению голоса.

Потом услышал, как взревел мотор их машины, она быстро уехала.

Ашот спокойно разобрал завал у двери, вышел во двор. Сел в свою «ауди», положив все же помповик рядом с собой на сиденье. Поехал домой отдохнуть после бурного вечера. Он не сомневался, что с Мавриком и его бригадой выйдет как по-писаному.

Жил Ашот один. Дома закрыл двери на все засовы. Приготовился «разогнать дозу на игле». Но прежде чем заслуженно «уколоться и упасть на дно колодца», Ашот немного подумал о своей судьбе.

Его, как и Яшу Тундру, томила двойная жизнь. Начав работать на МВД в лагере, он старался потом и на воле, чтобы достичь какой-то финансовой устойчивости. Но даже с закусочной сильно разбогатеть ему не удавалось. Много уходило на высокосортный героин, которым Ашот избаловался, хотя об этом догадывались лишь Молот и Тундра.

Свой шанс Ашот получил, когда ему доверили часть армянского воровского «обща-ка» в Москве, о чем, конечно, милицейскому куратору он не доложил. Ашот не ожидал такой чести от земляков-«деловых» и поначалу был в замешательстве. Волновало его и то, что он сел на иглу. Наркомана никогда не поставят в кассиры. «Общаковые» главари могли случайно выяснить его пристрастие. Поэтому Ашот решил уйти с воровской казной за все ближние и дальние кордоны: куда-нибудь на острова Австралии, Новой Зеландии… Мечтал рвануть когти и от ментов, и от блатных.

Он знал, что за такое беспредельное кры-сятничество всегда разыскивают в любом конце света и убивают. Но чуял Ашот также, что недолго ему под «герой» по этой земле ходить. Крепко надеялся он: возможно, не успеют найти, и малый остаток дней он проживет безбедно и красиво.

Все эти мысли ласковым ветерком пронеслись у Ашота в голове. Он стал перетягивать жгутом предплечье для укола. Сегодня руки у него не тряслись.

Утром Ашот из дома позвонил куратору. Поинтересовался итогами вчерашнего вечера.

— Спасибо, — бодро отозвался тот. — Все прошло, как задумали.

— Я-то стараюсь, честное слово, — жалобно сказал Ашот. — А вы? Яша Тундра вчера на меня до Мавриковых наехал. Избил. В следующий раз завалит.

— Кое-что предпринимаем, — стал успокаивать его куратор.

— Кое-что! — выкрикнул Ашот. — Мне вчера башку Яша чуть не открутил, понимаешь.

— Ладно. Теперь беремся за него всерьез. Сейчас подошлю к тебе машину с ребятами. Покажешь, где труп Молота утопили. Достанем. Потом тряхнем в СИЗО Маврика с его шайкой, что-то от них на Яшу получим. Начнем расследование, объявим этого Тундру в розыск.

Куратор сказал не пустые слова. После встречи гуоповцев с Ашотом вытащили из реки труп Молота. А потом куратор Ашота доложил новости полковнику в ГУОПе, дружку Миронова. Тот моментально позвонил подполковнику Миронову, и Кострецо-ва опять вызвали «на ковер».

В этот раз Миронов не предложил оперативнику сесть, сообщив:

— ГУОП объявило в розыск твоего Яшу Тундру.

Кострецов развел руками.

— Ну что ж. Значит, у них есть материалы.

— И не только, капитан. Они арестовали банду, которая жгла зал этого Яши и убила его помощника. И все это по делу на твоем участке! Что можешь сказать, великий сыс-карь?

Говорить Сергею было нечего. Он прикинул: «Обошли гуоповцы. Молодцы ребята. Но не засвечивать же мне Тундру. Он-то еще на свободе».

Кострецов молчал, отводя дерзкие голубые глаза. Подполковнику это понравилось.

— Иди и используй свою прыть по розыску, а не в разборках с начальством.

Капитан вышел из отдела на улицу и побрел по своей «земле», где на деревьях набухали почки. Но стены домов застилали их тенью, веселя лишь солнечными зайчиками в окнах.

Около Банковского переулка он увидел Кешу Черча. Тот дружески кивнул ему и приблизился. Капитан, не ожидая традиционной Кешиной просьбы, сам протянул ему пачку сигарет.

— Уважаю этот сорт иногда покурить, — с достоинством сказал Черч, прикуривая «Мальборо».

— Главное, чтобы сорт чужой был, как я понимаю, — ответил Кострецов.

Кеша обидчиво насупился.

— Ты чего-то не в духе сегодня, Кость.

— Будешь не в духе. Банки в округе по десятку «лимонов» исполняют, какой-то Яша Тундра обнаглел так, что оперативнику на хвост садится.

Бывшему сотруднику комсомольского оперотряда Кеше была не чужда милицейская корпоративность. Он сочувственно вздохнул.

