Ты не поедешь на отбор!

— Понимаю. — Вроде бы все, что он говорил об обычаях своего народа, было логично. Если верить нашим священникам, до раскола в Темнейшую ночь темные устраивали разврат прямо на улицах городов. Если учесть их любовь к преувеличению, то это действительно могли быть просто поцелуи. А может быть, традиция изменилась… — Но у нас нет таких традиций.

— Все верно. Светлейшие патриархи всегда выступали за чистоту крови. Кому понравится, если кронпринц вдруг женится на купчихе, или принцесса сбежит с писарем. Сама мысль о том, что договоренность о династическом браке может быть разрушена в одно мгновение, наводила на них ужас. Это одна из причин раскола.

— Матриарх сказала, что найдена истинная пара…

— Да. У истинных появляется отметина. — Он взял мою руку и провел по ней пальцем. — Вот здесь.

Место, которого мимолетно коснулись его пальцы, обожгло холодом. Но руку я почему-то не забрала.

— Анна, я правда сожалею о том, что напугал тебя. Не знаю, что на меня нашло.

— Хорошо. — Я примирительно кивнула. — Но в следующий раз предупреждайте.

— Обязательно. — Он отчего-то рассмеялся, и добавил: — То есть, если в следующий раз, если я предупрежу, что хочу поцеловать тебя — ты разрешишь?

Он возмущения, я даже перестала дышать, а оборотень, наблюдая мою реакцию, снова рассмеялся.

— Не бери в голову. — Как-то горько произнес он. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи. — Отозвалась я, и поспешила удалиться.

И только закрыв за собой дверь своей комнаты, я внимательно посмотрела на запястье, и увидела только чистую светлую кожу с едва виднеющимися прожилками венок.

Почему-то от этой мысли мне стало спокойнее.

Дни потянулись за днями. Андер снова уехал по каким-то делам в княжеский дворец. Милени шкодила, но в меру, как любой другой ребенок ее возраста. Она поразительно сильно сблизилась с Аллоизом. Они вместе посещали уроки, делали домашнее задание, вместе гуляли.

Эллики смотрела на это сквозь пальцы. Ей не нравился мой брат, но, она немного успокоилась, когда поняла, что он не принесет дополнительных хлопот, да и с юной девы глаз не спустит, так что она всегда будет под присмотром.

Гувернантка вообще как-то успокоилась, или просто затаилась. Кто знает?

При встречах она все еще шипела гадюкой, но теперь это хотя бы не мешало воспитательному процессу, и мы не норовили вцепиться в волосы друг другу каждый раз, когда передавали ребенка.

Мы с Инвалой собирали луговые цветы за садом, чтобы поставить по букету у меня и у Милени в комнате. Хотелось порадовать девочку, и себя за одно. Позже я собиралась сплести из лент маленькое гнездышко с птичкой, но это только задумка. Я никогда не слыла рукодельницей, и не была уверена, что у меня получится что-то дельное.

— Почему лэрд Андер оставил Эллики. Я слышала, он собирался выгнать ее, говорят, он так кричал на нее…

— Только говорят. На деле он даже голоса не поднял.

— Мда? — Инвала выглядела расстроенной этим фактом. — От нее уже весь дом воет.

— Мне казалось, что Эллики ведет себя тише.

— Может, только на людях. На деле она уже всем плешь проела своими нравоучениями. Недавно наведалась ко мне в прачечную и потребовала показать ей простыни лэрда.

Я вопросительно подняла бровь, а Инвала продолжила:

— Ясно дело, что искала, да только не найдя ничего отчитала меня за то, что простыни недостаточно белые.

— А ты что?

— А я спросила, будет ли она инспектировать простыни юной девы. Все ж ей платят за то, чтобы она следила за ней, а не за лэрдом Андером. Так она разразилась такой бранью, что у грузчиков бы уши повяли.

Я прыснула.

— А ты не смейся. — Инвала погрозила мне мозолистым пальцем. — Она в серьез видит в тебе соперницу, и чует мое сердце, добром это не кончится.

— Да брось. Собака лает — ветер носит.

