Остросюжетный детектив. Выпуск 1

– Я скажу тебе, кто может подтвердить показания миссис Пейсли: Мосси Филлипс! Он же фотографировал обеих – и Сьюзен, и Коррин – и может помнить эту родинку. Как насчет того, чтобы ехать всю ночь без остановки? Чем скорее мы окажемся в Лос-Анджелесе и встретимся с Филлипсом, тем быстрее распутаем дело.

– Хорошо. Послушай, тогда ты сейчас поспи, а на полпути мы поменяемся. Если постараться, вернемся к часу ночи.

– Ты уверена, что не хочешь поспать первой?

– Сейчас я в порядке, а вот через пару часов уже не смогу вести. Может, заберешься на заднее сиденье и полежишь?

– Ты просто читаешь мои мысли.

Когда она остановила машину, я продолжил:

– Большинство жен заставили бы своих мужей крутить баранку всю дорогу. Ты должна признать, что я умею выбирать себе женщин.

– Я рада, милый, что ты доволен, – и впрямь с радостью ответила она.

Спать я не собирался, а принялся тщательно обдумывать новую информацию.

Видимо, Коррин была замужем за Джеком Конном уже пять или шесть лет. В то время она вместе со Сьюзен выступала в каком-то ночном клубе, а Конн, мелкий грабитель, зарабатывал на жизнь, обчищая автозаправочные станции. Он перестал жить с Коррин примерно через год после женитьбы, но продолжал следить за ней и, когда у него кончались деньги, требовал их у нее. Когда обе девицы поселились в Сан-Бернардино, Сьюзен и Конн вступили в любовную связь. Коррин об этом ничего не знала, и вряд ли ей было бы до этого дело, потому что у нее самой был роман с Перри Райсом. Но ей надоели неожиданные визиты Конна, а еще она боялась, что он узнает о Раисе, и поэтому сообщила полиции, где его искать. Сьюзен об этом узнала и попыталась предупредить Конна, но было уже поздно. Конн попал в ловушку и был арестован. Он просидел в тюрьме четыре года. В ярости от того, что у нее отняли любовника, Сьюзен пригрозила убить Коррин, и та улетела, чтобы быть в безопасности. Она отправилась в Буэнос-Айрес и, как мне кажется, оставалась там все четыре года, что Конн проторчал за решеткой.

Я счел вероятным, что Сьюзен пришла в голову идея застраховать свою жизнь на миллион долларов. Она увидела возможность получить этот миллион и отомстить Коррин. Когда Конн вышел из тюрьмы, она его разыскала и изложила ему свой план. Он переехал на остров на Мертвом озере, а Сьюзен иногда появлялась в Спрингвилле в темном парике, создавая впечатление, что Коррин живет на острове. В таком отдаленном месте это было легко и просто проделать. Когда все было готово, Сьюзен каким-то образом удалось уговорить Коррин вернуться, и ее держали взаперти на острове.

На этом месте я задремал. Мерное покачивание машины, теплый ночной воздух и тот факт, что весь вечер я провел за рулем, доконали меня, и я погрузился в глубокий сон.

Я, может быть, проспал час, когда Элен потрясла меня за плечо.

– Пора меняться? – спросил я, зевнув так широко, что чуть не вывихнул челюсть. – Где это мы?

– Не знаю где, но бензин кончился.

– Быть не может, – сказал я, садясь и глядя на нее. – Когда мы уезжали из Барсдейла, бак был полон.

– И тем не менее это так. Посмотри на счетчик. Я заглянул ей через плечо.

– Черт меня подери! Должно быть, бак протекает. – Я уже окончательно проснулся. – Ты не знаешь, где мы?

– Я думаю, примерно в двадцати милях от Сан-Бернардино.

Я вылез из машины, зажег фонарь и поднял капот. Да, протечка была. Кто-то проткнул топливную трубку, ведущую к карбюратору.

– Посмотри-ка, – позвал я Элен. – Это сделано специально.

Элен подошла и посмотрела.

– Но где и почему?

– Может быть, когда мы останавливались в Барсдейле. А почему, я не знаю.

