Издержки дипломатии

ΓЛАВА 7. Дезинтермедиация с выходом за дверь

Дезинтермедиация – отказ от посредников в переговорах и некоторых правовых вопросах.

Конечно, делегацию встречали не одни мы, наша небольшая группа скромно держалась позади местных высоких чинов, немного в стороне. Среди встречающих шайтаров были глава Внешнего Свода, глава Свода Культуры, помощник главы Рабочего Свода, и хорошо, что помощник, потому что глава там… Всех достоинств – в рот эльфам заглядывает и умеет перед ними выслуживаться. Потому, наверное, и сам не явился, чтобы продемонстрировать хозяевам верность. Умение приспосабливаться в политике не такой страшный порок, а порой даже достоинство, но должно же быть что-то кроме!

Портальный зал закрыли для посторонних и выдраили до скрипа. Путь от большой арки дальних перемещений (более новой из двух) к лёгкой для внутренних был устлан шёлковыми коврами, вдоль дорожки стоял почётный караул, а за спинами встречающих – пара знаменосцев с флагами Орды и Кулаб-тана. Самое наглядное подтверждение того, что как бы ни было сильно влияние эльфов, но решало оно не всё. Может, их и порадовало бы нанесение оскорбления нашему министру, но его принимали с уважением, как дорогого гостя.

Тут играло роль несколько факторов, и страх за свои жизни в том числе. Это столичное население можно кормить агитацией, а в Совете многие понимали реальное положение вещей и понимали, что сила сейчас не в руках эльфов. И те, кто не бежал, пытались подcтроиться. Если повезёт, не только жизнь можно сохранить, но и тёплое местечко. Учитывая, что ходили упорные слухи о поддержке «Байталы» со стороны Орды и Каганата, логика была понятна.

Так это или нет – я точно не знала. Такие вещи делаются не через официальное посольство, и у Шада я никогда не спрашивала. Это один из тех случаев, когда меньше знаешь – крепче спишь. Не знала, но почти не сомневалась: без помощи с нашей стороны не обошлось. Слишком выгодно, чтобы эльфам сыпанули перцу под хвост для ускорения и выгнали из Кулаб-тана. Особенно, конечно, Каганату, у которого на эти земли большие транспортно-торговые планы, но и Οрде – тоже.

– Ярая, а это кто такие? - шёпотом спросила Табиба, стоявшая рядом со мной. - Вон та парочка в народных одеждах, – она кивнула на юношу и девушку, тоже державшихся особняком. - Зачем им ваза?

– Это не ваза, это чаша из обсидиана, он считается у шайтаров сакральным. Дорогому гостю с дороги положено предложить напиться чистой холодной воды, традиция, – тихо пояснила я. - Подносят воду младшие дети хозяина, если они, конечно, уже могут ходить и способны удержать в руках чашу. В идеале, мальчик и девочка. Символический знак доверия. Откуда этих двоих взяли – понятия не имею, я их тоже раньше не видела. Их поиском занимались шайтары. Может, чьи-то дети, может – артисты.

– А нам министра не отравят? - озабоченно спросила она.

– Надеюсь, нет, - хмыкнула я в ответ. Охрана, конечно, воду проверила, но...

Охрана была не посольская – у нас нет столько народу, да и квалификация пониже. Группа серьёзных рослых орков прибыла несколько дней назад и с нами почти не пересекалась, они сами решали вопросы безопасности с принимающей стороной, а мы и не лезли.

Воздух в арке засеребрился, и я подобралась.

– Табиба, от Мунира ни ногой, помнишь? - предупредила я.

– Помню, помню, – заверила она в очередной раз и даже выразительно отступила поближе к упомянутому. Тот только понимающе усмехнулся, а потом делегация начала прибывать, и стало не до стажёрки.

Ну, поскакали!