— Я бы на твоем месте не была так уверена. Поговаривают, что она…

Договорить прачка не успела. Калитка в сад со стуком распахнулась, и на поляну выскочил мальчишка, босоногий и растрепанный.

— Лэрд приехал! — Запыхавшись заговорил тот. — Срочно требует к себе деву Анну!

Я встала, и отряхнула платье, собираясь уходить.

— А я о чем? — Инвала кивнула в сторону дома. — Еще приехать не успел, уже тебя требует. Темнейшая только знает, что об этом подумает дева Эллики. Да что она, уж слуги шушукаются.

— О чем? — Обернулась я.

— Знамо о чем. О том что он тебя… выделяет.

Я поднималась в кабинет лэрда, считая шаги.

Первый шаг. Что он от меня хочет?

Второй шаг. Может, он нашел мне мужа, и мне придется уехать к совершенно чужому человеку?

Третий шаг. Но я не хочу. Я не готова.

Четвертый шаг. Это же придется с ним в постель ложиться.

В общем, в кабинет я вошла в ужасном настроении духа, готовая ко всему, и ни к чему одновременно.

Андер выглядел… торжественно.

— Я вижу, вы так бежали, что раскраснелись, дева Анна. — Одними уголками губ улыбнулся он.

От ужаса я задержала дыхание. Оборотень давно переступил черту, и обращался ко мне исключительно на «ты». То, что он решил соблюдать в кои-то веки приличия, наводило на совсем неприятные мысли.

Андер, словно не замечая моего состояние, продолжал:

— Я только что вернулся из княжеского дворца. Мы подробно обсудили ваш вопрос, и даже отписали вашему отцу, наверное, он уже получил послание.

— И теперь я могу сама отписать ему? — Немного успокоилась я. Черновик письма давно лежал в ящике моего стола.

— Нет, писать не надо. — На этот раз улыбка стала какой-то горькой. — Мы с князем пришли к единому мнению, что у нас нет больше смысла задерживать вас.

— Я могу отправиться домой?

— Да. Вы и ваш брат можете собирать вещи. Я, и мой отряд лично сопроводим вас во избежание эксцессов. И передадим на руки отцу. Подозреваю, что он тоже придет на встречу не один, и приведет с собой отряд королевской гвардии. Я сам в письме настаивал на этом. Дальше, ваша безопасность, к сожалению, не в моей власти. Анна, вам не хорошо?

— Нет, это прекрасные новости. — Слабо улыбнулась я.

Вроде бы мне радоваться надо, в припрыжку бежать собирать вещи. Но от чего же столько горечи в душе.

— Когда мы отправляемся?

— Спешка ни к чему. Завтра утром. Сегодня я хотел бы сделать небольшой прощальный ужин для вас с Аллоизом. Едва ли мы свидимся снова.

— Что ж… — От чего то захотелось плакать и сыпать проклятиями, но я лишь всдернула подбородок. — Нам здесь был оказан действительно теплый и радушный прием, и я с тяжелым сердцем покидаю это место.

И, чтобы не разреветься прямо у него в кабинете, собралась уйти.

По глазам Андера я видела, что он хочет сказать мне что-то еще на последок, но опередила его.

— Спасибо вам за все, лэрд Андер. И особенно за то, что позволили нам воссоединиться с семьей. Для меня и Аллоиза это очень важно.

Он только кивнул, и я вышла из кабинета.

В свою комнату я почти бежала. Только с тем, чтобы разреветься в голос, как только тяжелая дубовая дверь захлопнется за моей спиной.

Я хочу к семье. Очень хочу. Очень соскучилась по отцу, по маменьке с ее нравоучениями. Даже по Лиз. Но почему я так не хочу уезжать отсюда.

Поплакав, и покричав в подушку, я почувствовала себя немного легче. И начала собирать свои вещи.

За время пребывания в темном княжестве я не успела обжиться большим количеством вещей. Два темно-синих платья горничной я решила оставить. Зачем они мне дома? А вот то, которое мне дали в крепости, добротное, крестьянское, почему-то забрала. Просто не смогла расстаться с ним.

Несколько гребней и заколок для волос. Чулки и нижнее белье.

