Любовь по предсказанию

— Ай, пустите! — взвизгнула Шейла.

Я поднялся и дернул ее на себя — так она быстро оказалась у меня на коленях. Шейла тяжело дышала. Я буквально видел, как ее мозг отчаянно работает над поиском нового оскорбления.

— И как это понимать? — тихо спросила она наконец.

Неспешно я разжал пальцы на запястье и выпустил руку. Шейла не двинулась с места, ожидая моих дальнейших действий. Левой рукой я заправил выпавшую из ее прически прядь за ухо. На какое-то время я задержался на ее щеке, едва касаясь мягкой кожи.

— Шейла.

— М? — рассеянно ответила она, ее взгляд блуждал по моему лицу, на мгновение задержавшись на губах.

Если бы я был огромным котом, то замурчал бы от удовольствия.

Тыльной стороной ладони я наконец коснулся ее скулы, затем провел рукой чуть ниже, дойдя до шеи.

— Я никогда бы не стал использовать ваше имя, чтобы флиртовать с другой женщиной.

Словно очнувшись от гипноза, Шейла сбросила с себя мою руку и встала с кровати. Она принялась расправлять несуществующие складки на юбке, отчего я хрипло рассмеялся.

— А ну, — пригрозила она, по-детски нахмурив брови. — Эл рассказывала, какой вы раньше был бабник, так что я на ваши приемчики не куплюсь. Можете даже не надеяться.

Это было давно и длилось не очень долго. Потеряв Героценту, я от отчаяния пустился во все тяжкие. Был молод и глуп. Готов был поклясться, что жизнь закончилась. В юности все кажется большим и значимым. С возрастом это чувство прошло, но вернулось почему-то именно теперь, когда я знал наверняка: без Шейлы это точно будет конец. Я буду обречен на одинокое и унылое существование, временами отвлекаясь на кого-нибудь вроде Мадлен или даже студенток с выпускных курсов. Проведу старость, копаясь в земле, и умру погожим летним днем в своей оранжерее.

Та картина, которую описал Эдмунд, застряла у меня в голове и не желала оттуда уходить. Дом на зеленом холме… Дети, богающие по полю. Витая беседка, как в саду у Лизбет Даррелл. Шейла, читающая книгу на скамейке перед домом, в легком платье и соломенной шляпке.

Как ни тяжело было признавать, никакие деньги не купят такое будущее.

Я смотрел, как она оглядывается по сторонам в поисках того, что забыла взять. Акварель так и осталась лежать на раскладном столике, вымытые кисти аккуратно стояли в стакане. Возможно, она собиралась вернуться за ними позже. Возможно, они ей были уже не нужны.

— Уже поздно, — заметил я.

— Спасибо, я знаю, — равнодушно отозвалась Шейла, обуваясь в дорожную обувь. — Если придет какая-то корреспонденция на мое имя, пожалуйста, оставьте ее в моем шкафчике в преподавательской.

— Как прикажете, мисс Уилан.

Она вновь сверкнула в меня глазами, давая понять, как ей надоели эти игры с переходом на фамильярное отношение и обратно.

— Всего хорошего, мистер Бирн.

Я услышал, как внизу хлопнула дверь, и вновь лег на кровать. Хотелось думать, что Шейла сейчас вот так побродит пару часов и вернется. Что хваленая фейская гордость уступит здравому смыслу, и уже завтра мы по-соседски кивнем друг другу за завтраком.

Но прошел час-другой, а она все не появлялась. Уже давно стемнело, за окном застучали тяжелые капли. Кажется, скоро нам предстоит испытать на себе настоящие осенние дожди.

Я пытался читать при тусклом свете оставленный Шейлой томик поэзии, но уже на десятой странице начал зевать. Не в силах заснуть, спустился в кухню и заварил себе змеевик. В тяжелые времена всегда помогало от похмелья, а потом я использовал его просто как хороший успокоительный чай.

Ну что ж, если она так хочет, то пусть будет так. И правда, кто я такой, чтобы указывать, где ей жить и с кем встречаться? У меня остается перед ней обязательство по сопровождению студентов на выездные занятия, но это всего один раз в месяц.

А в остальном ее жизнь меня теперь совсем не касается. По крайней мере, я пытался себя в этом убедить.