Очаровательные. Новогодье. Месть рода

— Конечно. Не переживай.

Оставшись одна, Рия первым делом подошла к окну и восхищенно замерла, с живым интересом рассматривая виднеющийся совсем близко за небольшим ухоженным двориком с рядом зеленых туй по периметру каменного забора город. Точнее, сказать дом Ульяны находился в самом центре и совсем недалеко от площади. Ей были видны и красивые домики под разноцветной черепицей, магазинчики и лавки, огромные и очень необычные часы-куранты, вмонтированные в башню здания, похожего на ратушу с темными стенами. Приглядевшись, двуликая восторженно ахнула, различая замершие, крошечные фигурки куколок в красивых стародавних нарядах, животных, птиц.

— Потрясающе, — с восхищением прошептала лиса. То, что она успела увидеть, походило на их мир, и даже чем-то на Столицу, но в каком-то старинном антураже.

— Что ты видишь? — услышала возле уха Ариадна и стремительно обернулась, попадая в кольцо рук неслышно проскользнувшего в комнату предначертанного.

— Что ты делаешь? А если бы Ульяна была здесь голой? — ревниво прищурилась Рия. Шер рассмеялся.

— Я видел Льяну входящей в одну из комнат в нашем крыле пару минут назад, так что вряд ли бы я застал ее здесь голой. Иди ко мне, моя собственница, я соскучился.

Прежде чем снежная успела съехидничать, ей в губы впились собственническим поцелуем.

Глава 12. Допрос и обустройство

Ульяна

Шагая к папеньке в кабинет, нервно теребила пальцы. На этот раз вроде бы ни в чем таком повинна не была, а всегда, когда отец приглашал к себе «на ковер», бессознательно начинала нервничать. Привычка из детства. В детстве и юности я достаточно много косячила, и когда Драгомир Лисов был особенно недоволен своей дочерью, вот примерно так же, как и сейчас, вызывал к себе и очень долго отчитывал. Он никогда не позволял себе поднимать на меня руку, мог только шлепнуть по заднице, не больно, скорее обидно, наказать лишением выхода из дома или наложить запрет на мои лабораторные эксперименты, и именно последнее для меня всегда было особенно жестоким, даже жестче, чем блокираторы сил.

— Ну, и чего разнервничалась? — ворчал восседающий на моем плече Рив. — Будто не к отцу родному идешь, а в пасть двуликого льва.

— Предчувствие странное, — пробормотала, останавливаясь напротив двери отцовского кабинета. — Папенька точно не просто так меня вызвал. Чую подвох.

— Да какая разница, подвох, не подвох, ты его не видела почти девять месяцев, так что давай, ать-двать, левой-правой!

— Ладно, только давай без наставлений, — коротко стукнула, после чего решительно вошла, замирая на пороге помещения. Кабинет отца, по моим воспоминаниям, не изменился. Бросив умилительный взгляд на зеленые занавески, какие сама состряпала лет пять назад, переместила на добротный шкаф с бумагами и книгами, несколько кресел из зеленой эко-кожи, не слишком большой стол из массива, за которым восседал склонившийся над доходной книгой папенька, из-подо лба поглядывая на светящийся складной инвизор.

— Проходи, родная, — не отрываясь от своего дела, попросил он. — Я сейчас закончу. Расставь пока, пожалуйста, чашки, я попросил приготовить твой любимый ясеневый чай с капелькой выжимки галгинки и цветочные пирожные.

Покосившись на центральную полочку шкафа, нашла поднос с кружками, накрытый сохраняющим тепло куполом. Молча взяла из закрытой полки складной столик и, отлевитировав все добро к рабочему столу, водрузила на кресло, уселась в соседнее, настороженно вскидывая голову.

Отец, черканув в книге ручкой, отложил ее в сторону и откинулся на спинку, с непроницаемым выражением лица разглядывая меня.