Она с тревогой посмотрела на темную дорогу.

– Сзади за нами едет машина, – сказала она. – Я заметила фары как раз перед тем, как остановиться.

Мы посмотрели друг на друга.

– Думаю, нужно спрятаться, – сказал я. – Очень похоже на ловушку.

Не успел я договорить, как из темноты бесшумно возник длинный черный автомобиль, он ехал с выключенным двигателем.

– Осторожно! – крикнула Элен и оттолкнула меня подальше от света фар нашего “бьюика”. Я зацепился ногой за крыло и растянулся на земле.

Машина поравнялась с нами. Когда она проезжала мимо, из окна водителя вырвалась вспышка пламени, и меня чуть не оглушил грохот выстрела. Пуля попала в наш “бьюик”, отскочила и взметнула пыль в нескольких дюймах от меня. Я услышал крик Элен, потом взревел мотор, и машина умчалась во тьму.

Похолодев, я смотрел на Элен. Шатаясь, она сделала два шага ко мне и рухнула на землю.

– Элен!!!

Мой голос сорвался на крик, когда я бежал к ней. Никогда в жизни я не был в такой панике.

– Все в порядке, милый, – задыхаясь, сказала она, когда я упал рядом на колени. – Мне попали в плечо сзади. Это не слишком страшно, только вот течет кровь.

Какое– то время я не мог ни думать, ни двигаться. Я не осмеливался дотронуться до нее, боясь сделать ей больно.

– Стив, – вдруг сказала она, прислоняясь ко мне, – эта машина остановилась. Смотри, как бы он не вернулся.

Эти слова привели меня в чувство. Конечно, более чем вероятно, что он вернется. Проезжая, он, должно быть, заметил, что не попал в меня. Проткнутая трубка, преследование нашей машины и попытка нас убить свидетельствовали об отчаянной решимости не дать нам вернуться в Лос-Анджелес. Разумеется, он вернется.

– Я унесу тебя отсюда, – сказал я и поднял ее на руки; она задохнулась от боли. – Прости, милая, я пытаюсь быть осторожнее.

– Все в порядке, только давай уйдем подальше от дороги.

Неся ее так бережно, как только мог, я вошел в черный лес, начинавшийся от дороги, и уже через десять шагов налетел на дерево.

– Ни черта не вижу! – шепнул я, останавливаясь. На дороге засияли лучи фар, осветив край леса. Вместо того чтобы продвигаться вглубь, я пошел вдоль дороги в тени деревьев, держась достаточно близко к свету, чтобы видеть, куда иду. Я надеялся найти тропинку, которая привела бы нас в укрытие.

Я чувствовал, как кровь Элен течет сквозь мою куртку, и это меня пугало. Она еле дышала, а порой, когда я оступался и нечаянно встряхивал ее, она с трудом сдерживала крик боли.

Ярдах в двадцати позади нашей машины я набрел на тропинку, ведущую в глубь леса. Я медленно пошел по ней, вглядываясь в тьму впереди меня, и тут услышал гул автомобильного мотора. Я оглянулся. Судя по звуку, машина была близко, но я ее не видел. Она ползла задним ходом без огней.

Я заспешил, и это было ошибкой. Внезапно я наткнулся на ствол упавшего дерева и растянулся на земле, уронив Элен.

Я с трудом поднялся на ноги, весь в поту и злости на себя самого. Вытащив фонарь, я включил его: Элен лежала в нескольких ярдах от меня, лицо ее было белым, глаза закрыты. Похоже, она была без сознания. Ее правый рукав и, плечо были пропитаны кровью, и, глядя на нее, я похолодел от ужаса.

Я шагнул к ней, и тут зажглась вспышка и прогрохотала автоматная очередь. В нескольких дюймах от моего лица пронеслась пуля. Выключив фонарь, я распластался на земле. Тишину леса разорвала еще одна очередь, пуля просвистела над моей головой.

Я уже достал свой револьвер и выстрелил в направлении вспышки, потом перелез через поваленное дерево и принялся искать Элен. Когда я нащупал ее руку, лес озарил ослепительный свет автомобильных фар.