— Да, Тундра решил на всех в нашем районе с прибором положить. Что ты его на место не поставишь? Он ведь тебе должен, — намекнул Черч на защиту Кострецовым Яши от «крыш».

— Найти его не могу. Отследил зачем-то меня и в тину глухо ушел.

Черч напустил на лицо важность и понимание и небрежно сказал:

— А я б тебе Яшу достал.

Капитан недоверчиво хмыкнул. Кеша приосанился, даже выставил вперед ногу в рваной кроссовке.

— Как хвост Яши на тебе я определил, так и самого надыбаю.

— Это каким же макаром? — поинтересовался Сергей.

Черч снисходительно поглядел на него, элегантно держа в заскорузлых пальцах быстро сгорающее «Мальборо».

— Разве опер оперу такие вопросы задает?

Кострецов чуть не рассмеялся, но потом подумал: «Чем Черч и черт не шутят. А вдруг найдет Яшу?» — и сказал строго:

— Смотри, Кеша. Большую заявку ты сделал. Тундра такой волк, что сейчас половина наших служб не может его нащупать.

Черч внезапно стал серьезным, на лице проступили былая интеллигентность и благородное происхождение. Его глаза смотрели ясно.

— Ну, — произнес Кострецов, — такое дело надо обмыть. В «Гриф-клубе».

Физиономия Черча озарилась. Заведения класса пивного ресторана «Гриф-клуб» он не посещал с той поры, когда проматывал квартиру и дачу отца-генерала.

Они вышли на Мясницкую, прошествовали к Лубянке и остановились у «грифовско-го» входа с витринами, уютно обрамленными зелеными растениями и украшенными некими охотничьими мотивами. Но войти внутрь Черч осмелился только после Костре-цова.

Такие скатерти, какими были покрыты столы в «Гриф-клубе», Кеша видел лишь в своем золотом детстве и юности в роскошной генеральской квартире. Он опустился за стол, положил на него руки в замасленных рукавах курточки и погладил скатерть, словно не веря происходящему.

— Какое, Кеш, пиво возьмем? — спросил Сергей. — Немецкое, бельгийское?

— А нашего здесь нет? — робко сказал Черч.

— Твоего «адмиралтейского», что ли? Нет. Будем мучиться иностранным.

Черч быстро освоился. Заложил ногу на ногу в бурых от времени джинсах, небрежно кинул:

— Командуй, Серега. Ты здесь чаще меня бываешь.

К пиву в сияющих от чистоты бокалах им принесли королевские креветки. Черч медленно пил, аккуратно разделывал креветки. Если бы не его «спецодежда» и изможденное лицо с западающими от беззубости губами, Черч смотрелся бы джентльменом из какого-нибудь английского клуба.

У Кострецова сжималось сердце: он впервые увидел бывшего сиятельного однокашника в такой обстановке. Сергей, парень из простой семьи, где мать чудовищной волей и напряжением выбилась в известные спортсменки, всегда отличал свое воспитание от того, какое было у Кеши с первых дней его жизни. Породу и манеры трудно пропить, они оживают по неистребимой своей генетике. Вот и Черч, лишь оказавшись в зале, где играла тихая музыка и сновали белорубашечные гарсоны в «бабочках», забыл, что у него кроссовки, надетые на босу ногу.

Когда они вышли на улицу, в бензиновый угар и промозглость Чистяков, Черч стал прежним Черчем — опустившимся алкашом. Он скривил беззубый рот, дернул щекой и сказал:

— Сделаю тебе Яшу. Без понтов, Кость!

Кострецов вспомнил охоту Вали Пустяка за Яшей. Посмотрел в глаза Черча, горящие, насколько позволяла им бесцветность. Надеялся он на Кешу не слишком, зато подумал: «Это клубное пиво Кеша никогда не забудет».

Пока по Москве накалялись розыскные страсти, Яша Тундра, хорошо выспавшись под теплым бочком Зинки, обдумывал ситуацию. Складывалась она отлично. За деньгами Ашота в Поваровку можно было ехать хоть нынешней ночью и торить дальше свой жизненный путь уже за пределами России.

На сборы требовалось Яше еще пару-тройку дней. Необходимо было выправить у подпольных специалистов документы на себя и Зину с другими именами-фамилиями. Также просчитать какую-нибудь удобную точку на границе. Выявить там нужных «погранцов», чтобы за деньги пропустили беспрепятственно, не придираясь к багажу, где будет большая наличность.

Со всеми Яша развязался кроме майора Осиповского. Так что, отложив стратегию, он стал думать о тактическом завершающем действии в этом направлении. Тундра никогда не портил отношений со своими кураторами, если они сами этого не делали. И чтобы его не сразу хватились в ГУУРе после исчезновения из Москвы, он напоследок решил успокоить Осиповского.