Все мои пожитки уместились в небольшой чемоданчик. Прямо смех, а не багаж благородной девы. Ну ничего. Вещи для нас, а не мы для вещей. Так мне всегда говорил мой папенька.

Я зашла в ванную и посмотрелась в зеркало.

Глаза еще были припухшими, а нос — покрасневшим, и я умылась ледяной водой. Неплохо было бы и поспать, но я не усну.

Через час пришел Аллоиз, который тоже уже собрал свои вещи и был готов к отбытию. Он вел за руку раскапризничавшуюся Милени.

— Ты готова? — Коротко спросил он.

Я молча кивнула.

— Анна, Эллики сказала, что ты снова покидаешь нас! — Милени сердито топнула ножкой. — Пойди и скажи ей, что это не правда!

— Это правда, милая.

— А почему? Ты выходишь за муж? А меня пригласишь на свадьбу?

— Нет, я еду к своему отцу. Я очень по нему скучаю.

— То есть, ты едешь просто в гости? Значит ты вернешься? — Лицо малышки просияло, у меня же защемило сердце от того, что я собиралась сказать.

— Нет. Я больше не вернусь. Как бы мне не хотелось.

Милени стояла передо мной с застывшей счастливой улыбкой, но глаза ее говорили об обратном.

— Но почему?! — Наконец крикнула она.

Я не знала, что ей ответить. Спас положение Аллоиз:

— Ты же скучаешь по своему папе, когда он уезжает. И мы скучаем.

— А как же я? По мне вы скучать не будете?

— Очень будем, милая. — Я не сдержалась, и снова захлюпала носом.

— Так не уезжай!

Она топнула ножкой и убежала из комнаты, громко хлопнув дверью, и едва не прищемив свои маленькие пальчики.

Аллоиз молча подошел ко мне и обнял меня. Мы так простояли еще какое-то время, и наконец он заговорил:

— Мне тяжело тебе предлагать такое. Но может, ты останешься? Я все объясню отцу, он поймет.

— Ради Милени? Рано или поздно она вырастет, и я стану ту не нужна.

— Нет, — Удивленно ответил он, и слегка отстранился. — Ради себя.

— Мой дом там, где вы. — Тихо ответила я, с примирительно улыбнулась.

— Ну как знаешь.

Аллоиз ушел, а я снова осталась одна приводить себя в порядок. Что ж за день-то такой… сопливый.

Но долго я на этот раз не возилась. Быстро умылась, привела в порядок измятое платье, и спустилась вниз, к ужину. Будут спрашивать, плакала ли я? Уже все равно.

Стол уже был накрыт, горели свечи. Мое место, ожидаемо было рядом с Аллоизом.

Мой брат тихо обсуждал что-то с Андером, а Милени с отстраненным видом сидела рядом с Эллики, полностью игнорируя меня.

Стоило мне присесть на своем место, подали первое. Пахло до отвращения вкусно. Мне кусок в горло не лез.

Эллики, убедившись, что лэрд занят беседой, и наклонилась ко мне.

— Я слышала, вы снова покидаете нас, дева Анна. — С обворожительным видом прошептала она. — Как жаль, мы только начали находить общий язык.

В прочем, сожаления в ее голосе не было ни на грамм.

— Да, мне снова придется уехать. — Подтвердила я. — Мне тяжело, что придется покинуть деву Милени.

— Не переживайте, — Весело отмахнулась Эллики. — Вы оставляете ее в надежных руках. К тому же вы сами понимаете, что общение с такими как вы…

— С какими? — Я оторопело подняла бровь.

— Ну разве вы сами не видите? — Улыбка на лице гувернантки стала еще более милой. — С вами играют как кот с мышкой. И только потому, что вы это позволяете. Признайте, дева Анна. Вы — куртизанка, подобранная нашим лэрдом на какой-то обочине. Вас отмыли и нарядили в чистое платье, но суть ваша осталась прежней. И теперь вас отправляют обратно. На обочину…

— Дева Эллики. — Я сделала глубокий вдох, и, наверное, заговорила чуть громче, чем хотела бы. — Оставьте ради богов свои фантазии при себе.