Хозяин Зимы

Глава 5. Скотий праздник

Дни неслись быстрее поезда. Наконец пришло извещение из банка, а вместе с ним и спокойствие хотя бы по поводу денег. Настало время оплатить долги и начать работу над поместьем. Ко всему прочему, стоило заказать личную магическую печать, чтобы как минимум не приходилось прокалывать палец для подписи документации каждый раз.

Домашние наконец расселились по отведённым покоям. Оленя теперь жила в горнице, через стену от хозяйской спальни. На первом этаже, за кухней, шёл узкий коридорчик, ведший к чёрному выходу во двор, в нём было четыре комнатки, три из которых заняли Забава, Неждан и дед Ежа. Четвёртая была отдана под кладовую.

Вся мебель заняла свои места: в столовой появился длинный стол и мягкие стулья, гостиная обзавелась, помимо диванчика у печи, креслами у окна, где поставили чайный столик. Заказанные шторы выстирали и развесили по обжитым комнатам. В прихожую перенесли раритетный шкаф, куда теперь можно было вешать верхнюю одежду.

Но самое главное — у Севары появился кабинет. Старый дубовый стол менять не стали, только передвинули к окну, в которое был виден двор и крыша над крыльцом парадного входа. Сидеть пока приходилось в немного обшарпанном твёрдом кресле, спиной к свету. По другую сторону стола оставили простенький стул «для посетителей», как обозначила его Оленя. По бокам стен тянулись несколько полок с шкафчиками внизу. Ещё был узкий комод, в котором полагалось хранить бумаги, сверху на него поставили хрустальную ваза и подсвечник.

Расширялось и хозяйство. Приличную сумму отдали в уплату той самой гнедой кобылы и снаряжения. Кроме того, купили возок — крытый экипаж на полозьях. Почти сразу же взяли и карету на колёсах для летних поездок.

Затем пошли укреплённые стёкла в окна, вставленные на места битых и обычных. Докупили и дров, а сама Севара с облегчением купила полушубок, чтобы спрятать странный дар с белоснежной шёрсткой подальше.

— Корреспонденция! — объявила Оленя, занося две местные газеты и несколько писем.

— От магов есть что?

— Пока нет. Обещались передать печать к концу весны ведь. Но есть, смотрите, дворянин.

Севара приняла протянутый первым конверт. Адрес отправителя был незнаком, но находился рядом — в Великом Лединске.

— Что там? — полюбопытствовала Оленя, складывая бумаги на крае стола.

— Хм… Приглашение на Весенний бал-маскарад. В День Мавишбеля.

— Ой, да, на Скотий праздник у нас все гуляют.

В недоумении Севара уставилась на Оленю, ожидая пояснений.

— Ну так ещё День Мавишбеля зовётся. Или Звериным днём. Но скот-то для нас важнее, потому и празднуем так.

— Как?

— Ну для скота. Сахарок лошадке даём, балуем, сами едим-пьём, костры жжём, ещё окликаем Мавишбеля.

— Окликаете?

— Да, поём: ой, боженька Мавишбель, вставай раненько, отмыкай землюшку, впускай росу на буйное жито… — смутившись своего пения Оленя смолкла.

— Не знала о таком, — призналась Севара, доставая автоперо и чистую бумагу, чтобы дать ответ на приглашение сразу. На бал поехать согласилась, решив, что пора бы обзаводиться знакомыми.

Оставшийся день прошёл своим чередом, как и предыдущие. Старые тетради давно легли в ящик прикроватной тумбочки, скрытые от глаз. Вернуться к легендам помог только неспокойный сон, который с переезда так и остался тревожным: полным мороза и старых неприятных воспоминаний.

В одну из ночей Севара в поту металась по кровати. В её кошмар пришёл отец, брызжущий слюной.

Он кричит на малютку Яшара, отталкивает дочь, и та рыдает от беспомощности. Годияр закрывает собой младшего, но вот батюшка замахивается и ударяет его по уху. Неокрепший подросток падает и затихает, а отец переключается на мальчишку и бьёт его без остановки.

