Шестерни системы

— Конечно, есть такая.

— Тогда мы закончили, — я встал. — Спасибо за помощь. Если бы так сразу — управились бы еще в гостинице.

— Зато не узнали столько полезного, — слегка поклонился девушке сыщик. — Вы нам очень помогли. А насчет того, что мой друг говорил про мой язык, это... — он наклонился к Ире и что-то ей прошептал. Та рассмеялась и сделалась пунцовой.

— Быков, чтоб тебя! — воскликнул я, а девушка, все еще посмеиваясь, повела нас в гостевую комнату.

— Я же красавец, в отличие от тебя, однобровый, — сказал он, когда нам отперли гостевую комнату и вручили ключ.

— Рано или поздно я пожалею, что взял тебя с собой.

— Я полезен, — сыщик, как ни в чем ни бывало упал на кровать, предварительно скинув обувь. — Без меня ты бы даже не предположил, что Новиков может отказаться. Представляю, как бы ты тогда выглядел, ха-ха! И я считаю, что это противоборство между двумя дворянскими семьями мы можем использовать для собственного блага.

— Надеюсь, ты сейчас не о материальных благах говоришь? — я пропустил колкость мимо ушей и потер лоб — теперь уже потому, что голова начала побаливать от обилия новой информации.

— Нет. Я говорю о том, что кто-нибудь нам поможет. Никогда не существует двух сторон конфликта в чистом виде.

— Ты опять про свое черное и белое? — поморщился я. — Этого еще не хватало.

— И снова — нет. Это уже не про черное и белое. Есть две стороны конфликта. Кто-то должен его подогревать или пытаться остановить, кто-то наверняка уже знает. Это как война, только маленькая. Некоторые поставляют оружие и медикаменты, но при этом здорово наживаются. А если работать на оба фронта, м-м-м, — мечтательно протянул он, заложив руки за спину. — Представь только! Но это чертовски опасно.

— Я уже не понимаю, что ты несешь, — мне пришлось разложить диванчик в гостевой комнате.

Прислуга принесла постельное белье и в комнату снова заглянула Ира:

— Утром мы будем ждать вас на завтрак в девять утра.

— Спасибо, — поблагодарил я, пока девушка мило улыбалась сыщику. — Что ты сказал ей? — спросил я, когда она ушла.

— Я принес ей свои глубочайшие извинения, — ответил сыщик. — Точнее, принесу.

— Ты — последний засранец, — зевнул я. — Но хорошо поработал сегодня.

— С тебя причитается, — было последним, что я услышал перед тем, как крепко заснуть.