И ничего подобного здесь не растет

* * *

Дома, она проверила не поддающиеся отслеживанию — денежные фишки, спрятанные в квартире. Затем осмотрела законное оборудование для наблюдения, и наличие нелегального нервно-паралитического газа. Если объявится Майк, то она… либо купит себе доступ на корабль и предоставит доказательства для подачи апелляции в суд, либо сама арестует его и предоставит властям самим заниматься этим делом. Как только у них появится живой участник этого события, они действительно смогут это сделать. Наверно сделают.

Итак, с деньгами все в порядке. Далее (она делала это каждый вечер в течение недели) выпила отвратительный напиток, который обезвреживал действия паралитика в ее легких, на двенадцать часов. Все эти боевые примочки, в большей степени были незаконны. Но ее это уже не волновало.

Потом попыталась заснуть.

Сегодня воздух был отвратительным. Она задыхалась от парниковых газов, похоже уровень углекислого газа составлял пять-семь баллов. И когда стало настолько плохо? У нее проблема с дыханием, она не могла нормально дышать...

Ди проснулась от удушья. Ее шея, ноги и руки были связаны… ага, одна рука все еще свободна. В отчаянии она просунула палец между шеей и стягивающим шнуром; он слегка поддался, и ей удалось оттянуть его достаточно далеко от шеи, чтобы наконец вдохнуть зловонный воздух. Но это сработало бы только на мгновение, нападавший был уверен, что…

Но налетчика не было. Она была одна в квартире, задушенная жесткими зелеными стеблями, которые ее за малым, чуть не похоронили полностью в листве. В панике Ди закричала, но только на секунду, потом сработали рефлексы полицейского. Она начала напрягаться, выясняя где слабое звено, и обнаружила — ветка еще не полностью обернулась как вокруг ее тела, так и вокруг ее кровати. Она изогнулась так, что свободной рукой, не убирая при этом пальца с петли на шее, поднесла к зубам (ее единственное оружие) оторвавшийся стебель. И сильно сжала челюсти. Стебель расщепился, распавшись на две части. Ди неистово ухватилась своей ограниченной рукой, за другой.

Это все росло… росло по-настоящему, и Ди могла наблюдать как стебли разрастаются вокруг нее крошечными и смертоносными шагами. Она прокусила второй, и рот набился горьким листом. А что если они ядовиты? Стараясь не думать об этом, она раскусила и его.

Корчась на кровати, наполовину придавленная, Ди боролась с безмозглой зеленью всеми доступными способами. В какую-то секунду ей показалось, что она проиграла; слишком много было вокруг отростков, стеблей и веток. Но все-таки растение было безмозглым.

Вычислив, где находится самая большая опасность, она упорно продвигалась к этой точке, и благодаря разуму, силе и чистой удаче, освободила руку настолько, что смогла разбить стакан с водой, стоявшей у кровати, и атаковать его острыми краями. Кровь растекалась по простыням, листьям, по самой Ди.

Она освободилась, и скатившись с кровати, отскочила в сторону, а затем рухнула на пол, тяжело дыша. С этого места казалось, что растение не так быстро растет. Не более шести дюймов в час.[4]

Даже шесть дюймов… Не знала она, что такая скорость роста удалась даже подпольным лабораториям по генным модификациям. Это что? Соединили гены фототропизма[5] с генами роста? Она не знала. Ди не желала этого знать. Она чуть не умерла.

Коробка, площадью около двух квадратных футов,[6] и наполненная питательной смесью — стояла под кроватью, с уклоном к большому южному окну. То самое окно, из-за которого Ди сняла эту квартиру. Разумеется, никакой коробки не было, когда она ложилась спать. Тот, кто установил ее, знал… как отключить следящее оборудование и нервно-паралитический газ. Похоже до наступления рассвета, растение развивалось медленно или вообще не росло. А затем оно резко ринулось в бой, используя сверхэффективную энергию для ускоренного роста. Необузданный смертоносный выброс питательного вещества — полностью истощил зеленое насаждение. Самые старшие листья, уже желтели по краям.

Живи с упорством! Расти с быстротой! Умри с молодостью!

Ди поискала пластырь, обнаружила на лодыжке, оторвала.[7] Что бы ни попало в кровь, без сознания она была почти до самого утра. Сейчас уже почти полдень.

Скорчившись на полу, она наблюдала, как умирает растение-камикадзе.

— А деньги все на месте? — спросил Элиот Крамер.

— Не тронуты.

— То есть они хотели тебя просто убить.

— Ну ты прям-таки капитан очевидность, уважаемый адвокат, — прорычала Ди. Ее еще потряхивало. Они находились в кафетерии недалеко от дома Ди. Сегодняшний воздух ужасен; несколько людей не сняли маски даже в помещении кафе. Воздух и здесь спертый. Ди еще помнила времена, когда кондиционированный воздух на Земле, ничего не стоил. В буквальном смысле ничего.

— Элиот, хотелось бы знать, что делать дальше. Если я позвоню властям и предоставлю им доказательства попытки убийства, поспособствует ли это для апелляции Пери?

— Не совсем понимаю, как, — ответил адвокат. Он отлепил мокрую от пота рубашку от груди. — Ты не сможешь доказать, кто это сделал, и даже то, что это попытка убийства как-то связана с делом Пери. Да, согласен — это генно-модифицированное оружие, но оно не связано с какой-либо конкретной нелегальной организацией.

— О, Боже! Думаешь у меня что… есть легионы людей, готовых грохнуть меня? А кто ж еще это мог быть?

— Ты бывший полицейский. И не мне тебе рассказывать, как бывшие копы становятся вкусными приманками для людей, которых они арестовывали и отправляли в тюрьму, иногда спустя годы после свершившегося факта. На свете хватает шизиков. Ди, твои так называемые доказательства — косвенные… и все тут. Здесь нет четкой связи.

— А что тогда может быть четкой связью? Что бы я по-настоящему была мертва?

— Ну либо так. Ди, ну не глупи. Уж ты точно знаешь, что играть на таком уровне… ты просто не сможешь.

— И ФБР не сможет?

— Только если они случайно наткнутся на это. А так… это слишком мало для них, и слишком много для тебя. Ди, да брось ты эти потуги. Не желаешь пойти со мной ближе к вечеру, повидаться с Пери?

Ди застыла на месте.

— Так в первый же месяц к ней нельзя на прием.

— Ко мне это не относится. Я ее адвокат. А тебя я оформлю в свою юридическую команду.

— Да-да, разумеется желаю.

Элиот открыл было рот, как будто хотел что-то еще сказать, но закрыл. Затем допил кофе.