Хозяин Зимы

Глава 8. Ночной визит

На Севару уставился худощавый мужчина. Белки его глаз были красноватыми, казались воспалёнными, ноздри раздувались хищно, будто он был ищейкой, спешащей по следу добычи. Тонкие губы подрагивали, словно бормотали что-то беззвучно, они были сухие и потрескавшиеся, настолько, что кое-где выступали капли крови. Сальные волосы, стриженые когда-то очень давно явно наспех, образовывали колтуны, а борода незнакомца походила на жёсткую спутанную паклю.

Он напоминал бешенного пса, разве что пенной слюны не хватало. Болезненно бледный, в тряпье, висящем на нём, как на тонком пугале, он смотрел удивительно живыми и алчущими глазами. Они сверкали в темноте, горели, прибавляя его образу сумасшедшей жути.

Мужчина выглядел как человек, которому больше нечего терять. А значит, он способен на всё. И это умозаключение Севару пугало сильнее, чем всё, что страшило её до. Даже смерть казалась не таким плохим исходом, будь она быстрой, а не такой, которую могло бы выдумать воспалённое сознание обезумевшего беглеца.

Они стояли друг на против друга едва ли пару мигов. Без действий, лишь обмениваясь взглядами. Севару мелко трясло, в висках гулко стучало, под ложечкой неприятно сосало, усиливая дрянное предчувствие и страх.

Внезапно рука незнакомца взметнулась вверх, вытянулась. Пальцы узловатые и длинные, похожие на лапы паука, скривились. Раздался шёпот. Сиплый, мерзкий. Севара почувствовала на шее странную щекотку, которая тут же превратилась в жёсткую хватку. Изо рта её вырвался хрип. Горло буквально сжимали. Давили на гортань, на трохею, не давая воздуху просочиться в лёгкие. Её душили.

— Проворная ты сука, — оскалился незнакомец, — а ведь утром не было щита, я знаю, проверял.

Когда глаза жертвы начали закатываться, он ослабил хватку. Севара жадно вдохнула, окончательно удостоверившись, кто перед ней — тот самый беглый маг из Башни. Она глотала сквозняк, тянущий из зала, и с ужасом понимала, что хотя ей и дали возможность дышать, крепкие горячие пальцы всё ещё оставались на шее. Невидимые, готовые вновь заставить её биться в панике.

— Мне поздно бежать. Так что либо ты будешь послушной девочкой, либо я вырву твои конечности и вспорю живот, — маг хищно облизнулся, будто не прочь был ещё и поужинать её потрохами. — Ты дашь мне деньги. Я успею сбежать. И не вернусь в такое убогое место, не стану больше скрываться, как животное по лесам.

Севара не находила в себе сил ответить. Она была напугана. Колени её тряслись, а на глазах выступили слёзы отчаяния. Где же полиция?

Раздались шаги. Со второго этажа спускалась заспанная Оленя, поднятая гулом завесы. Та не прекращала вибрировать и сверкать. С кухни тоже послышались звуки. Слуги всё же проснулись. Однако сердце Севары сжалось от плохого предчувствия. Она хозяйка дома, она нужна преступнику, а слуги? Для него они бесполезны. Он маг, он способен убить их одним взмахом руки. Ни за что, просто потому, что может.

— Я дам тебе, что хочешь, но ты не тронешь моих людей, — с трудом выговорила Севара, замечая напуганный взгляд Олени. Та замерла на лестнице, обхватив себя руками.

— Если они будут послушными, — легко согласился маг. Наверняка, ему тоже не хотелось тратить лишние силы.

— Оленя, — Севара собрала жалкие остатки своих сил, чтобы придать голосу уверенность и твёрдость, — спустись и иди на кухню. Забава, дедушка Ежа, — теперь Севара взглянула на приоткрывшуюся дверь, явившую тень слуг, которые, похоже схватились за посох и сковородку, — не выходите. Это приказ.

На миг всё замерло. Камеристка застыла на лестнице, в щель смотрели две пары глаз, впиваясь в обезображенное безумием лицо мага. Тот как-то странно переступил с ноги на ногу, кости его защёлкали.