— Только сейчас замечаю, насколько ты выросла, Ульяна, и как похожа на свою мать, — с ласковой, чуть грустной улыбкой проговорил вейдар Лисов, и меня изнутри будто меховой рукавичкой погладили. Сходство с мамой было приятным. — Никогда не видел тебя такой умиротворенной и светящейся, этот лис делает мою девочку счастливой. А если счастлива моя родная малышка, значит, счастлив и я.

— Ты себе даже не представляешь, папа, как на самом деле я рада, что повстречала Адриана, — призналась, неловко потирая плечо. — Он – мой мир. Но чему я поистине счастлива, так это тому, что вы нашли между собой общий язык.

Папа согласно хмыкнул.

«Еще как нашли. Ой, как вспомню эти две пьяные рожи, горлопанящие странные стишки фривольного характера и песни, так до сих пор тошнить тянет», — буркнул Рив, обвивая хвостом мои ноги.

«Не вспоминай, и тошнить не будет. А то, выходит, ты жрешь кактус, колешься об иголки, но все равно жрешь, — фыркнула, наблюдая за тем, как отец провел рукой над поверхностью столешницы, и все, что там находилось, исчезло, переместившись в специальную полку под столом. Он поманил двумя пальцами складной столик, и тот разместился на столе. — И что там за песни такие были непристойного характера? Ты о таком не говорил».

«Упс, проболтался. Исчезаю», — и действительно исчез, засранец такой. Подавила удовлетворенно-гаденькую усмешку, взяла из рук отца чашку, одним махом осушила ее на треть, щурясь от удовольствия. Уже успела позабыть, каков мой любимый напиток на вкус.

— Как вообще дела? Что успело произойти за последние пару месяцев, какие от тебя не было ни слуху, ни духу?

Малость помолчала, настраиваясь на ложь во благо, да так, чтобы папенька меня на ней не поймал, простодушно пожала плечами.

— Честно говоря, не знаю, что тебе и сказать. Ничего особенного не случилось. Адриан много работает, я в его отсутствие занята своими зельеварными разработками, ну, помнишь, я рассказывала тебе про Управление, на которое немножко работаю?

— Да как уж тут забыть, — усмехнулся отец.

— Ну вот. Мастерю слабенькие артефакты, зачаровываю одежду, в общем, все по-старому. Когда Риан дома, мы чаще всего ездим в Столицу – центральный город его страны, если помнишь…

— Он не настолько стар, чтобы страдать деменцией, — прошипел мне на ухо вновь возникнувший на подлокотнике фамильяр.

«Ты собирался исчезнуть! Вот и вали!»

— Ага, щас. Я пошутил. Вдруг чего интересного пропущу, я же себя потом не прощу! Уж лучше жрать кактус.

Между тем, отец вторил Риву:

— Я не настолько стар, чтобы у меня были пробелы в памяти.

— Да-да. Так вот, в Столице мы ходим в кино или гуляем в парках, посещаем выставки и ресторации, — «помимо этого спасаем ушлого главу Фоксайров, раскручиваем клубок заговора мести одного рода, принимаем роды у супруги Стража двуликих, перед этим предотвратив покушение на нее же», — добавила мысленно. — В общем, скучать нам не приходится.

«Что это ты там бормочешь о заговорах?» — вклинился в мою голову подозрительный голос Рива. Черт, совсем забыла, что он может влезать в мои мысли.

«Сгинь, меховушка. И только вякни о чем-нибудь таком отцу! Придушу».

«Ну-ну. Поймай сначала».

«Рив».

«Все, все, не нарываюсь. Но о заговорах жду подробности».

Ага, жди.

— С Ривом общаетесь?

Вздрогнула и виновато улыбнулась. Папа с огромным трудом переносил наши с лисариусом «тайные» разговоры, когда мой фамильяр был не видим для него, а наша беседа не слышна.

— А-а, да, прости, отец. Ты что-то говорил?

— Говорил, — усмехнулся вейдар, бросив мимолетный взгляд на мой палец, на тот самый палец, на котором поблескивало в бликах заходящего солнца кольцо Адриана. Помолвочное кольцо.

Дырявый котел. Кажется, я знаю, о чем сейчас пойдет речь. От, блин!

