Покажи мне свое солнце

Пока я шастала по кораблю, мне пять раз предложили выпить, восемь – покурить, четыре – нюхнуть, три раза – закинуться какой–то фиолетовой шевелящейся дрянью и два раза перепихнуться. И то, в эти два раза меня не видели, просто по голосу определили – дама. Ну и, соответственно, вежливо предложили пройти на… член, только больше заковыристо. Не корабль, а бордель в худшем исполнении. Шлюх много, а сервиса никакого.

В общем, как не задалось вначале, так и понеслось…

С утра по местному времени я познакомилась с коллективом охраны, с которым мне предстояло работать, и совсем приуныла: за меня взялась устоявшаяся команда женоненавистников с размером эго в разы больше, чем их фаллосы. Эти мудирующие особи задались целью мне рассказать, доказать и показать на пальцах, как я оскорбляю всем своим бабским видом их почтенное, блин, ремесло. Бабский вид – это грудь и отсутствие члена. А, и наличие мозгов. Видимо, мужиков особенно беспокоил последний пункт. К остальным они придирались по привычке. А подержаться норовили из–за дремучих инстинктов.

Кстати, больше всего мне понравилось высказывание:

– С какой конюшни нам прислали эту кобылу? – пришлось хорошенько лягнуть в челюсть, чтобы оправдать это гордое звание. И как–то им всем моя резвость не понравилась. Но в конечном счете все же разобрались. Довольно мирно, но долго.

Ценой моего выбитого плеча, треснутых ребер, чужих вывихнутого локтя и потерянного зуба (зато сразу у нескольких индивидуумов) в коллективе кое–как установился статус кво и меня перестали шпынять и отправлять на нижние палубы охранять контейнеры с мусором.

Хотя там я познакомилась с интереснейшей личностью.

– Привет! – раздалось сзади, когда я скептически изучала невыносимо воняющий мусорный контейнер, который меня якобы отправили оберегать. Интересно, от кого? Кто же такой любознательный и с голодухи способен покуситься даже на мусор? Тем более, что в мусоре от «миссок», кроме вялых водорослей, использованных тюбиков от косметики и сломанных информационных пластинок больше ничего и не было.

– Здравствуйте, – настороженно повернулась я и уставилась на маленького, желтолицего и узкоглазого, как китаец с Земли Изначальной, человечка. – Вы тот суперзасекреченный объект, который сюда протащили контрабандой?

– Я – Питер Страшилин, – пожал плечами человечек. – Насчет объекта не скажу, но секретов знаю много. Еще вопросы есть?

– Есть, – кивнула я, облокачиваясь на контейнер. – Что, наши спецслужбы не могли вам найти корабль поспокойнее и приличнее?

– Не знаю, – хмыкнул Питер, почесывая себя за ухом. – Но тут хотя бы весело. А то в последний раз меня по кораблю под конвоем двух охранников водили. Пока они не закончились.

– Кто? – не поняла я.

– Охранники, – доверчиво посмотрел на меня мужчина. – Зато персоналу медицинского отсека было чем заняться весь полет.

– Понятно, – кивнула я, осторожно пробираясь к выходу.

Видела я наш медицинский отсек. Там, кроме успокаивающих и отрезвляющих средств, вообще ничего не было. Зато если понадобится кого–то обезболить, то я точно знаю, в каких номерах кают спрашивать. Апартаментов двадцать наберется, а то и все тридцать. И это если обезболивать по–крупному, целый взвод к примеру. А по мелочи можно стучать в каждый второй номер, не ошибешься.

– А вас как зовут? – все же настаивал на знакомстве Питер.

– Элли, – вздохнула я, смирившись. Вдруг пронесет. Нет, про это не надо – нормальных лекарств же нету, только моя личная военная медаптечка, а она мне дорога как память. – Приятно познакомиться!

– Элли, – мечтательно закатил глаза Страшилин. – Вы не соблаговолите выпить со мной по чашечке чая? – подмигнул. – Именно, чая. Кофе я обычно пью с женой.

