Ты не поедешь на отбор!

— Это соловьиный колокольчик. — Я проследила за направлением маленького пальчика.

— Почему соловьиный? — Она внимательно посмотрела на меня.

— Потому что птички часто вьют гнезда в зарослях этих цветов. — Ответил за меня Алик. — Яркий цвет сбивает с толку хищников, а аромат привлекает разных букашек, так что птичкам не приходится искать себе еду. Только успевай себе рот раскрывать, и ждать, пока уда залетит муха пожирнее,

Милени заливисто рассмеялась, после чего из нее снова посыпались вопросы. Но адресованы они были уже только Алику:

— А почему в саду эти цветы не растут? А если посадить, у там поселятся птички? А я смогу дружить с птенчиками?

Обычно подростки не очень хорошо ладят с детьми, но Аллоиз совершенно не тяготился компанией малявки. Наоборот, он, сев на любимого конька, упоенно рассказывал про разную живность, а Милени слушала его столь заворожено, что я засомневалась, верно ли отец прочил братцу военную карьеру. Быть может, его призвание быть учителем?

— Анна… — Вывел меня из задумчивости тихий голос Андера. — Мне хотелось бы с тобой обсудить положение, в котором ты и твой брат оказались по моей вине.

— Вам не в чем себя винить, лэрд Андер. — Я посмотрела ему в глаза. — Вы не могли знать, что Маркус — поддонок.

— И все же. Я бы хотел, чтобы ты отписала своему отцу.

— Мне кажется мы уже обсуждали этот вопрос.

— Да. Но обстоятельства изменились. Мы больше не можем обменять вас и вашего брата на чертежи. — Он говорил медленно, явно подбирая каждое слово. — Поэтому вопрос о вашем возвращении больше не стоит. Я только предлагаю, чтобы вы отписали отцу, что у вас все благополучно. Думаю, ему сейчас это важно как никогда. Позже, когда все уляжется, думаю, вы сможете наладить постоянную переписку.

— Спасибо… — Шепотом ответила я. — Только, что же теперь будет со мной и Аллоизом? Мы не сможем долго пользоваться вашим гостеприимством.

— Этот вопрос сейчас решается, но вам не стоит переживать. Думаю, никто не станет вас неволить. Захотите остаться — оставайтесь. К услугам вашего брата — любое учебное заведение княжества. Он способный юноша.

Я пожала губы, стараясь не расплакаться. В прочем, чего я ждала? Что нас отправят обратно к батюшке под крыло? Нет. Как бы я не хотела, мне придется начинать здесь, в чужом краю, взрослую и самостоятельную жизнь.

— И все же. — Продолжил Андер. — Мне бы очень хотелось чтобы ты осталась. Твое общество хорошо влияет на Милени, она раньше не выказывала интереса к учебе.

— Наверное, я приму ваше предложение. — Тихо отозвалась я. — Я тоже привязалась к вашей дочери, и мне вполне комфортно в вашем доме.

— Если хочешь, я рассчитаю Эллики и выдам ей хорошие рекомендации, чтобы она без труда нашла новую работу.

— Не думаю, что это хорошая идея. — Внутренне я содрогнулась, вспоминая рыжую фурию, но все же продолжила. — Помимо всего прочего девочке высокого положения нужна еще и дисциплина. Элики прекрасно с этим справляется. Если бы мы могли уравновешивать друг друга… Но поговорить с ней действительно стоит. Думаю, если она не будет видеть во мне врага, из нас выйдет неплохой тандем.

Андер удивленно поднял брови и откинулся на спинку сидения.

— Ваше предложение кажется мне вполне здравым. — Ответил он. — Я обещаю поговорить с ней. Возможно, вы станете гениальными учителями для будущих поколению иных дев.

Он явно хотел сказать что-то еще, но экипаж дернулся, и остановился. Двери распахнулись, и я увидела чистый, выложенный серым камнем город с аккуратными, похожими на пряничные, домиками.

Первым выбрался наружу Андер. Сначала он помог выйти мне, а затем, подхватил на руки заливисто засмеявшуюся Милени.

