Дикая связь

Сойер принимает видеозвонок от Грея и тут же разворачивает экран, чтобы представить нас, не обращая внимания на то, что у меня полный рот шоколадной вкуснятины. — Грей, это Оли. Она крутая, и если нас всех сегодня заберут с улицы, то мой голос за то, чтобы она нас вытащила.

Парень на экране смеется, его глаза сверкают на Сойера, и я мгновенно злюсь на Сопротивление за то, что оно разлучило их. Я машу ему рукой, как ребенок, с глупой ухмылкой на лице, которая, я уверена, вселяет всяческую уверенность в мою способность постоять за себя в войне Одаренных.

Грей машет в ответ и слегка закатывает глаза. — Никого не заберут, когда вокруг тебя столько парней из ТакTим. Моя семья просто глупа в этом дерьме, я могу о себе позаботиться.

Сейдж засовывает в рот ложку мороженого, а затем говорит, не отрываясь: — Как я могла, когда меня забрали? Да, может, тебе стоит дать маме немного слабины. Может, нам стоит познакомить ее с Оли, если она увидит Брута, то может немного успокоится… зная, что ты общаешься со Связной Дрейвена и все такое.

Атлас тихо фыркает себе под нос, и я просовываю свою руку в его. Я уже знаю, что он злится, что нас так прозвали в обществе, взяв самое влиятельное имя нашего Связного, но я с радостью приму это, если это поможет моим друзьям оставаться вместе счастливыми.

— Что за хрень – Брут? Если это твое прозвище, Оли, то я буду волноваться за Гейба, — насмехается Грей, а я обмениваюсь взглядом с Кираном. Он не выглядит пораженным. К черту, что самое худшее, что может случиться?

Если его тактическая группа боится дымящегося щенка, это их личные проблемы.

Я протягиваю руку, и Брут спускается по моей руке и садится на мою ладонь, балансируя на ней неестественным образом и заставляя меня выглядеть гораздо внушительнее, чем я есть на самом деле. Сейдж хихикает над взглядами, которые они все на меня бросают, но я с гордостью могу сказать, что все наши друзья реагируют гораздо лучше, чем обученные и вооруженные люди, с которыми работает Грифон.

Хотя я не уверена, что это хорошо.

— Ты хочешь сказать, что я весь день ходил с кошмаром Дрейвена и ни хрена не знал? Нам нужно найти бар, мне нужно несколько рюмок, — говорит Сойер, его голос немного хриплый.

Я забыла обо всей истории с этими существами, и тут же мне хочется защитить Брута, оградить его от всех этих плохих мыслей о нем. Он милый и маленький, и я люблю его.

Я люблю его.

Я поднимаю его обратно на плечо, и он сливается с моими волосами, исчезая в серебристых прядях.

— Не называй его кошмаром. Он очарователен, и я бы убила за него.

Даже Гейб моргает, глядя на меня, как на дуру, это немного оскорбительно. — Это кошмарное существо, Оли. Они буквально так и называются. Мне плевать, что оно выглядит как щенок, оно съест тебя, если ему прикажут.

Я скорчила ему рожу. — Брут никогда бы не сделал этого. Может быть, с тобой, но он любит меня. Я знаю это.

Атлас сжимает мои пальцы и не спорит, благословите его, но Гейб не оставляет это без внимания. — Он буквально часть Нокса, ты действительно так сильно доверяешь Ноксу? Потому что у меня сложилось впечатление, что ты его ненавидишь. Ты морщишься, когда он входит в комнату, ты прячешься за Атласом и мной, если мы сталкиваемся с ним в Дрейвене, ты ни разу не заикнулась о том, что он приводил девушек на ужин. Я неправильно все это понимаю?

Уф. — Он не… мой наилюбимейший человек.

Я не хочу говорить, что ненавижу его, не перед всеми здесь, и уж точно не в присутствии Грейси и Кирана.

Атлас ухмыляется и говорит с полной уверенностью: — Я – наилюбимейший. Скажи им это.