Так мы и подружились.

И потянулась нескучная служба, потому что почетные военизированные членоносцы были отнюдь не единственной и даже не основной проблемой на этом судне, ведь у нас оставались еще недотрахнутые мисс чего–то там, и вот это и было нашей общей головной болью. Глобальной. Мега–глобальной. Я согласна: пристрелите меня!

«Мисски» выносили нам мозг методично и обстоятельно. Основные требования:

– Охрана, пить!

– Охрана, быстро водоросли для маски!

– Это я не ем, живо принеси пророщенные початки кукурузы. И заодно похудеешь!

– Эти водоросли сами сюда шли? Они уже завяли. Тащи новые!

– Хочу массаж!

– Это не бобы! Я просила кукурузу! Что значит, я это просила? Ты спятила?!! Кто ест такую гадость?!!

– Эта вода без газа! Хочу с газом!

– Это не массаж, а поглаживание! Сделай жестче!

– Это не те водоросли! Они должны быть пурпурные, а эти красные!

– У меня синяки остались от массажа! Дура, как я буду теперь выступать?!!

И вот так целый день.

Примерно на вторые сутки пребывания в этом серпентарии я прочувствовала на своей шкуре, как повезло тем лошадиным девочкам вовремя смыться, и как не повезло мне без напарницы… пусть даже и лесбиянки.

Да я гермафродитом готова была стать, только чтобы избавить себя от созерцания этих гнусных надутых рож! Они ж не корону мисс себе на голову нацепили, а целый императорский саркофаг! С Золотой Палатой впридачу!

А объектом спускания пара они все выбрали меня, потому как обижать наших почетных членоносцев им карьера не позволяет! Потому что они выше… гм, членов. В смысле, смотрят выше членов, на сиськи друг друга. Вдруг у кого–то размер больше, а, значит, больше шансов победить. Я вот одного не понимаю: если даже больше, то что ты сделаешь? Что–то в лифчик к себе подложишь? Так дисквалифицируют за допинг.

В итоге оказалось, что я тут самая наивная. Да я за эти дни столько замаскированных шпилек выслушала, что превратилась в подушку для иголок. Эти подспудные гадости, наверное, у меня из мозгов уже наружу проросли, как зеленая травка в декоративном горшке на подоконнике.

Но это ладно. Я от этих «миссок» хотя бы ночью отдыхала. А вот когда некоторые из команды бодигардов решили, что я могу кое–кому из них помочь приятно скоротать ночь или вечерок, да еще и вдвоем–втроем… ох ты ж… нарвались, бедолаги. Я была зла. Очень зла. Злее меня мог быть только змееплюв с Саниса, но они очень редко в дикой природе встречаются. Так что я вне конкуренции!

Вывихи плавно перешли в трещины и переломы, а противостояние достигло такого уровня, что меня по–тихому переселили в пустующую каморку для стюарда, соседствующую с целой палубой кладовых со шкафами чистого постельного белья и хозпринадлежностей. И, что приятно, кладовые эти соединялись в сложную загогулистую фигуру как сообщающиеся сосуды.

– Фригидная лесбиянка! – сделала вывод та часть команды, которая уже попробовала и получила по шее, почкам, печени, ребрам и достоинству. Остальные все же не оставляли попыток получить свое, хотя это вообще–то было мое.