— Оленя, живо! — прикрикнула Севара, заставляя её вздрогнуть и сбежать вниз. Она кинула взор на хозяйку, блеснув слезами. Забава подтащила Оленю, бормоча молитвы.

— Прошу за мной, — обратилась Севара к преступнику. Она старалась найти в себе всё благородное спокойствие, которым располагала. Во-первых, чтобы не спровоцировать мага грубостью, а во-вторых, чтобы слуги переживали чуть меньше. Пусть считают её смелее и сильнее, чем она есть на самом деле.

— Как мило. Истинная дворянка, — фыркнул беглец, но поплёлся следом. — Не вздумай выкинуть фортель, иначе сдохнешь мгновенно.

— Не беспокойтесь, я придерживаюсь благоразумия, — ответила Севара, испытывая крайнюю степень раздражения. Как он смеет с ней так говорить?

Внутри нарастал горячий гнев, разбавляя холодный страх. Отчего ей приходится стелиться в собственном доме перед каким-то вшивым оборванцем? Как негодяй дерзнул разбить новое укреплённое окно, а после испачкать её полы, ковры своими грязными ступнями? Почему ничтожное голодное дикое нечто решило, что может угрожать ей? С чего бы подобное животное в отрепьях страшнее величественной фигуры Хозяина Зимы? Он бы заморозил его, не успей тот и пискнуть. А впрочем, и магии жаль на такого червя. Будь здесь Годияр, сломал бы нос такому мерзкому созданию, а талантом это существо даже не успело бы воспользоваться.

Севару трясло. Но теперь от ярости. Ничего, полиция наверняка в пути. С промежа на промеж явится, а ей нужно лишь продержаться и улизнуть от отвратительных липких невидимых лап.

Маг позади больно ткнул пальцами в поясницу прикрикнув:

— Шевелись, корова!

На шее Севара вновь ощутила петлю, за которую дёрнули, будто тянули на поводке. Раздражение вспыхнуло внутри, но тут же погасло, сдержанное выстроившемся в голове планом. Хорошо, что маг шагал за спиной, иначе увидь он настолько умиротворённую улыбку, растянувшуюся на губах жертвы, следовать за ней не стал бы.

Севара остановилась у двери, взялась за прохладную ручку, потянула неспешно. За спиной недовольно сопел беглец. Он больше не казался страшным. Опасным, да. Но страшным? Разве что жалким. И не зваться ей внучкой великого Шаркаана, коли против такого никчёмного человечишки она не выстоит.

Пройдя внутрь кабинета, Севара опустилась у ящиков шкафчика, где хранились с недавних пор старые книги учёта. Она разгребла их, выуживая скрытое на дне, то, что прятала от собственных глаз, желая забыть — шкатулка из виолана нежно-голубого цвета, искрящаяся даже под тусклым светом. Внутренности её наполнены драгоценными камнями и украшениями.

Дар Хозяина Зимы.

По крайней мере, в тот момент Севара надеялась, что в лесу был именно он. Пусть окажется ужаснее этого проходимца, пусть будет жестоким и накажет его так же, как наказал тех разбойников.

Впиваясь в шкатулку пальцами, Севара распрямилась, повернулась к преступнику.

— Что там? — гаркнул он.

С непроницаемым лицом, она откинула крышку, являя обилие богатств.

— Тут рубины, алмазы, золото и множество другой роскоши. Тебе хватит и на побег, и на безбедную жизнь. Забирай и уходи прочь, — Севара захлопнула шкатулку и передала её магу.

Лоб его покрылся испариной, он подрагивал от предвкушения, цепляясь взглядом за заветную вещицу. Исхудавшие руки выхватили дар, прижали к груди. Беглец поднял голову, внимательно глядя на спокойствие девушки перед ним. Решил, она обманывает его? Будто проверяя, не иллюзия ли перед ним, маг нервно потянулся к мелкому замочку, чтобы снова поднять крышку, рассмотреть драгоценности, увериться, что они реальны.

