Изменчивая судьба

Я забралась на забор с другой стороны. Сидеть на ограде не так легко, как показывают все эти картинки с ковбоями. После нескольких неловких попыток примоститься, я наконец приняла положение, при котором деревянная доска не оставит синяков на заднице.

— Все как в песне Джона Денвера, — сказала я, нарушая тишину ночи. Луны не было, но звезды светили достаточно ярко для моих чувствительных глаз оборотня. Восточный Кентукки не может похвастаться экономическими успехами, но это все же одно из красивейших мест на земле. — Знаешь, жизнь всего лишь смешная шутка, и, слава Богу, я деревенская девчонка.

Лиам лишь закатил глаза.

Я поерзала так, чтобы хоть немного смотреть на него.

— Не получается.

— Наклонись вперед, — сказал он. — Опирайся больше на свои ноги, а не на зад.

— Я не об этом, — хотя он прав, так гораздо лучше. — Наше соглашение, по которому я должна доверять тебе и думать, что ты знаешь, что делаешь, и не задавать вопросов. Я так больше не могу, — не после того, как он заставил меня страдать, хотя было достаточно одной брошенной фразы, что Джэйсу не плевать, выживу ли я. — Если хочешь, чтобы я участвовала в твоем плане, ты должен начать говорить.

— А если не начну?

Я глубоко вздохнула.

— Тогда я уйду.

— Ты правда думаешь, у тебя есть хоть малейший шанс выжить без меня?

— У меня вообще нет шансов выжить, — я знаю, видела в одном из предсказаний Талли, которого, по ее утверждениям, не было. — Вопрос в том, сработает ли твой таинственный план без меня?

Он не ответил сразу. Мы оба сидели и смотрели вдаль. Волчьи чувства сильно ослабли, и я не ощущала ничего, кроме ближайшего окружения. Весь мир спал, хотя в сарае веселились мыши. Если прислушаться, то я могла слегка уловить храп Талли.

— Что ты хочешь узнать? — спросил он, когда я уже решила вернуться обратно.

— Все.

— Всего-то?

Я подумала обо всех вопросах без ответа, обо всех тайнах, заполнивших мою голову.

— Начни со своего настоящего имени.

Это, похоже, застало его врасплох.

— О чем ты?

— После похорон Алекса ко мне подошел Стефан. Он сказал, что на самом деле Алекса звали Кристофер, и вы оба сменили имена после побега. Так как тебя зовут?

Еще одна длинная пауза, но он, наконец, ответил.

— Брюс.

— Зачем менять имена?

— Когда Альфа-Стая сожгла наш дом, они думали, что мы находились внутри вместе с родителями. Мы сменили имена, чтобы они продолжали думать, будто Брюс и Кристофер мертвы.

— Альфы сожгли ваш дом? — мой живот скрутило узлом. — Откуда ты знаешь, что это были они?

Еще одна пауза и глубокий вдох.

— Мои родители встретились в Румынии, когда оба готовились вступить в Альфа-Стаю, — начал он. — Семья моей матери — одна из самых сильных династий провидиц в Европе, если не самая сильная. Как минимум одна девушка из каждого поколения была достаточно сильна, чтобы получить приглашение, как только ее способности проявлялись. Обычно они ждали восемнадцатилетия, прежде чем перевозить их в Логово, но мама поехала, когда ей было пятнадцать. Предсказатели очень редки, и Альфы желали заполучить ее незамедлительно.

Он даже не смотрел на меня, пока говорил. Будто рассказывал свою историю горам, но меня это устраивало. Мне плевать, кому он ее рассказывал, пока я тоже слушала.