Я ухмыляюсь ему в ответ и показываю на свои волосы. — Хорошая попытка, но Брут – мой любимчик, а за ним следует Сейдж.

Она хихикает надо мной и прижимает руку к груди. — Меня заменили дымным щенком? Думаю, это справедливо, он довольно милый.

Сойер проводит рукой по лицу. — Не начинай. Не надо называть это гребаное существо милым!

Он демонстративно не называет его кошмаром, но это висит в воздухе вокруг нас. Я не знаю, почему это так беспокоит меня, но эти слова – монстр, кошмар, проклятый – мне не нравятся. Я не хочу, чтобы они каким-либо образом указывали на моего Связного, даже на маленькие клубы дыма, которые, как я прекрасно понимаю, смертельно опасны. Если Брут сохраняет жизнь Ноксу, сохраняет жизнь всем нам по приказу Нокса, то он заслуживает уважения.

И будь я проклята, если он его не получит.

Глава 9

Я должна была бы заметить это за милю, но мы вступаем в период затишья перед бурей, и, как идиотка, я позволяю себе просто наслаждаться этим. Гейб и Атлас начинают по очереди спать в моей комнате, а я – на матрасе на полу. Я маринуюсь в запахах моих Связных на подушках, а затем провожу весь день, завернувшись в их запахи, в любой одежде, которую Гейб может украсть для меня, не будучи слишком очевидным. Это успокаивает мои узы… делает конечно не совсем счастливыми, но я не думаю, что когда-нибудь буду по-настоящему счастлива, находясь с ними так близко не будучи связанной, но я привыкла и могу держать свой дар под контролем.

Студенты успокаиваются по поводу того, что я монстр, и слухи о кошмарном существе, прячущемся в моих волосах, в конце концов утихают. Я начинаю выигрывать каждую неделю на ТП, благодаря моим друзьям и Связным, которые меня прикрывают. Грифон по-прежнему не разговаривает со мной на наших тренировках, но я тоже не особо стараюсь. Мы переходим к рукопашному бою, и он тратит свое время на то, чтобы измотать меня, потому что я ничего не знаю о том, как правильно бить людей.

Я больше похожа на опытного любителя, который добивается всего силой воли. Это работает.

Норт слишком тих рядом со мной, его глаза слишком внимательны, и я обнаружила, что с каждым днем все больше нервничаю рядом с ним.

Нокс вообще перестал приходить на ужины Связных.

Я перестаю видеть его в коридоре и в кафе, и если бы не его запах на подушках и час в неделю, который я провожу в его классе, я бы подумала, что он растворился в воздухе.

Опять же, это должно быть удивительной вещью и полной победой для меня, но мои узы недовольны его отсутствием. Даже со стопкой мягких, поношенных футболок, которые Гейб нашел для меня, это похоже на открытую рану.

Я начала получать больше заданий и обнаружила, что спокойно сдаю все свои предметы. Я определенно не в пятерке лучших, но гораздо выше низших, поэтому моя паника по поводу оценок немного ослабевает, и я перестаю заниматься по ночам.

После первых нескольких недель, когда Гейб ходил на футбольные матчи без нас, я наконец-то попросила Норта ходить на все домашние матчи, чтобы поддержать его. Он спал на моем полу каждую вторую ночь, крал одежду и подушки, часами сидел в кабинке в кафе, чтобы присматривать за мной, и без единой жалобы присоединялся к каждому походу по магазинам, которые я требовала, чтобы взять ситуацию с гардеробом под контроль. Он был для меня не просто хорошим другом с тех пор, как объявил перемирие.

Он был идеальным Связным.

Самое меньшее, что я могу сделать, это приходить на его футбольные матчи в футболке «Дрейвен» и с краской на лице, чтобы болеть за игру, о правилах и нормах которой едва имею представление. Это стоит мне целое состояние, но я также покупаю абонемент для себя и предлагаю купить его Атласу. Он отказывается и платит за него сам, но я не хотела ему ничего навязывать, хотя прекрасно понимаю, что он никогда не отпустит меня одну.