Я на парней даже не обижалась. Руки–ноги ломала, носы разбивала, но не обижалась. Разминка – это святое. Главное, чтобы была хорошая сигнализация. А сигнализация у меня хорошая, можно сказать отличная. На заказ разрабатывали для корабля в условиях радиопомех и космоса, и я не так давно отвалила за нее кучу денег. Потому как если я привыкла к своему прежнему коллективу, и мы сработались, это вовсе не значит, что парни иной раз не пытались свою коллегу взять на «слабо» и подкараулить для ночи нежной любви…

И вот, когда меня некоторые самцовые особи на «Голиафе» самовольно пытались навестить между дежурствами с особо теплыми и слишком дружескими намерениями, да еще и по двое, по трое – пряталась среди белья. Да так, что им ни за что не удавалось меня отыскать, как лотийского партизана в джунглях хобаррской планеты. Мало того, я им там с удовольствием настоящие ловушки устраивала. По утрам дезактивировала, правда, чтобы кастелянша или кто–то из горничных или стюардов в них случайно не попал…

Например, разлила по полу тонкой пленкой слюну морозока и наблюдала, как пришельцы поскальзываются, въезжают на полном ходу в стену и превращаются в страдальцев. Причем страдальцев, покрытых тонким слоем льда. Для сохранности.

Или кидала под ноги яйца бесцветного пуконога, и они лопались с радостным чпоком и одаривали жаждущих милым запахом тухлого мяса, не смывающегося минимум двенадцать часов. Особо везучим приходилось меняться сменами, потому что «мисски» пучками падали от аромата в обморок безостановочно. И не на руки желающим, а на пол. А потом писали жалобы пачками капитану.

Жалобы были разнообразные: от недостаточной чистоты пола до недостаточного количества чистых рук для поддержания.

Капитан читал, зверел и отрывался на мне. Почему–то именно я была повинна в том, что охрана принципиально не мыла руки перед тем, как хватать миссок за кости.

– Я больше не могу! – вырвалось у меня в сердцах, когда я в очередной раз заливалась в лаборатории алхимика душистым чаем и кефиром (хотя уже была готова увеличить градус напитка примерно раз в сорок). – Сколько можно стучать по ребрам, если до этих засранцев не доходит?

– Элли, – посмотрел поверх защитных очков Питер. – Ты уверена, что у них мозги в ребрах? Может, сразу нужно было стучать по голове?

– Да я не уверена, – отмахнулась я, подтаскивая к себе корзиночку с конфетами, – что они и в голове у них есть! – Призналась: – Мне иногда кажется, что мозг у них мигрирующий. Блуждает по телу, чтобы не поймали и не заставили работать.

– Ну тогда, – злорадно усмехнулся Страшилин и довольно потер руки, – у меня для тебя кое–что припасено! Заодно и проверим на теле… извини, в деле!

Вот тут мы друг друга и нашли!

После работы я забегала к нему в лабораторию, и он снабжал меня своими новыми суперсовременными разработками. Некоторые из них были просто «Вау!», некоторые похуже, но ни разу не бывало неудачных или плохих. Что радовало больше всего – его работы поражали миниатюрностью. Ловушка или управляемая алхимическая мина размером с просяное зерно – да не вопрос! У меня теперь всегда были полные карманы таких.

И, что самое классное, без моего мысленного приказа ни одна не активируется! Зеркальные маскировочные сети объемом с половинку грецкого ореха. Клейкая мононить, на которой можно прилипнуть к потолку и хоть сутки висеть на ней. Взрывающиеся петарды вместо светошумовых гранат и пенящиеся поглотители взрыва, которые даже от минометного залпа прикроют… В общем, Питер дал мне доступ к самым передовым военным разработкам мини.

Что сказать: я собой горжусь. Моими усилиями все уровни переподготовки спецназа бывшие десантники сдали на «Ять». Подбираясь к моему временному пристанищу, они вооружались холодным оружием и средствами самообороны, как имперская полиция для боевых действий с гражданскими лицами.

Не срабатывало. Оружие у них если и стреляло, то в потолок. У меня было много средств убеждения, не в последнюю очередь благодаря Питеру Страшиле, как я называла его про себя.

Через пять долгих дней все наши мужики приучились меня уважать. Даже те, кто вначале не хотел. А те, кто и потом не хотел, вповалку лежали в лазарете и принимали пластыри вовнутрь и снаружи. Потому что больше ничего не осталось. Успокоительное вылакали «миски».