Жаркая зима

ГЛАВА 7, в которой адмирал фор Гронтеш отдает визит фор Циррентам, а тем временем в его доме находят труп

В то самое время, когда в Офицерском Собрании обсуждали сначала адмирала фор Гронтеша, а затем — графа фор Циррента и его племянницу, адмирал выслушивал рассказ сына о положении дел в столице и об участии в оных делах самого Реннара.

Фор Циррент и Фенно-Дераль рассказали ему достаточно, так что интересовали адмирала не столько факты, сколько отношение к ним сына. А если совсем откровенно — Оннару фор Гронтешу хотелось понять, насколько прав Фенно-Дераль, называя Реннара безответственным остолопом, не сделавшим должных выводов из ошибок отца.

По всему выходило, что начальник королевской полиции был даже чрезмерно мягок. Нет, преданность Реннара короне не вызывала сомнений или нареканий, но остальное…

Оннар и сам отличался излишней прямотой, совершенно не умел ни интриговать, ни распознавать чужие интриги. На чем, собственно, и попался. Но у него был хотя бы жизненный опыт и здравый смысл, а Рени весь состоял из юношеской горячности, гипертрофированного чувства чести и любви к приключениям. В том числе и любовным, что делало его вдвойне уязвимым для интриг, хотя, казалось бы, куда уж больше.

Он не понимал, что его преданность не всегда служит для принца Ларка щитом. Что его горячность может выйти боком не только ему, но и наследнику трона. Он не различал трусость и осторожность, одинаково презирая столь разные понятия.

Что с этим делать, Оннар фор Гронтеш, увы, не знал.

Поэтому, отправляясь через несколько дней с обещанным визитом к фор Циррентам, он собирался поговорить и о сыне тоже. Насколько он помнил сплетни времен собственного сопливого детства, Варрен фор Циррент в молодости тоже был тем еще подарочком. Может, подскажет, есть ли способ подправить досадные упущения в воспитании Реннара. Единственный способ, пришедший на ум самому адмиралу — взять сына младшим офицером на корабль — не годился, ведь, как ни крути, Рени нужен его высочеству.

Однако мысли о сыне ничуть не делали предстоящий визит тягостным. Как ни странно, при всей нелюбви адмирала к светской жизни, к фор Циррентам он отправлялся с удовольствием и даже некоторым предвкушением. С графом он прежде пересекался мало и в обстоятельствах не слишком добрых, и скажи кто, что вне службы начальник Тайной Канцелярии окажется на удивление легким в общении человеком — не поверил бы. А вот поди ж ты, и сам граф, и его кузина, и «племянница» оставили у адмирала фор Гронтеша самое приятное впечатление, и он с удовольствием думал о продолжении знакомства.

Почему-то визит адмирала фор Гронтеша Женя совсем не восприняла, как светское мероприятие. Нет, она прекрасно понимала, что такое «отдать визит», но… может, именно это понимание и мешало? Они-то напросились к адмиралу в гости сугубо по делу, даже по нескольким делам сразу, и уж скорее это можно было назвать оперативно-розыскным мероприятием, чем светским.

К тому же вдвоем придумывать биографию для Джегейль было здорово. Да и вообще адмирал фор Гронтеш оказался весьма интересным собеседником, так что продолжения знакомства Женя ждала с удовольствием и даже с некоторым предвкушением.

Смущало, правда, что граф не обещал присутствовать: сказал, что «видно будет» и «не при его работе загадывать».

— А это прилично? — уточнила Женя. — То есть, мне почему-то казалось, что посторонний мужчина в доме в отсутствие хозяина…

— С разрешения хозяина, да и не вполне уж посторонний, раз мы были у него приняты, — объяснил граф. — Такой обмен визитами — предельно неофициальный, без других гостей — переводит семьи в более близкое, дружеское состояние. К тому же ты, дорогая племянница, будешь не одна, а со старшей родственницей, иначе это и впрямь смотрелось бы предосудительно.

— Тетушка, — громким шепотом спросила Женя, — а разве репутации моей старшей родственницы уже ничто не грозит? Вы ведь еще совсем не старая! Вполне можете и замуж!