Сейдж в восторге.

Мы забираем ее на Хеллкэте, потому что я никак не могу просто встретиться с ней там, какой бы спокойной и скучной ни стала жизнь с тех пор, как нас забрали. Она забирается на заднее сиденье в своей майке, хихикая над военными полосами на моем лице, но у меня здесь есть гораздо, гораздо более крупная рыба для жарки.

— Сейдж Бенсон, я уверена, что номер твоего брата – шестьдесят девять. Вообще-то, я в этом уверена, потому что слышала о нем практически все возможные грязные шутки, так почему ты носишь старый добрый номер четыре?

Она краснеет и слегка наклоняет голову, прежде чем прочистить горло. — Феликс пригласил меня на свидание, и я решила попробовать. Я чертовски нервничаю по этому поводу и чувствую, что могу умереть, если он получит вызов на анализ крови в ближайшее время, но… да. Сегодня я надела его номер.

Я визжу так громко, что Атлас слегка вздрагивает, но он ухмыляется так же широко, как и я, что еще больше говорит в его пользу. Он быстро возвращает нас на дорогу и мчит по шоссе к стадиону.

Даже мысль о том, что Феликсу позвонят и сообщат о совпадении его анализа крови, вызывает у меня тошноту. Большинство семей в сообществе одаренных берут кровь у своих детей и вносят их в каталог крови, когда они рождаются, ожидая того дня, когда они совпадут со своими Связными, но все еще есть тысячи случаев, когда людей не вносят в каталог крови до гораздо более позднего возраста.

В том числе и я.

У меня никогда не было возможности спросить своих родителей, почему они решили подождать, и у меня немного болит в груди от мысли, что у меня никогда не будет ответа на этот вопрос, как и на миллион других.

Атлас замечает, какой тихой я стала, и переплетает свои пальцы с моими, пока ведет машину, молчаливо утешая меня, что, я уверена, стало жизненно важным для моего выживания в данный момент.

Когда мы приезжаем на стадион, мы сразу направляемся наверх, чтобы сесть на идеальные места Сейдж, Атлас смеется над тем, как она взволнована и непоседлива, когда мы поднимаемся туда. Ее родители сидят прямо перед нами, и на этот раз они действительно добры ко мне.

Ее отец прослезился, когда благодарил меня за спасение своей дочери, пожал мне руку и вцепился в нее так отчаянно, что Атласу пришлось вмешаться, чтобы вырвать меня из его благодарной, но сильной хватки.

Я переглянулась с Сейдж, и она сморщилась, как сумасшедшая, но если ее родители успокоились насчет того, что мы подруги, то я не против такой безумной благодарности.

Когда игроки выбегают на поле, мы с Сейдж так громко аплодируем, что окружающие смотрят на нас и перешептываются, но ни одной из нас нет до этого дела. Атлас покупает нам всем хот-доги и напитки, а затем держит их, чтобы мы могли поддержать игру. Сейдж говорит без остановки, сообщая мне все статистические данные о команде, которые только могут существовать, но от этого смотреть становится еще интереснее.

Пока не перестает.

Я чувствую враждебность в воздухе еще до первых признаков того, что что-то не так.

В перерыве мы выигрываем шесть очков, и наступает небольшой момент тишины, который, кажется, никто не замечает, но мой дар поет в моих венах, выходя на поверхность, как будто он вот-вот захватит мое тело, чтобы сохранить меня в безопасности. Команды выбегают обратно на поле и готовятся начать второй тайм, но мне хочется блевать.

Я бросаю взгляд на Атласа, но он все еще смеется с Сейдж над моей головой, совершенно не обращая внимания на то, что в воздухе витает что-то неладное. Никто не чувствует этого, никто, кроме меня, сидящей в толпе и пытающейся не сойти с ума от этого. Меня начинает неконтролируемо трясти.