Орков было немного: визит краткосрочный, устраивался совместно с посольством, так что были только те, кто требовался для переговоров, и несколько молодых работников на секретарских ролях. Пока министры улыбались друг другу и каждый на своём языке озвучивал формальные приветствия и пожелания, которые были понятны и без перевода, мы скромно стояли в стороне. Потом министру предложили чашу, и он залпом выпил её до дна – тоже знак уважения, но уже со стороны гостя. Чаша была большой, всяко не меньше литра, и хорошо, что министр – немаленький мужчина. Не здоровяк, но высокий и статный, в него столько хотя бы теоретически могло поместиться. Я бы точно утонула, пытаясь.

Потом принимающая сторона пригласила к порталу, посольские аккуратно смешались с подошедшей делегацией и организованной колонной по одному двинулись в новый портал. Очерёдность прохода также была согласована. Портал вывел нас в холл северного крыла дворца, где начинались владения Внешнего Свода. Там дожидалась пресса, но позировать для них пока никто не стал, делегация прошла мимо под щелчки фотокристаллов. Потом миновала просторный холл, красивую лестницу и широкий мраморный коридор – тоже демонстрация уважения, невежливо сразу притащить уважаемого гостя в рабочий кабинет, даже если он пришёл по делу. И тоже – компромисс. Особо уважаемого гостя стоило провести через весь город, но на это и наши бы не согласились, слишком сжатое время отводилось на визит, да и нынешнее проэльфийское правительство не могло выказать такого уважение к Орде.

В небольшом зале для переговоров мы оставили четверых – министров и двух переводчиков, – и бумаги на столе между ними. И Чагатаю я заранее сочувствовала: переговоры предстояли скучные.

Мне тоже предстояла не самая интересная роль, организация приёма – дело неблагодарное. Одно успокаивало, что гостей ожидалось мало, и все – неплохо знакомые, интересные разумные существа. Но некоторым из них предстоял интересный жизненный опыт.

Есть много тонкостей устройства дипломатических приёмов, но неизменным остаётся одно: проводятся они в традициях принимающей стороны. В данном случае – в орочьих.

Древние шайтары оставили кочевой образ жизни гораздо раньше, чем мы, поэтому многие бытовые привычки у них сильно отличаются. Совсем другая архитектура, мебель. Шайтары, например, используют стулья, как «цивилизованные народы», а мы предпочитаем сидеть на полу и во время работы, и во время еды.

На грядущем завтраке всё предполагалось «по-дикарски». По кругу большой комнаты, устланной коврами, ставится десяток низких столов, возле них – подушки для сидения, чтобы непривычным к такому гостям было удобнее. Гости рассаживаются по трое-четверо, и обычная ситуация, когда за время вечера они меняются местами, переходя со своей тарелкой от стола к столу. Ну а обязанность хозяйки – следить, чтобы гости ни в чём не нуждались, и иногда наливать своей рукой чай в знак гостеприимства.

Этот приём был единственным способом для нашего министра спокойно, без лишнего шума поговорить с послами нескольких соседних стран и в очередной раз подтвердить, что все мы придерживаемся единого мнения относительно ситуации в Кулаб-тане. Они и на уровне министров регулярно всё это обсуждают, но личная встреча – всегда личная встреча, лишним не будет. Официально. Для широкой общественности – именно ради этого всё затевалось. Конечно, при таких исходных данных приглашать облечённых властью шайтаров – означало бы их подставить. Поэтому из местных пригласили немногих, всего четырёх пожилых женщины с мужьями, на первый взгляд – тихих затворниц. Но именно ради них устраивали приём, потому что это были матери четырёх сильных радикальных кланов, большая часть взрослых мужчин которых пополнила ряды «Байталы».

Я не сомневалась, что некоторые из них, а может и все, прекрасно знали Шаисту и поддерживали её, но эти женщины умели держать язык за зубами. Сама же дара Шадай была слишком осторожна, чтобы принять приглашение на подобное мероприятие – она последние несколько месяцев не покидала дворец вовсе. Так что вечер начался самым невинным образом, с разговоров о видах на урожай и результаты войны. Ну а потом...

