Серебряная герцогиня

* * *

Ульвар стоял на мосту, недавно отстроенном заново от набережной Щитов к Запретному острову, и выстругивал из дубового брусочка маленький кораблик. Король редко позволял эмоциям окутывать его душу. Но сейчас он разрешил сердцу печалиться.

«Ты всегда её ненавидел!» — кричал потерявший рассудок Яр. «Ты её не любил…» — более мягкий вариант Джайри.

Уж от неё-то… Джайри, Джайри… Если уж этот милый друг, так хорошо его понимающий, не понял ничего, что и говорить про других?

Ульвар вставил в паз крохотную мачту. Затем приладил к ней реи.

Лэйда… Яркая, словно экзотическая птица. Из тех, что привозили из-за морей.

Ульвара вряд ли кто-нибудь мог назвать влюбчивым. В его жизни было лишь четыре женщины. Одна из них — самая близкая и дорогая — Джайри. Подруга детства, с которой он делил самое ценное и опасное — мысли. Эйдис стала той, что открыла принцу прелести интимной близости и долгое время делила с ним постель. По своему Ульвар был даже привязан к ней, хотя всегда знал ей цену.

Но Лэйда…

Мало у кого получалось так бесить холодного принца. Им было не больше пяти лет, когда они подрались впервые. Та драка стала первой и не последней, в которой наследница Морского щита побила сына королевы. Но не было ни одной, в которой Уль одержал бы вверх. Даже много позже. Впрочем, принц завершил эту порочную практику к двенадцати годам, смирившись с собственным поражением.

Уже одно это вызывало в нём уважительное восхищение. Однако влюблённость случилась позже.

Ульвар вынул из кармана голубой шёлковый платок и привязал его к реям. Закрепил шёлковыми нитками мачту. Полюбовался.

Забавно, что никто так и не понял, что его первая, самая неразумная и самая детская влюблённость это — Лэйда. Нет, конечно, те чувства давно прошли. Канули в реку воспоминаний вместе с пубертатом. И даже в самые острые минуты подростковых фантазий, Уль никогда всерьёз не думал попытаться завязать с юной герцогиней какие-либо отношения. Это было бы глупо. Слишком глупо и вредно.

Но сейчас, когда всё завершено, можно было немного погрустить. Почему бы и нет?

Весенние дожди основательно подняли уровень воды, и сейчас она, густая, зловещая, блестела, будто смола, метрах в трёх от подошв его ног. Завершив рукоделие, король преклонил колено и бросил светлый кораблик в чёрную рябь.

— Соль дала — соль да возьмёт, — прошептал он традиционное. — Лети, Лэйда, да примет тебя небесное море.

Перешёл на другую сторону моста и стал смотреть, как течение подхватило светлый кораблик и понесло в воды Металлического моря. И, когда тот скрылся в предрассветной мгле, выдохнул и отвернулся.

Ну вот и всё. Больше времени на меланхолию не было.

Едва чёрная река превратилась в серебряную, а небо густо заголубело, позади него, со стороны Запретного острова, раздалось тихое:

— Зачем ты хотел видеть Железного дракона, король?

И Ульвар улыбнулся. На самом деле, он не был уверен в том, что Фьерэй придёт в сад, и что Дьярви сможет обнаружить знаменитого убийцу. Главным было убрать преданного лучника из «Рыжей кошки» на эту ночь. Но тем прекраснее, что сбылось даже то, на что вряд ли можно было рассчитывать всерьёз.

— Я долго думал, — медленно и ровно произнёс Уль, — очень долго. И понял, что тебе не нравится новый князь, не так ли, Фьерэй? Он слишком глуп и импульсивен для дракона, на чьём гербе изображён лишь железный коготь.