Дом Драконов

Хоть она знала, что Керриган убила бы ее, она вытащила сигарету, чиркнула спичкой и зажгла ее, хорошенько затянулась. Ее мышцы тут же расслабились, спазмы прекратились. Все стало ощущаться почти так, как должно было. Почти так… как раньше.

Наверное, ей стоило докурить сигарету и поспать. Дозану будет плевать завтра, насколько она будет уставшей на работе. Он просто лишит ее части оплаты, если она будет ему бесполезна. Но она не могла уснуть.

Может, из — за пустой кровати на другой стороне комнаты. Кровать принадлежала Дарби, сколько Кловер знала Керриган. Кловер пробиралась сюда больше ночей, чем она могла сосчитать, видела красивую женщину в ночной рубашке. Белое нижнее белье было ярким на ее темной, как оникс, коже.

Она ужасно дразнила Хадриана. Они ссорились, как кот с собакой. Но Дарби… милая невинная Дарби, она была другим миром. Кловер не смогла сделать этот шаг. Дарби вот — вот станет леди из аристократии Брионики. Дарби и задолго до этого была слишком хороша для Кловер.

Кловер плюхнулась на кровать Керриган и потушила сигарету со вздохом, когда в дверь тихо постучали. Она быстро села.

— Керриган? Ты передумала? — позвала она.

Дверь приоткрылась, там стоял Дарби, словно Кловер вызвала ее из сна.

— О, Кловер, — прошептала она, опуская подбородок к груди. Она держала лампу в руке. — Я не… я думала…

— Почему бы тебе не войти?

— Уверена? Я искала Керриган. Я не знала…

— Уверена. Она решила побродить всю ночь. Уже почти рассвет. Ты можешь войти.

— О… ладно, — сказала Дарби. Она робко прошла внутрь и закрыла за собой дверь. — Странно спать в разных комнатах… после того, как долго я тут жила.

Кловер опустилась на локти.

— Можешь поспать тут. Я не против.

— Спасибо, — сказала Дарби.

Она прошла по комнате, как по своей — такой она и была пару дней назад. Она нашла запасное одеяло и подушку, устроила их на кровати напротив Кловер.

— Думаешь, она была права?

Кловер повернулась к Дарби, свет лампы был между ними.

— Думаю ли я, что Лиама убили?

— Его убили, да?

— У Керриган хорошие инстинкты.

Дарби нахмурилась, и Кловер решила, что ей это не нравилось.

— Я знала, что все мы начнем свои жизни, но я думала, что все будет, как раньше,… но больше, — призналась она. — Будто новое приключение в обществе будет той же группой, какой мы росли. Это было… наивно. Теперь я это вижу.

— Может, немного наивно, — уступила Кловер. — Но почему ты не должна получать все, чего хотела?

Дарби посмотрела в ее глаза. Ее глаза были темными, как полночь, и невероятно серьезными.

— Я думала, что получу это, когда леди Сонали выбрала меня.

— Жизнь не всегда работает так, как мы хотим, — сказала Кловер, потирая медальон. Она вернула его под тунику.

— Спасибо, что поговорила со мной. Наверное, я не была готова уснуть, — Дарби широко зевнула и звонко рассмеялась. — Или была готова, но мозг не умолкал.

— Почему бы тебе не попытаться уснуть сейчас?

— Ты споешь мне? — прошептала Дарби, зевая, ее глаза уже закрылись.

— Спеть?

— Угу, — пробормотала Дарби.

Кловер сглотнула. Она давно не пела. Уже пять лет. Ни разу с убийства ее родителей. Но она все еще помнила мелодию песни, которую пела ее мать, укладывая ее спать. Она давно не думала о песне, но она пришла с легкостью, слова — следом:

Спи, моя милая,

Сны успокоят, угомонят.

Поверни амулет три раза.

Не уходи. Я хочу, чтобы ты оставалась.

Спи, ангелочек.