Севара вытянула шею, ладонь положила на спинку стула, словно бы опираясь, но при том чуть подалась вперёд, готовясь умчаться при первой же возможности. Шкатулку не могли отворить чужаки, о том упоминала и Оленя когда-то, а значит есть шанс, что маг отвлечётся на вскрытие и упустит жертву.

Преступник тем временем, нервно облизал пересохшие губы, потянул крышку вверх и… закричал. Севара вздрогнула, изумлённо следя, как по рукам мага разбегается корка льда, сковывая его движения. Что-то скользившее невидимой петлёй по шее исчезло.

Снова бешеные глаза поднялись, в них плескалась злость. Воя, маг дёрнулся вперёд. Севара толкнула стул ему под ноги, заставляя отскочить, а сама метнулась к выходу. Быстро завернула, помчалась вниз. Ступеньки под ней громко застучали.

На середине лестницы она впечаталась в деда Ежу, который едва успел удержать её от падения кубарем вниз. Севара лихорадочно вцепилась в него, потащила к кухне, где сторожила Забава со сковородкой наготове. Из-за спины выглядывала взволнованная Оленя.

— Вы тут что стоите? — рявкнула Севара. — Сказала же ждать!

Она испуганно оглянулась, но маг не спешил следом. Сверху послышался громкий вопль. На миг всё стихло. Но вдруг входная дверь треснула, распахиваясь.

Все вздрогнули, Оленя взвизгнула, Севара прокусила язык, а Забава смачно выругались. В проходе остановились всколоченные полицейские во главе с Радмилом.

— Где? — выкрикнул он.

Дед Ежа указал пальцем. Служители взбежали на второй этаж.

Все домашние сбились в кухне. Тихо неровно дыша, они прислушивались к происходящему. Топот быстро сменился глухими шагами и голосами. Никаких отзвуков борьбы. Что же случилось?

Ноги не держали, потому Севара побрела по стеночке к стулу, приставленному к обеденному столу слуг. Села, прикрыла ладонями лицо, силясь успокоиться. Оленя опустилась рядом, крепко обняла, прижимаясь мокрой от слёз щекой. Зазвенели чашки под руками Забавы, которая пыталась занять себя. Ладони её мелко подрагивали, и она делала всё с вящей осторожностью. Рядом слышались беспокойные бурчания деда Ежи, который мерял кухоньку шагами, не находя себе иных дел.

Всё закончилось. И щит больше не гудел и не сиял. Он снова стал невидимым и немым.

Знакомые люди, голоса и запахи успокаивали. Какое облегчение, что всё обошлось и все здесь, в безопасности. Все…

Севара резко подняла голову, оглядываясь.

— А где Неждан?

Дед Ежа вздрогнул, оглянулся, похоже, только замечая, что помощника нет. Забава побледнела:

— Он же выходит по ночам. Курить, верно, бегает… А если маг его…

На кухню опустилось тяжёлое молчание. Осталось только тиканье хранометра. В пылу волнения никто не заметил отсутствие ещё одного слуги, теперь же все стихли судорожно перебирая в голове части воспоминаний, которые могли подсказать где и когда они видели пропавшего.

Севара прижалась к Олене, чувствуя, как тревога накатывает новой волной. Дед Ежа схватился за сердце, метнулся было к выходу, но дверь в кухню приоткрылась, являя полицейского, придерживающего за локоть Неждана. Все метнулись к нему. Радость от того, что он жив сменилась смятением, когда заметно стало побелевшее лицо и запачканный в крови воротник рубахи.

Дед Ежа помог полицейскому дотащить до стула Неждана. Тот тут же откинулся к стене, морщась и разворачивая голову в бок.

— Что с ним? — обеспокоенно спросила Севара, скрещивая руки, чтобы никто не заметил, как сильно они трясутся.

— По затылку ударили. Хорошо, череп не пробили. Ничего, — служитель легонько похлопал слугу по плечу, — здоровый молодец. А рана до свадьбы заживёт.

— До чьей? — уточнил Неждан, кривясь от боли.

— Шуткует, — нервно усмехнулся дед Ежа, ласково проводя по макушке своего помощника, — жить будет охлёстыш наш.