Шестерни системы

— Панкратов, на место! — офицер прогнал служивого и подошел сам: — Сколько я захочу, столько и будете, — он гаденько улыбнулся.

Я всмотрелся в серые глаза без единой искорки. Если Новиков пошутил, что я маньяк, то сейчас перед собой я видел садиста. Сдержанного, сжатого и скованного — но, если ему дать волю, замучает до смерти.

Смотрел он не моргая, а я чувствовал, что ненависть к Денису Порфирьевичу только что стала сильнее всех остальных моих чувств.

— Сядь уже, — одернул меня сыщик. — Не цепляйся к ним. Здесь у тебя нет покровителей, которые могут вытащить из тюрьмы.

— А тебе не хочется выяснить, что здесь на самом деле происходит? — вдруг спросил я.

— Зачем? — удивился Быков. — У нас четкая задача в двух вариантах: привезти согласие Новикова или доказательства его злодеяний.

— Злодеяния Новикова? — басовито посмеялся второй сиделец. — Шутить изволите?

— Нет, почему?

— Нашли злодея, тоже мне, — продолжил забавляться он, потирая заросшее лицо. — Он людям помогает. Кому-то надежду дает. А нас вот схватили — даже дойти не успели до места...

— Тише ты! — цыкнул на него другой. — Не трепись. Мало ли. Подсадные могут быть. Их выпустят сегодня вечером, и плакало наше дело.

— Ох, да, вы уж извиняйте, секрет это. Не можем сказать. Но про Станислава Андреевича ничего плохого не думайте. Нет-нет, он человек хороший!

— А вы откуда знаете? — подал голос сыщик.

— Так знамо дело — говорю же, людям надежду он подает.

— Что за загадки опять?! — взорвался Быков. — Говори сейчас же или я...

— Тише-тише, — я вскочил с жесткой скамейки и схватил Алана за руку. — Он не виноват перед нами ни в чем. Если хочешь выпустить пар — у нас есть мишень, — прошептал я и одними глазами указал на дверь в кабинет офицера.

— Как только выйдем, — кивнул он. — Но как?

— Он же тебе сказал — работает на Хворостовых.

— Когда «простит», нас сразу выпустят. Да, звучит логично, — сыщик почесал в затылке. — Думаю, не больше пары дней.

— Я рассчитывал через пару дней в столицу вернуться.

— Не надейся. Мы здесь застряли на неделю.

— Может, в таком случае нам следует разделиться? Ты бы поработал с Новиковым, а я бы помог графине Хворостовой.

— Нет, выдумал еще! — воскликнул сыщик и наклонился ко мне: — Ира — моя!

— Да не нужна она мне!

— Тогда давай действовать наоборот. Я помогу Хворостовым, а ты поработаешь в городе, поузнаешь, что не так с Новиковым. И если найдешь что-нибудь, тогда мы вместе закончим работу.

— А если он окажется чист?

— Не может он быть чистым. Вспомни царапины на двери! — заявил сыщик.

— Быть может, это совсем другое?

— Нет-нет, они свежие, не затертые. У Хворостовых дом — чистейший, там убирают дважды в неделю минимум. Ни одной пылинки на двери. Будь это старая царапина — ее бы или попытались скрыть и починили дверь, или она бы затерлась и стала менее заметной.

— Свежая, значит, — хмыкнул я.

— Говорю тебе. Это точно связано с деятельностью Ипполита. Кто-то хочет выкрасть какие-то свидетельства.

— Хорошо, это надо проверить, — согласился я и улыбнулся: — а ты быстро втянулся. Надо было тебя сразу сюда девушками завлекать.

— Нет, я просто подумал и понял, какая здесь шикарная интрига. Ты посмотри сам: Ипполит Хворостов сходит со сцены и за его место борется сестра, которая очень хочет в Большой Совет, и граф Новиков, который в Совет вовсе не жаждет. Но зато его хотят видеть там облеченные властью люди. При этом Хворостова яро ненавидит всю семью Новиковых. Ты помнишь, как она говорила про них?

— Хм, — задумался я. — Да, она ведь говорила сперва так, словно жива вся семья, а не он один. Сильная ненависть?

— Вероятно, это лишь косвенные свидетельства. И заметь, есть за что ненавидеть — Новиковы скупают землю и дома, имеют в собственности немало дорогостоящего имущества!

— Предполагаешь, что Ипполит действительно копал под них?

— Да, я уверен в этом... готов на что угодно спорить, что какие-нибудь бумаги лежат в кабинете. И с помощью графини мы все выясним. Так... я вижу единственно верное решение — помириться с Хворостовой.

— Мы не помиримся с ней, пока она не получит документы для Большого Совета, — ответил я. — А она их не получит, пока мы не раздобудем доказательства против Новикова. И, видишь, — я указал на наших сокамерников, — кое-кто уже считает его честнейшим человеком. Вот тебе первая загадка — надо вырваться из этого замкнутого круга.

— У меня уже есть идея. И не одна, — восторженно воскликнул сыщик.

— Прекрасно. Сто тысяч жителей Вельска только что вздохнули с облегчением. Два сидящих за решеткой парня нашли решение мелкопоместных проблем.

— Зря иронизируешь, — Алан говорил очень уверенно. — Я точно знаю, что надо делать.

— Вызывай графиню и действуй.

— Нет, дружище, — Быков улегся прямо на скамью. — Не все так быстро. Надо сделать так, чтобы они думали, — он говорил тише, и я сел практически на самый край жесткой деревяшки, чтобы слышать его слова, — что мы сломались. Знаешь, такие столичные хлюпики. Сами предложим ей сотрудничество, но только когда она сама придет. Жди. Терпение решает.

— Ты даже откажешься ему, — я кивнул в сторону кабинета офицера, — морду бить?

— Я потерплю, — мечтательно улыбнулся сыщик. — Жди. Кто умеет ждать — всегда побеждает.