Сердце открой, и я появлюсь.

Произнеси мое имя три раза.

Не бойся. Я всегда буду рядом.

Дарби тихо посапывала на кровати напротив, когда Кловер закончила колыбельную. Это было к лучшему. Она не увидела, как Кловер смахнула слезу, катящуюся по щеке.

Кловер выбралась из кровати и осторожно укрыла Дарби одеялом до щеки. Она убрала прядь темных волос с ее лица. Она потушила лампу и забралась в кровать, пыталась забыть воспоминания, которые потревожила колыбельная.

22

РАЗОЧАРОВАНИЕ

Иса

Иса имела дело со смертью.

Ей нравился день шпионажа, но приятнее было, когда ее кинжал вонзался в теплое тело.

Ее сапоги из плотной кожи беззвучно шагали по камням, пока она шла к задней стороне здания. Она могла войти спереди, но хотела, чтобы о ней знало как можно меньше народу. Тень в ночи была страшнее девушки с копной белых волос и милым личиком. Милая внешность порой помогала ей проникнуть в здания, но чаще всего мешала. О милых девушках многое думали. Что они были глупыми, что они не могли перерезать вас от носа до пупка за прикосновение к ним. С Исой оба утверждения были ошибкой.

Она забралась по небольшой каменной стене и легко спрыгнула в сад на другой стороне. Черная маска скрывала ее лицо, но она укуталась в плащ сильнее, чтобы лицо было глубже. Теперь она была готова.

Иса решительно пошла по поместью глубоко в сердце территории Риверфронт. Достаточно богатства, чтобы быть надежным благотворителем, но не такая помеха, как некоторые выскочки из Роу. Новые деньги. Все поместье поняло ими.

Ей было плевать. Пока ей платили.

Она шагала вперед с грацией тренировок и уверенностью той, кто боялся в жизни только одного — ее отца. А его тут не было.

Жалкое подобие охранника стояло у входа в главную комнату.

— Меня вызывали, — сказал Иса с презрением в голосе.

— Он тебя ждал, — сказал охранник. Он повернул ручку двери и сообщил о ее прибытии.

Она прошла перед ним и лениво зашагала по гостиной. Поместье отчаянно хотело быть четырехсотлетним поместьем Роу, но не получалось. Паркет из темного каштана покрывал пол, недавно созданная мебель в разных нейтральных оттенках. В стены были встроены шкафы с полками из кедра, мужчина стоял у стены из стекла с видом на реку.

— Ты поздно, — сказал мужчина.

Иса опустилась на один из диванов. Она налила себе бокал янтарной жидкости из хрустального графина и задрала ноги.

— Я не собака. Я не прихожу, едва меня позвали.

— Ты работаешь на меня.

— И я сделала, как ты сказал. Где мои деньги? — она сделала глоток бурбона и вздохнула. Он хотя бы раскошелился на хороший напиток.

Мужчина не повернулся к ней, но она ощущала, как от него исходил гнев.

— Ты убила не того, еще и оставила тело страже. Ты ужасно провалилась. Ты ничего не получишь.

Иса опустила ноги на ковер с затейливым плетением. Она надеялась, что оставит грязь на нежной ткани.

— Никто не поймет, что я убила его. Я талантлива в своей профессии. Они подумают, что это был несчастный случай. Я сделала вид, что была кража.

— Но ты не добралась до девчонки! — закричал он, наконец, повернувшись к ней.

— По одному шагу за раз, босс, — проворковала она.

— Ты не понимаешь, как это работает? Я нанял тебя убить одну девчонку. Не убивать по своей прихоти полноценного фейри.

— Это ты обо мне думаешь? — спросила Иса с юмором в голосе. — Тот полноценный фейри шел за твоей девчонкой. Если бы я не заметила его движения, он увидел бы, как я иду за девчонкой. По шагу за раз. Это деликатный процесс.

— Ты — разочарование, — прорычал он.

Иса закатила глаза и допила бурбон.

