Остросюжетный детектив. Выпуск 1

– А что если Конн подкупил Оукли, чтобы он рассказал эту историю? – предположил я. Шериф улыбнулся:

– Нет, я знаю Оукли с детства. Он ненавидит Конна, и он прямолинеен, как телеграфный столб. Извини, но тут ты ошибаешься.

– Вы обязательно должны докладывать о том, что я здесь был? – спросил я. – Сами видите, в какую лужу я сел. Мы думали дать Конну возможность подать в суд. Если он сможет доказать, что я здесь был, чтобы опознать тело, мы проиграем.

– Я не сую нос в чужие дела, но, если мне пришлют повестку и заставят поклясться на Библии, мне придется сказать правду.

Я кивнул. Я был уверен, что в покойницкой на меня напал Конн. Должно быть, он меня узнал, и обязательно привлечет шерифа как свидетеля того, что я здесь был. Я пропал и ничего не мог с этим поделать.

– Придется помолиться и надеяться на лучшее, – сказал я. – Надо бы мне вернуться в Лос-Анджелес, пока я еще чего-нибудь не напортил. Простите меня за вторжение.

– Больше так не делай, сынок, или тебе придется надолго здесь застрять. Хочешь еще раз взглянуть на труп?

Я покачал головой:

– Пожалуй, нет. У вас есть ее фотография?

– К завтрашнему дню будет. Я тебе ее вышлю.

– Мне нужно, чтобы была видна родинка. Можете так сделать?

– Конечно.

Я оставил ему свой адрес.

Около одиннадцати часов следующего утра я приехал в контору Фэншоу.

Мэддакс и Фэншоу работали над делом о похищении Шерман. Когда я закрыл за собой дверь и подошел к столу, Мэддакс поднял на меня сердитый взгляд:

– Где ты был? Я не мог тебя отыскать. Где ты был вчера?

– Простите меня, – сказал я. – Я ездил в Спрингвилл. Я надеялся обнаружить что-нибудь, чтобы раскрыть это дело, но у меня ничего не вышло. Вместо этого я все испортил.

Я ждал, что он взорвется, но этого не произошло. Он сидел неподвижно, взгляд сделался твердым как гранит, лицо чуть покраснело, но он держал себя в руках.

– Насколько испортил? – проскрежетал он.

– Как нельзя хуже.

– Сядь и расскажи подробно. Я сел и рассказал подробно.

– Ну что ж, надеюсь, ты получил удовольствие, – заметил он, когда я закончил. – Мне кажется, кто-то расставил тебе ловушку, и ты в нее угодил. Черт побери! Ты попал прямо к ним в руки!

– Видимо, вы правы, – сказал я, потея. Извиняться не было смысла. Мэддакса никогда не интересовали извинения.

Он потянулся за сигарой, откусил кончик и сказал:

– Ты слышал, что Гудьер уволился?

– Он говорил, что собирается это сделать.

– Правду сказать, я не жалею, что он ушел. В своем роде он был неплохим агентом, но позволял посторонним влиять на собственное мнение. Ты тоже такой.

– Наверное, тогда мне тоже стоит уволиться. Я с надеждой ждал, что он примется меня отговаривать, но напрасно. Он закурил сигару и молчал, размышляя, самые долгие две минуты в моей жизни.

– Этот твой поступок, – сказал он наконец, – может стоить нам сто тысяч долларов. Девяти другим компаниям он может обойтись в такую же сумму. Твой поступок – не простая ошибка. Это упрямый и безответственный саботаж. Тебе было велено этого не делать. Тебе объяснили почему. Тебе было сказано не один раз, и все-таки ты поехал прямо туда и угодил в западню, не обнаружив ничего, чтобы сгладить свой промах. У меня есть все основания тебя уволить. В любом случае я должен доложить об этом остальным компаниям, поскольку несу перед ними ответственность за проведение данного расследования. Вероятнее всего, они потребуют, чтобы я тебя выкинул. Если кто-то из моих людей перестанет выполнять мои приказы, ему не поздоровится. Что ты собираешься делать, Хармас?

– Видимо, увольняться, – горько ответил я. – Что мне еще остается…

Он изучающе смотрел на меня.

– Ты уверен, что больше ничего не можешь сделать? – ровным голосом спросил он. – Ты загнал нас в эту лужу, может, тебе и стоит нас оттуда вытащить?

– Если бы мне казалось, что есть такой шанс, я бы так и сказал. Они даже еще не заявили претензию. Каждый мой шаг приводит меня в тупик. Наверное, здесь нужен кто-нибудь намного умнее меня.

– Хармас, ты работаешь на меня уже семь лет, – сказал Мэддакс. – До сих пор у тебя не было ни одной неудачи. Я скажу тебе, как я поступлю. Я выплачу тебе месячный оклад и дам отпуск на месяц. Я не желаю, знать, куда ты отправишься и что будешь делать, но если ты вернешься с раскрытым делом, то будешь продолжать работать, будто ничего не произошло. Если нет, можешь не возвращаться. – Он что-то нацарапал на листке бумаги и подтолкнул его ко мне. – Отдай это кассиру и получи деньги. А пока я подключу к делу Олли Джексона, вдруг он с ним справится.

Олли Джексон тоже был следователем; парень, который считал себя намного умнее меня, что, по моему твердому убеждению, было далеко от истины.

– Вы хотите сказать, что ставите Джексона на мое место? – спросил я, уставясь на него.

– Джексон подчиняется приказам, Хармас, и он получит эту работу. Если ты сам можешь распутать дело, то желаю тебе успеха, но мне здесь нужен надежный следователь, который бы над этим работал, а Джексон надежен.

Щелчком я отправил бумажку назад по столу. – Вырежьте из нее красивую салфеточку и высморкайтесь в нее, – сказал я, стараясь не кричать. – Я увольняюсь!

Хлопнув дверью, я вышел.