К нашему счастью, мы оба лежали близко к упавшему дереву и остались в тени. Нужно было немедленно вырубить эти фары. Если этот бандит рядом, он может разделаться с нами двумя выстрелами.

Очень осторожно я поднял голову и тщательно прицелился. Рука дрожала. Первый выстрел в цель не попал; когда я выстрелил снова, в нескольких ярдах от машины раздался треск, и пуля вонзилась в ствол дерева на расстоянии меньше шести дюймов от моего лица, но вторым выстрелом мне удалось разнести одну фару. Я нырнул, подождал секунду, прополз вдоль дерева, чтобы занять другую позицию, и прицелился в оставшуюся фару. Наверное, он заметил меня, когда я стрелял. Его пуля буквально разорвала мне ухо, сбив меня на землю и напугав до смерти, но фара разбилась. В благодатной тьме я подполз к Элен; голова гудела.

Подхватив ее на руки, я пошел по тропинке. Мне приходилось нащупывать дорогу, как слепому, шаркая ногами по опавшим листьям и информируя о своем передвижении с таким шумом, что я просто вспотел от страха. Единственной моей надеждой было добраться до какого-нибудь укрытия, чтобы уделить внимание Элен. В голове навязчиво звенела мысль, что в револьвере осталось всего лишь четыре патрона.

Через несколько минут я остановился и прислушался. Где-то позади послышался шорох листьев, но почти тут же замер, как будто бы мой преследователь догадался о том, что я делаю.

Элен лежала у меня на руках мертвым грузом, и я уже порядком устал ее нести, но нужно было идти дальше. Я снова шагнул, приободренный маячившим далеко впереди слабым светом луны, пробивавшимся через светящиеся верхушки деревьев. По-видимому, тропа вела на вырубку.

Я шел и шел, и по мере того как впереди светлело, путь становился легче, но я боялся, что меня может быть видно, и на всякий случай прижимался к краю тропинки.

Вдруг позади ударил выстрел, и над моей головой просвистела пуля. Я поспешно сошел с тропинки и положил Элен за деревом. Выхватив револьвер, я обернулся и впился глазами в темноту. Я ничего не увидел и не услышал, но знал, что мой преследователь не может быть далеко.

Я подождал несколько минут, отдыхая и восстанавливая дыхание. Все было тихо. Нужно было идти. Я страшно волновался за Элен, что-то нужно было сделать с ее раной. Я положил руку сила плечо: кровь вроде бы остановилась, хотя полной уверенности не было.

Мои глаза уже начали привыкать к темноте, и в стороне от тропинки мне удалось разглядеть просвет между деревьями. Я решил свернуть и попытать счастья в лесу.

Подняв Элен с земли, я отправился дальше. Идти тихо было невозможно. Сухие ветки трещали под ногами, как взрывающиеся петарды, покрывавшая землю масса опавших листьев тревожно шуршала. Но я шел и шел, делая зигзаги, где только возможно, ни на секунду не забывая о том, что в любой момент мне могут выстрелить в спину.

Одолев таким образом ярдов сто, я внезапно вышел на поляну. Посреди нее, освещенная лунным светом, стояла маленькая деревянная хижина. Перекошенная крыша и разбитое окно свидетельствовали о том, что хижина пуста и заброшена, но мне было все равно. По крайней мере, она может послужить убежищем для Элен, если я в силах буду до нее добраться.

Я стоял на краю поляны, в темноте, и прислушивался. Справа слышался шелест листьев и треск сухих веток. Убийца теперь был в стороне, может, все еще брел по тропинке, думая, что я ушел по ней. Если дверь хижины заперта, мне придется туго, но я надеялся успеть взломать ее, прежде чем бандит окажется на расстоянии выстрела от меня.

Я подхватил Элен на плечо, взял в правую руку револьвер и, глубоко вдохнув, ринулся вперед.

Казалось, эти двадцать ярдов никогда не кончатся, но в результате я добрался до хижины, и в меня не стреляли. Почти не замедляя шага, я изо всех сил пнул дверь; гнилой запор отвалился, и она распахнулась. Спотыкаясь, я ввалился в темное убежище.