Хотя в реальности, Севара это точно помнила, на крики прибежала бабушка, унеся Яшара подальше, а Годияр поднялся почти сразу и накричал на отца, а после увёл сестру.

Проснувшись среди тёмной комнаты и сбившегося одеяла, Севара села. Заснуть уже не выходило, потому она зажгла свечу и, чтобы занять себя, вытащила тетради. От них ещё пахло застарелой пылью и сыростью, а ещё пудрой, которая хранились в том же ящике, где те лежали столько дней.

Листы шуршали, будто перешёптывались друг с другом, казалось они то и дело произносят «Хозяин Зимы». Но то было лишь воображением. Севара открыла одну из тетрадей наугад, подмечая подчёркнутые автором строчки:

…《в те поры многие ехали на север за заработком. И один из юношей подался в шахтёры, съехав с юга. Да только возьми и приключись обвал. Немало мужиков полегло, и сей бы помер, но явился беловласый Хозяин Зимы, чей замок не дал людям свободы в добычи кристалла. Стал он пред тем юношей и молвил: «Желаешь ты умереть?»》…

Севара вздрогнула. Перед глазами ожила картина, как к ней самой склоняется незнакомец в мрачном лесу и задаёт точно такой вопрос. Что она ответила тогда?

…《«Нет» — изрёк тот малец. И тогда Хозяин Зимы простёр длань к его сердцу, а иную к очам и нарёк его своим сыном — Снегом》…

Её собственное сердце потяжелело, будто его кто-то сжал. Или то очередное воспоминание? Тот мужчина с белыми волосами, его тяжёлая рука, опущенная на её грудь…

Отвлечение вышло отвратительным. Только накрутила себя больше прежнего. Ей о той встрече забыть надо и не вспоминать, пустое это. Ан нет, всё лезет она, не выходит из головы, как ни старайся.

— Вздор, — настойчиво сказала Севара, разгоняя душащую тишину, — не нагнетай! Помог кто-то, и ладно. Маг был, точно маг! А ты уж сама себе надумала встречу со сказочным героем.

До самого утра сон не приходил. После завтрака Севара собрала все тетради и унесла в библиотеку, на дальнюю полку, лишь бы не видеть их, не напоминать о том, что так хотелось позабыть, как глупый кошмар. Возвращаться мыслями к тому дню, к тому вечеру было страшно, оттого что пред странным незнакомцем Севара ощущала беспомощность. Ей нечем было ответить, потому она трусливо уговаривала не думать о встрече с беловолосым, боясь сознаться, что врёт самой себе, лишь бы спрятаться.

Теперь дни тянулись патокой. Неспешные, вязкие, полные забот, каждый оценивался бы в год. Наконец начинало теплеть. Метели уже не возвращались, снега стало меньше, а морозы ослабли. Севара занималась восстановлением поместья: установить новый забор, провести магическую энергию для освещения, купить часть новой мебели, ещё шторы, восстановить библиотеку… Работы оставалось много. Не забывала Севара и о себе — купила новый гардероб, рискнула даже заказать лёгкие платья на лето.

Слуги, получив первое жалование, ходили довольные. Договоры с ними ещё были в процессе заключения, Севара тянула из-за ожидания личной печати. К счастью, никто и не торопил.

— С праздником! — вместо пожелания доброго утра сказала Оленя однажды.

— И тебя, — ответила Севара, не сразу вспомнив, что настал День Мавишбеля.

— Платье к вечеру какое вам подготовить?

— Синее с буфами на рукавах.

О предстоящем Весеннем бале, к своему стыду, Севара тоже позабыла. Его она так и не внесла в список дел. Впрочем, она и не хотела уделять событию никаких особых сборов.

— Дед Ежа пусть экипаж подготовит, а Неждан отвезёт.

— Я передам. Только Неждана пока нет.

— А куда ж он делся? — удивилась Севара, входя в столовую.

— С праздничком вас, сударыня, — приветствовала Забава, принесшая пузатый чайник. — А Нежд убёг. Парни с города позвали жидель пить и венок на поле носить.