– Дара Балуца, - негромко обратился Акзам к сидевшей рядом с ним женщине как раз, когда я опустилась на пол возле их стола, чтобы поухаживать за гостями, и сделал мне знак задержаться. - Ты хорошо знаешь дару Шаббо Αфалай?

– Почему ты так решил, дар? – не ответила она.

– Потому что мои орки умеют слушать, уважаемая. – Он обозначил улыбку уголками губ – больше знак вежливости, а не веселья. – Я знаю, что она отошла от дел, но теперь, наверное, ей снова придётся вернуться.

– Зачем ты это говоришь?

– Я знаю, что у Кулаб-тана сейчас почти нет своей разведки. Невозможно утолить горе матери, потерявшей детей, но через несколько дней Οрда сможет назвать имя того, кто принял решение и отдал приказ. Неофициально, разумеется, но не голословно.

– И что ты хочешь взамен?

– Это просто жест доброй воли, – он качнул головой. - Подобное не должно оставаться безнаказанным. Имя – или не только оно, как пожелает дара Афалай.

– Я благодарю тебя, дар Акзам, от себя и от моей сестры в силе, – склонила голову Балуца, коснувшись его руки в знак благодарности. - Я передам ей твои слова и принесу её решение.

– Ярая, сообщишь Герею, я поставлю его в известность.

– Я всё сделаю, - заверила его и, закончив с чаем, поднялась, чтобы перейти к следующему столику.

Хорошо сработала наша разведка. Не знаю, как, но – хорошо. Если бы у Акзама не было гарантии, он бы не давал таких обещаний, а если пообещал – значит, имя мог бы назвать уже сейчас, просто не стал торопиться. И хорошо, что они решили поучаствовать в этой истории, есть шанс отделаться малой кровью. Потому что Шаббо Афалай – женщина злая и мстительная, и кому она станет мстить, не зная конкретного имени, - большой вопрос.

С этими мыслями я продолжила выполнять свои обязанности: вежливо улыбаться гостям и вести с ними короткие беседы. А также решать грандиозные проблемы, возникавшие по ходу мероприятия. Катастрофа, на кухне сгорела рыбная закуска! Какой ужас, вместо яблочного сока поставили ягодный, а на него у одной из гостий аллергия. Мы все умрём, потому что одно из больших блюд разбили, их теперь не хватает, и они же будут не одинаковыми!

Завтрак – приём короткий, часа на полтора, но нервов даже за такое время может истрепать уйму. Так что, когда делегация отправилась дальше по маршруту очередным порталом, прихватив меня с собой, я с облегчением сбежала с поля боя, оставив уборку и наведение порядка на помощников.

В музее нас встретили хорошо знакомые шайтары. Далеко не все, конечно, были достойны доверия, так что при них Акзам разговаривал больше не с Шаистой, а с Халиком, и разговор шёл исключительно светский и безобидный, даром что общались на орочьем, который знали далеко не все присутствующие.

Министр невозмутимо повосхищался у витрины с «Глазом Матери», ознакомился с другими коронами и самыми ценными экспонатами, обсудил с представителями Свода Культуры пользу и сложности современного культурного сотрудничества. Потом ему предложили посмотреть несколько предметов с недавних раскопок, которые находились в реставрационном отделе музея, и наши ряды заметно поредели: журналистов в святая святых не пустили, да и часть чиновников тоже отсеялась.

Пока Шаиста на правах специалиста с искренним воодушевлением рассказывала Акзаму о древностях, я разглядывала фотографии с раскопок, разложенные на одном из столов – по ним кто-то собирал небольшой макет стойбища. И вдруг поняла, что именно на этих фотографиях – точнее, на их опубликованной в журнале копии, - я и видела тот горшок, который ушёл с недавнего аукциона.