Я огляделась.

Город был нарядно украшен. Гирлянды из живых цветов и разноцветных флажков были натянуты между домами. В городе царила атмосфера праздника, которая уносила прочь все печали и горести.

Милени, едва спустившись с рук отца, уверенно пошла к палаткам на площади. Оттуда умопомрачительно пахло карамелью и ягодами в сладком сиропе.

Судя по выражению лица Андера, сегодня он не намеревался отказывать дочери ни в чем. Да, действительно, толика дисциплины девочке пойдет только на пользу, и я мысленно похвалила себя за то, что уговорила оборотня оставить Эллики в поместье.

Яркие палатки со сладостями и сувенирами стояли по периметру площади, а в самом центре была сколочена добротная сцена, на которой выступали акробаты и артисты.

Моя подопечная то и дело просилась к отцу на руки, чтобы лучше видеть, что там происходит, и тот, с удовольствием исполнял ее просьбы.

В эти моменты я не боялась потерять ребенка в толпе, а потому могла себе позволить насладиться зрелищем.

Вот, на сцену вышла девушка в пестром костюме. В руках ее были красные и синие ленты, и она начала танцевать с ними под зажигательную музыку. Ленты вились вокруг гибкого тела.

Не могу себе представить, чтобы на светлом празднике было бы позволено такое представление. «Разврат» сказали бы священники. Я же, как завороженная, смотрела на изумительную пластику.

Она танцевала, и в то же время, словно рассказывала историю, только не словами. Каждое отточенное движение в танце приобретало смысл.

Я даже не заметила, как начала приплясывать в такт музыке, а когда представление закончилось, наверное, громче всех захлопала в ладоши.

И осеклась, поймав на себе взгляд Андера.

Он смотрел на меня в упор, зрачки его были слегка расширены, а на губах играла, как мне тогда показалось издевательская улыбка.

Действительно. Какой пример я подаю деве Милени.

Мысленно я обругала себя всяко, и, быстро взялв себя в руки, и сдержанно улыбнулась ему в ответ.

Отступление.

Все смотрели на выступление. А Андер не мог отвести глаз от Анны.

Ее непосредственность приковывала. Он помнил, как она стояла перед ним совсем недавно. Испуганная, но не сломенная, доблести этой девочки позавидовали бы иные воины. А сейчас?

А сейчас она хлопает в ладощи и радуется представлению, как ребенок.

Все, что бы она не делала — только искренне и от всей души. Любила бы? Ненавидела?

Анна, поймав взгляд Андера, внимательно посмотрела ему в глаза. Улыбка медленно сползла с пухлых губ, а румянец покинул щеки, на которых появлялись очаровательные ямочки, когда она улыбалась.

Оборотень поймал себя на мысли, что впервые со дня знакомства видел ее улыбку.

Они прошлись еще по площади, Милени засыпала вопросами и его, и Анну, и Алоиза.

Чем больше Андер слушал этого пока еще нескладного юнышу, тем сильнее убеждался, что тот получил блестящее образование. Он не отмахивался от перевозбужденного ребенка, наоборот, очень внимательно ее слушал, включал ее в разговор. В общем, не всегда давая девочке ответ готовый ответ. Наоборот, наводящими вопросами он подталкивал Милени к правильному выводу.

И где только научился? Переманить сюда их учителя? Узнать бы кто он.

Постепенно сгущались сумерки, и на цветочных гирляндах начали зажигаться разноцветные магические огни.

Вокруг сцены, на которую вышли укротители огня, начал расступаться народ, чтобы освободить место для танцующих зажигательный танец парочек.

Андер долго в задумчивости смотрел на них. От веселой мелодии ноги сами пускались в пляс. Его словно толкала под руку сама Темнейшая. И в конце-концов он сдался.

Он сам не успел обдумать свой поступок, когда взял Анну за руку, и обратился к Аллоизу.

— Ты не против, если я украду твою сестру на танец? Милени, побудешь с братом Анны?