— И вас Забава с праздником. Что за «жидель»? И что за венок?

— Навроде пива дешёвого. А венок, так то парня пригожего выбирают, на поля к кострам ведут. Мол он эдак природу обманет, чтобы та проснулась. Ну, навроде Мавишбель он…

— Прекрасно! А меня уведомить?

— Так, его дедушка Ежа отпустил, он к обеду уже прибежать должен, — напугано затараторила Оленя, — не будет он пить много, не извольте беспокоиться.

— Чего ты его защищаешь? — Севара сощурила глаза. — Имей ввиду, романы на рабочем месте я не поощряю.

— Что вы, сударыня!

— Прости, Оленя, с утра не в духе я, — пошла на попятную Севара. — Да и не тебя должна отчитывать.

Настроение действительно было отвратным. Впрочем, как и все две с лишком декады. Ни одна ночь не прошла спокойно. Одни кошмары-воспоминания, переплетающиеся со сказками. Хотелось верить, что с наступлением настоящей, не календарной весны станет легче. Но она, скорее всего, придёт сюда лишь календарным летом.

Неждан вернулся вовремя и сразу был отослан к негодующей хозяйке. Как всегда улыбчивый, он вошёл в её кабинет. Севара с ним не говорила с того самого дня, как перепоручила его заботам деда Ежи и Олени, то есть чуть больше двух декад.

— Почему не предупредил об уходе?

— Так, работу выполняю свою, вернулся вовремя…

— А если бы я захотела уехать сейчас?

— Так дедушка бы отвёз…

— Не перекладывай ответственность! Сам понимать должен, что уходя обязан оповестить и разрешения у меня просить.

Улыбка Неждана померкла. Голубые глаза смотрели внимательно, пристально. И Севара вспомнила почему избегала общения с ним — из-за взгляда. Внимательного, холодного, изучающего…

— Простите, виноват. Впредь буду просить вас. Только, скажите, — губы его дрогнули, растягиваясь в ухмылке, — а вы высыпаетесь, госпожа?

Она вздрогнула. То был удар. Не физический, но ощутимый. Он задал один вопрос, который попал в цель. Будто он видел её насквозь, её саму и её кошмары… Голос предал и дрогнул:

— Ч-что?

— У вас под глаза тени легли, осунулись вы, хмуритесь чаще. А тут дел так много, а справляете их одна. Вам бы отдохнуть.

— Без тебя разберусь!

— Вот вам, подарок, — Неждан стянул с головы пышный венок.

Цветы пахли нежно, ненавязчиво, они крупными бутонами выделялись на фоне редкой зелени листочков… Откуда в таком краю свежие цветы? Словно услышав вопрос (а скорее, подметив удивление), Неждан пояснил:

— Они с аномальной поляны, которая на холмике рядом находится. Растут весь год, всю зиму. Там всегда тепло.

Севара моргнула пару раз. Аномальные зоны были раскиданы по всему Шарану. Кто-то говорил, что они существуют из-за того, что под землёй скрыта природная Нора, кто-то, что под ними сконцентрирован поток энергии от магических кристаллов. Правду пока так и не выяснили. Известно только, что аномальных зон было очень много в Великом Лесу и близ Гор Полоза. Однако и в других местах они встречались. Даже рядом с Песчаным Логом существовала одна такая. Там росли тёмные деревья, которые электризовались.

— Иди, — велела Севара, — вечером отвезёшь в Великий Лединск. Выедем за отрез до начала бала.

Неждан поклонился глубоко, но будто с насмешкой, и вышел, оставив после себя аромат мяты, который смешался с запахом от венка, и превратился в симфонию трав, ветра и свободы.

Остаток дня прошёл спокойно и неторопливо. Оленя помогла одеться и привести волосы в порядок. Чёрные и прямые, они послушно ложились в любую форму, какой требовала причёска. Севара зачастую ограничивалась просто собранными в пучок волосами, выпуская локоны по обеим сторонам от лица. Изменять себе на праздник она не стала. Только подобрала более крупные, вычурные украшения — сапфировые серьги, брошь и кольца.