— Я убью девчонку.

— Хорошо бы, иначе тебе не заплатят.

— Зачем вообще тебе эта девчонка?

Глаза мужчины вспыхнули гневом.

— Она — бастард — полукровка. Этого мало?

— Таких нынче много бегает по Отбросам. И там полно грязных людишек, — Иса пожала плечами. — Что делает ее особенной?

Он повернулся к реке. Его тело было напряженным.

— Она сильная. Сильнее, чем кто — либо знает. Если она раскроет полный потенциал, она может разгромить весь наш мир.

— Нет таких сильных полукровок.

— И не будет, как только ты покончишь с ней.

Иса встала на ноги.

— Тогда, если она так опасна, я удвою свою плату.

Он стиснул зубы, глядя на нее.

— Ладно. Только сделай это, и в этот раз правильно. Избавься от тела, чтобы никто не знал, когда ты закончишь.

Иса улыбнулась, представляя, сколько денег получит за одну работу. Этого почти хватит для ее личного жилища. Почти хватит, чтобы сбежать. Она, наконец, почти сможет освободиться.

— Считай это сделанным.

23

ПОИСКИ

— Ты была занята, — сказал Фордхэм на следующий день, пока они вместе уходили с горы.

Он недавно пришел из купальни, и его темные волосы все еще были мокрыми и убранными с лица. Он был в той же черно — серебряной одежде, что и все время. Слишком хорошей для нее, и она помнила, как он дал ей плащ, и как он был лучше всего, что она надевала когда — либо.

— Что? Ожидал, что я буду спать? — спросила она, вернувшись к сварливому поведению теперь, когда они не были наедине в темноте.

— Как же ты получила информацию о месте, где нашли тело твоего друга?

— Я подкупила стража, — просто сказала она.

Он покачал головой, но больше ничего не сказал, пока они уходили с горы и шли к Отходам. Дороги были слишком знакомыми. Она ходила по ним сотни раз. Больше раз, чем она могла сосчитать, с Лиамом рядом или за ней, словно он думал, что она не замечала. И теперь она больше не пройдется с ним. Больше не сможет злиться, что он преследовал ее.

Она сглотнула ком в горле и пошла дальше по улицам. Но, хоть она шла быстро, Фордхэм успевал за ней, хоть он озирался на улицах, словно никогда не был в настоящем городе. Он не пялился — это было бы ниже него — но на лице было что — то, похожее на восторг.

Она хотела задать много вопросов. Но не хотела, чтобы он снова замкнулся от ее вопроса о его доме. И она резко развернула их на дороге к Отходам и направилась к Централу, где была Площадь.

— Разве ты не был в Кинкадии за время, пока ты тут? — спросила она у него.

Он пожал плечами.

— Один раз на церемонии.

— Это было ночью, и ты видел только бальный зал, — фыркнула она. — Мы познакомим тебя с моим городом.

— Это не входит в нашу миссию.

— Мы можем хотя бы остановиться на мясной пирог? — спросила она. — Я знаю лучшее место в городе.

Он прищурился, словно пытался найти обман, но потом кивнул.

— Я бы подкрепился.

— Князек, это не пропитание. Это жизнь.

Фордхэм буркнул что — то под нос, но он шел за ней по извилистым улочкам города, пока они не попали на Площадь. Это был практически центр Кинкадии. Большая мощеная площадь с магазинами с трех сторон и развалинами когда — то великой церкви, занимающими почти весь центр. Ее сердце сжалось от вида.

— Что тут произошло? — спросил Фордхэм. Он скользил взглядом по упавшим камням и сгоревшей крыше.

— Что — то трагичное, — тихо сказала она.

— Я не думал, что у фейри есть религия, отличающаяся от Общества.

— У многих нет, — согласилась она, поворачивая их от церкви, от которой ей все еще было не по себе. — Это человеческая церковь для Жалоб.

Глаза Фордхэма чуть расширились.