Мелкая только хотела возмутиться, но не успела. Аллоиз мягко взял ее за руку:

— Действительно. Это не надолго. Но я здесь впервые. Побудь со мной, чтобы я не потерялся.

— Я не знаю этот танец. — слабо запротестовала Анна, но оборотень уверенно вел ее к танцующим.

— Не переживай. Я поведу.

Он упустил тот момент, когда музыка вскружила голову. Вокруг не было ничего, кроме веселого мотива и девушки, что неумело, но старательно повторяет его движения.

Ей потребовалось всего немного времени, и Анна, уловив несложные движения, немного расслабилась, и не только позволила кружить себя в зажигательном танце, но и кружилась сама. Время словно замерло.

Краем глаза Андер отметил, что со сцены исчезли укротители огня, зато на нее вышла матриарх Темнейшей.

Музыка оборвалась резко, как оборванная струна.

И все парочки, без исключения, замерли, озираясь, а увидев матриарха смущенно заулыбались. Тут и там те, кто только что танцевал, все крепче прижимались друг к другу разгоряченными телами, и их губы сливались в поцелуе.

Поддавшись общему настроению, Андер притянул к себе ничего не понимающую Анну. Ее губы на вкус были как вишня в карамели. Время и пространство перестали существовать.

Наконец, он нехотя отстранился от нее, и посмотрел девушке в глаза.

Щеки ее раскраснелись, а зрачки расширились от гнева и недоумения.

— Так надо было. Я позже тебе все объясню.

Судя по выражению лица Анны, она собиралась потребовать объяснений прямо сейчас, но сказать ничего не успела.

Оглушительный звон гонга разнесся по площади.

— Темнейшая назвала истинные пары! — Торжественно объявила матриарх.

Мы молчали, пока ехали домой. Милени, утомленная длинным, и насыщенным днем, заснула, и Андер передал ее Эллики, которая, стоило только карете показаться из-за поворота, выскочила на встречу.

Фартук гувернантки был накрахмален, а сама она имела вид слегка зареванный. Что ж. все же есть у нас шанс сработаться. Я, по крайней мере, на это очень надеюсь.

Андер дождался, когда гувернантка с ребенком на руках скроется в дверях, и повернулся ко мне.

— Анна, мне очень жаль, что я обидел тебя, я совсем не этого хотел.

Аллоиз, тоже задремавший в экипаже, выбрался наружу, и смерив нас задумчивым взглядом, сдержанно пожелал нам обоим спокойной ночи и удалился.

— Мне нечего вам сказать на это, Андер. — Я поджала губы. Не могу сказать, что когда-бы то ни было рвалась к замужней жизни, но обстоятельства изменились. Нам с Аликом придется устраиваться на новом месте и подстраиваться под него. Что бы это не значило. — Вы прилюдно поцеловали незамужнюю деву как разгульную крестьянку. Будь я в светлых землях, и за мной стояла бы фигура моего отца, человека слывущим эксцентричным, мы бы даже посмеялись над этим. Но я не знаю, как это отразится на моей репутации здесь.

— За свою репутацию можешь не переживать. — Усмехнулся он, и поймав мой возмущенный взгляд, поспешил добавить: — Я имею ввиду, что сегодня не пострадала репутация ни одной благородной девы. Сегодняшней ночью Темнейшая обьявляла истинные пары, и целоваться можно было с кем угодно. Когда я был помладше, мы с друзьями сбегали на праздник, и дарили девушкам цветы, целуя всех, кто это позволит сделать, в надежде найти свою истинную пару. Не то, что бы мы так хотели жениться, скорее наоборот. Наличие истинной пары разрушает все предыдущие помолвки и договоренности.

Он горько усмехнулся.

— И? Вы нашли тогда свою истинную пару?

— Нет. Не нашел. И мне пришлось жениться на девушке, которую подобрал для меня отец. Сначала я противился, но она оказалась не такой, как я о ней думал. Может, великой любви между нами и не случилось, но она стала для меня лучшим другом и советчиком. Она стала душой этого дома, если ты понимаешь о чем я.