— Папе было девятнадцать, когда он присоединился к ним. Его стая была небольшой, их территория находилась в Германии, но отец оказался достаточно силен, чтобы попасть в поле зрения Альф. Джерард был Альфа-самцом в то время, и он начал готовить отца к роли Стратиго. Они никогда не говорили, почему уехали. Мама иногда на что-то намекала, но никогда не рассказывала прямо. Все, что я знаю — спустя три года отец получил особый статус одиночки, и они уехали в Канаду. Еще через два года родился я. У нас было нормальное детство, по крайней мере, я так думал. Мы узнали о том, что мы оборотни, так же, как обычные дети узнают о религии. Это часть нашей жизни. Они говорили об Альфах так же, как твои родители говорят о президенте, что-то вроде того. Это социальная структура, которая диктовала и поддерживала наши законы. Все изменилось, когда мне было девять. Тогда родилась моя сестра.

Сестра…?

— Николь.

Лиам кивнул.

— Знаешь же, как твои братья и сестры просто бесят тебя? Ну просто так устроена жизнь.

— Как ты помнишь, чуть раньше я пыталась убить своего брата.

— С Николь такого никогда не было. Мы были очарованы ей, как только вошли в больничную палату и увидели красное сердитое личико, — он беззвучно усмехнулся. — Мама говорила, что она очень разозлилась, и в утробе ей нравилось гораздо больше. Маме пришлось согласиться на стимулирование родов, потому что прошло уже больше двух недель после срока, а она так и не появилась на свет. Сначала все было нормально, но когда Николь исполнилось шесть месяцев, нас посетили Провидицы из Альфа-Стаи. Отец отправил нас по нашим комнатам, но мы пробрались в гостиную и подслушали. Я тогда мало что понял, а они говорили о взрослых вещах, но в целом я догадался. Они хотели забрать Николь в Логово. Тогда мы просто не знали, что так поступают со всеми девочками, рожденными от оборотней.

— Правда? — я этого не знала. Алекс говорил, что девочки-оборотни не выживают, потому что превращение для них слишком сложно. — Всех?

— Вначале да. Вообще-то родители обязаны передать своих дочерей Альфа-Стае сразу после рождения. Тех, у кого нет следов гена оборотней, возвращают обратно, но остальных… — Лиам потер лоб рукой. — Говорят, что они пытаются их спасти. Большинство родителей отдают их без споров, потому что хотят спасти своего ребенка, а если не получится, то лучше не слишком привязываться, верно?

— Они серьезно оставляют детей с этими психами? — даже если бы я не знала, что Сарварна совсем без царя в голове, я, наверное, не смогла бы оставить своего ребенка и просто уйти. И не думаю, что кто-то, проведя в обществе Альфа-Самки хоть пять минут, мог бы доверить ей аквариумную рыбку, а уж тем более ребенка.

— Так делалось с незапамятных времен. Когда оборотень женится, в открытках пишут традиционное пожелание. «Живите долго и счастливо, и пусть у вас родятся сыновья. А если родятся дочери, путь они видят божьими глазами».

— Вы совершенно чокнутая компашка.

Лиам повернул голову и посмотрел на меня.

— Ты и половины не знаешь.

— Так расскажи мне. Твои родители отправили Николь в Румынию?

— Нет. Они поблагодарили Провидиц за потраченное время и беспокойство, но мама сказала, что видела будущее Николь, и она тоже станет Провидицей, а не оборотнем.

— Она солгала, — я видела Николь в форме волчонка и понимала правду.

— Она солгала, но Провидицы не могли проверить и уехали. Родители думали, что все улажено, пока Николь не начнет превращаться, но они недооценили Альф.

— Они вернулись?

Лиам покачал головой, и его обычно хмурое выражение лица сменилось душераздирающей болью.

— Кристин, Альфа-самка, звонила несколько раз сказать, что обеспокоена, но маме всегда удавалось от нее отделаться. А потом, прямо перед четвертым днем рождения Николь, маме пришло видение. Предсказание будущего не дает ясных ответов. Кусочки, фрагменты, но никакого контекста. Мама не знала, что произойдет, но была уверена: Альфы придут за Николь. Она начала опекать нас сверх меры, всегда хотела знать, где мы и чем занимаемся. Мне было тринадцать, и для парня это не самый умный возраст, поэтому я решил, что она сошла с ума. Поэтому, когда она приказала мне сидеть дома и смотреть за братом и сестрой, я не послушал.