Смеялись до слез. Сквозь взрывы смеха граф грозился и в самом деле выдать дорогую кузину замуж и предлагал им с дорогой племянницей устроить турнир за сердце и руку старшего фор Гронтеша. Женя не отставала, утверждая, что адмирал наверняка вполне завидный жених в своей весовой категории и вообще очень интересный мужчина, а заодно припомнила и шуточку про мужа — моряка дальнего плавания. Тетушка Гелли притворно возмущалась: ей, мол, хватает дорогого братца и милой деточки, и она вовсе не хочет вешать себе на шею оболтуса вроде Реннара. В общем, шутка удалась, а Женя сделала вывод, что к старшему фор Гронтешу и дядя и тетушка относятся вполне неплохо. А вот к младшему, кстати говоря, не очень.

Но шутки шутками, а ударить в грязь лицом не хотелось, и поутру Женя предложила тетушке устроить для гостя ответную дегустацию экзотической кухни. Рис, в конце концов, годится не только для суши. Вот интересно, приходилось ли адмиралу пробовать плов? Если Женя правильно наложила родную кулинарию на местную географию — вряд ли! А графу и тетушке Женин любимый плов со свиными ребрышками очень даже понравился. Значит, вполне можно запускать рецепт в народ!

Тетушка с пловом согласилась, хихикнув:

— Спасибо, что не сырая рыба с водорослями!

— Да ладно вам, — отмахнулась Женя, — подумаешь, водоросли! Их здесь все равно негде взять. Правда, даже странно, что у адмирала запасы, он ведь, вроде, давно невыездной? Разве что под особый заказ привозили, как тот же чай. А вот, кстати, что бы эдакое к чаю подать? Тетушка, как вы смотрите на песочное печенье с изюмом?

В итоге ближайшие два часа Женя вовсю крутилась на кухне и заодно командовала поварихой. Шкворчало мясо, стучали ножи — морковку резали в четыре руки. Рис Женя промывала сама, попутно рассказывая, что на Огненных островах правильно варить рис учат несколько лет. Честно говоря, откуда она это взяла — сама не помнила, но для поддержания легенды полезно, правда?

Потом занялись тестом. Здесь принято было нарезать печенье полосками, ромбиками и треугольниками, а Женя притащила из буфета бокал и вырезала кружочки. Ну а с духовкой на дровах ей возиться не пришлось. Тем более что в кухню заглянула тетушка и погнала дорогую племянницу одеваться «к гостям».

Откровенно говоря, на таких условиях — с возможностью спихнуть часть работы в умелые руки, а потом вовсю хвастать результатом — готовить Жене нравилось намного больше, чем дома. Но сейчас она как-то даже слишком волновалась: все же первый раз кулинарные «приветы из дома» будет пробовать кто-то посторонний. Чай с Ларком не считается, это было скорее хулиганство, чем серьезная попытка угостить вкусненьким…

На самом деле граф почти не сомневался, что спокойно сможет пообедать в кругу семьи. Однако чем уверенней что-то загадываешь, тем вернее случится очередная пакость, смешав все планы. Увы, начальник Тайной Канцелярии был некоторым образом суеверен.

К счастью, сегодня ничто не вмешалось в его планы, и за четверть часа до назначенного срока Варрен фор Циррент выходил из кареты перед крыльцом собственного дома.

Его встретил восхитительный аромат очередных кулинарных экспериментов племянницы. Граф довольно улыбнулся: очевидно, Джегейль решила припомнить адмиралу те жуткие водоросли. Нужно подумать, какое вино выставить на стол.

Но все же, как хорошо, когда тебя заботит не очередной заговор или убийство, не глупая шалость принца Ларка и остолопа Реннара, а всего лишь приятный гость в собственном доме! Надо же, с появления барышни Жени прошло всего ничего времени, а он уже с отвращением вспоминает, как возвращался в пустой дом и проводил вечера в кабинете, довольствуясь единственным собеседником — Ланкеном, и редкими визитами Фенно-Дераля. Сестра и племянница сделали его дом по-настоящему живым. Наверное, так же было бы с женой и детьми — конечно, если бы ему повезло найти жену, понимающую его настолько же, как Гелли, такую же ненавязчивую, уступающую первое место его работе… М-да. Не бывает таких жен.

Из гостиной послышался взрыв смеха.