— Скажи, моя дорогая, а когда ты собиралась осчастливить меня новостью о вашем с Адрианом брачном торжестве? — очень ласково и опасно вкрадчиво поинтересовался ведьмак. — Твоей руки он просил у меня полгода назад, и с того дня ни свадьбы, ни приглашения на нее от тебя, ни слова!

— Скоро, папа, скоро, — пробормотала и заняла рот пирожным.

— Твое скоро меня не устраивает. С твоим женихом я уже переговорил, и знаешь, что он мне ответил?

— Что? — невнятно простонала. Когда это они успели уже переговорить?!

— Ну-ну, не скромничай, родная. Мудрое решение: устроить торжество после Новогодья, перед началом учебы. Какое мудрое решение, — довольно заключил вейдар. — Одобряю.

«Льянка, засранка, а че я об этом не знаю?!»

Потому что я тоже об этом, млин, не знала!!!

— Твой жених далеко не глупый молодой эр. Теперь я в этом окончательно убедился.

Да, да. Он такой... Придушу!

— Вот только почему ты мне сама об этой чудесной новости не сказала, малышка?

— Я собиралась. Да. Ага. Честно!

«Адриан, мать твою за ногу!!! Это еще что за новости? О какой свадьбе перед обучением ты наплел отцу?!»

«А что?»

«Что значит что?! Меня почему не предупредил?»

«Я собирался тебе об этом сказать после ужина».

«Ну, ты малость опоздал», — съязвила я. — «Ладно, поговорим еще».

«Уже боюсь».

И правильно!

— Льяна? Отчего ты погрустнела? Я тебя чем-то расстроил?

Допив остатки чая, тихо призналась:

— Нет, что ты, пап, ты уж точно ни при чем. Точнее сказать, не совсем при чем, но все же немного да. Просто, понимаешь… мне бы хотелось, чтобы именно ты вел меня к алтарю, а переместить всех друзей и родственников сюда, при этом их не угробив, как ты знаешь, вряд ли получится. Тебя в Аррет ― тоже.

— Дело только в этом?

— Ну, по большой части да.

— Я подумаю над этим. Иди сюда, — распахнул он объятия, и я с улыбкой обошла стол и крепко обняла родного вейдара за плечи, чмокнула во взъерошенную шевелюру. — Завтра непростой день, да?

— Да.

— Вы справитесь, — легонько похлопал он меня по спине и, еще разок крепко обняв, отпустил. — Ладно, иди, милая. Встретимся за ужином.

Выпорхнув из отчего кабинета, несколько секунд постояла на месте и ринулась к дражайшему предначертанному. Ворвавшись в спальню, увидела у распахнутого шкафа полуобнаженного огонька в одном полотенчике на бедрах.

К-хм, Льянка, смотрим только в глаза! В глаза смотрим!!! В крайнем случае, в переносицу, но никак не ниже!

— Адриан Фоксайр, что все это значит?!

Мой ж-жених медленно повернулся ко мне лицом:

— Прости, родная, но что я еще должен был сказать твоему отцу? Что за столько времени не уговорил тебя выйти за меня?

— Вообще-то уговорил давно.

— Вот видишь, уговорил, а уговорить непосредственно стать мне женой все никак не получается.

— Папа усомнился в моей к тебе любви и серьезности наших отношений, да?

— Открыто именно так он не сказал.

— Но сказал не открыто.

— Типа того, — вздохнул огонек.

Приблизившись к своему мужчине, обняла его за обнаженный торс, прижалась к груди щекой, слушая мирный стук сердца.

— Извини, что накричала.

— Ты еще не кричала, — хохотнул Риан, и я смутилась, а, подняв голову, будто с разбегу плюхнулась в целый океан нежности и любви, неприкрыто отражающийся в глазах огонька, и первая потянулась к его губам, шаловливые пальчики пробрались под полотенчико, сжав две крепкие половинки.

— Ульяна…

— М-м-м-м? — промычала, упиваясь кружащим голову поцелуем.

— Шер может вернуться.

— Плевать, — отрывисто бросила, наводя на замок входной двери запирающее заклинание. — Теперь никто не войдет.