Не нравится мне, к чему все шло.

— У меня была подружка. Ее звали Элиза, и я думал, что это любовь всей моей жизни. Когда она позвонила и предложила встретиться на заправке недалеко от нашего дома, я пошел и взял Алекса и Николь с собой. Чтобы не выглядеть отстойно, я оставил их у входа, а мы пошли мутить за угол. Я начал превращаться примерно за полтора года до этого. Но чувства у меня всегда были острее, чем у обычных людей. Я услышал, как подъезжает машина и каким-то образом уже знал, что произойдет. Я побежал так быстро, как мог, но не успел спасти их обоих.

Голос Лиама дрогнул. Я смотрела в ночное небо, чтобы не портить момент.

— В полиции сказали, что их случайно сбили и скрылись с места аварии, но это было убийство. Водитель был оборотнем. Я почуял его. Оборотень нарочно переехал мою маленькую сестру и оставил ее окровавленное тело валяться на дороге. После похорон мы переехали. Нам не разрешили говорить, куда мы едем или прощаться. Для жителей Провоста мы просто исчезли. На самом деле, мы залегли на дно. Оборотни и так обычно живут в малонаселенных местах, но наш новый дом был очень далеко от цивилизации. У нас не было интернета, в школу тоже ходить не разрешалось. Мама учила нас по книжкам из библиотеки. А отец ездил в «деловые поездки». Иногда, его «деловые партнеры» навещали нас. Они все были оборотнями.

— Они были из Альфа-Стаи? — спросила я.

Лиам фыркнул.

— Совсем наоборот.

— Что значит наоборот?

— Оборотни, которые хотят поставить Альфа-Стаю на колени, — он чуть-чуть подумал, прежде чем добавить. — А потом отрубить им головы.

Да, это совсем наоборот.

— То есть, ты говоришь о восстании.

— Именно. Мои родители начали потенциалами, но стали лидерами группы, втайне стремящейся избавиться от Альф.

— И Альфы узнали об этом?

— Не знаю. Может быть. Или их просто беспокоило, что наша маленькая стая стала слишком сильной. Мама была второй по силе после Альфа-самки, а папа был даже круче доминантов. Я стал таким же, как он, а Алекс мог и Видеть, и превращаться. В любом случае, мы были угрозой.

Лиам покачал головой и сделал глубокий вдох перед тем, как продолжить.

— Это случилось во вторник. Я знал: что-то происходит. За день до этого у мамы было видение, и с того момента они вели себя странно. Постоянно обнимали нас, говорили, что любят, но после смерти Николь такое иногда случалось. Но в тот день разговоры длились долго, и в итоге они заговорили о таких вещах, как месть и испытание судьбы. В душе я знал, что-то не так, но это же мои родители. Я доверял им, поэтому не задавал вопросов, когда нам дали по рюкзаку и посадили в кузов грузовика. Меня заставили выучить адрес в США, и сказали, что встретят нас там через неделю. Той ночью они погибли.

Мое сердце истекало кровью за маленького Лиама.

— Если они знали, что произойдет, почему тоже не сбежали?

— Не знаю, — в его голосе звучали хорошо знакомые мне чувства. Скорбь, боль и недоумение. Мои старые добрые друзья.

— Может, они все же сбежали… — начала я. — Может, они все еще где-то там, просто не знают, как тебя найти…

— Нет, они мертвы, — Лиам сунул руку в карман и достал старый помятый листок бумаги. — Это их прощальное письмо. Я нашел его той ночью в рюкзаке, но не поверил, пока Алекс не проснулся весь в поту, задыхавшийся от дыма пожара, что пылал во многих милях от нас, — он крутил записку в руках. — Тогда Кристофер и Брюс умерли. В рюкзаках мы нашли новые документы с именами, которые должны напоминать нам обо всех, кого мы потеряли, кому позволили умереть. Вильям стал Лиамом. Александрия — Алексом. Имя Николь2 стали носить мы оба. Родители сделали все, чтобы я не забыл никого, кого не смог спасти.