Оказывается, адмирал уже прибыл и сейчас слушал рассказ о чаепитии у милейшей Дарианы фор Ганц — в исполнении Гелли и с комментариями Джегейль.

— Мужчины, дорогой мой, бывают крайне забавны, — с легкой улыбкой рассуждала Гелли. — Особенно, если это молодые и горячие офицеры. Сначала они заключают дурные пари относительно ничего не подозревающей девушки, а потом почему-то думают, что девушка не узнает о подоплеке их ухаживаний.

— Между тем даже я представляю, как быстро здесь разлетаются слухи, — презрительно фыркнула Джегейль. — Правда, как раз тогда я еще ни о чем не знала. Думаю, дамы изрядно повеселились за мой счет, но я, признаться, не в обиде.

— Да уж ты, деточка, повеселилась не хуже нас.

— Точно. Одни гномы чего стоят!

— Гномы? — переспросил фот Гронтеш.

— Ну да. Понимаете, адмирал, эти бравые горные стрелки решили впечатлить меня жуткими историями о злобном маленьком народце, контролирующем горные тропы.

— Дайте догадаюсь, вы в ответ рассказали о ёкаях?

— Не додумалась, а жаль, — Джегейль рассмеялась. — Я начала рассуждать о дипломатических переговорах с гномами, сохранении военной тайны и третьей силе в войне.

— Кто такие ёкаи? — поинтересовался граф, входя в гостиную. — Приветствую, дорогой фор Гронтеш, рад вашему визиту. Дамы, не пора ли к столу? Пахнет слишком уж аппетитно.

Несколько минут ушли на приветствия, после чего Гелли на правах старшей хозяйки подала руку гостю.

— А ёкаи — это местная нечисть, — по пути в столовую Джегейль все-таки вспомнила о его вопросе. — В смысле, Огненных островов. И правда, как это я не догадалась ответить ими на гномов! Надо приберечь тему на будущее, пригодится. Спасибо за идею, адмирал!

— Пользуйтесь, — отозвался тот. — Но, к слову, я так понял, молодые люди остались в неведении о том, что об их пари уже известно всей столице?

— Да кто ж их знает. Все зависит от того, наверное, пожалеет кто-нибудь этого беднягу Виттенца, или все предпочтут молча развлекаться. Лично я из второй категории.

Граф подавил усмешку: дорогая племянница все же обладала некоторой долей здорового цинизма, и это ему весьма нравилось. Никаких обид ни на само пари, ни на господ офицеров, ни на дам из кружка Дарианы, что не предупредили, зато полная готовность развлечься за счет Виттенца и, скорей всего, Ларка тоже. Ничего, им полезно. А ведь пожелай Джегейль выйти замуж, наверняка воспользовалась бы этим пари не менее хладнокровно.

Мысль о таком исходе графу не понравилась. И не в том дело, что племянница нужна ему для работы — той работе, для которой подойдет милая барышня, замужество не помеха. Но кандидат! Пусть Никодес фор Виттенц из хорошей семьи и сам хоть и остолоп, но не настолько, как, скажем, тот же Реннар, а все же Джегейль слишком хороша для него.

За столом разговор увял: Джегейль предупредила, что ее «плов» нужно есть горячим, «с пылу, с жару», так что все оказались слишком заняты дегустацией. А после, за чаем, вполне предсказуемо заговорили об иноземной кухне. Адмирал увлекся расспросами, Джегейль азартно отвечала, по своему обыкновению перескакивая с одного на другое, вспоминая то свои любимые «мультики», на этот раз о джиннах, бедняках и красавицах, то довольно грустные короткие притчи о каком-то Ходже Насреддине, которые ей самой почему-то казались смешными… Впервые граф фор Циррент не пытался вычленить из ее рассказа полезные сведения, а просто слушал. Отметил, что мучившие барышню в первые дни и недели приступы тоски по дому вроде бы прекратились, сменившись искренним интересом к новому для нее миру. Подумал, что не миновать ему хотя бы одного бала, и эта мысль, на удивление, не вызвала протеста. Поучаствовал в разговоре, когда адмирал посетовал на излишнюю горячность сына: «Пороть поздно, в юнги определять тоже, остается надеяться на то, что жизнь научит».