Сдать королевство, женить Императора

«Объект вожделения», ну и пошлость. Если бы я назвал так Войцеху, то в лучшем случае получил бы пощечину, в худшем — кинжал под ребро.

— И потому вам, конечно, достанет милосердия позволить воссоединиться любящим сердцам: моему и принцессы Жулиты, — молодой Ташо поклонился и протянул руку своей возлюбленной, та вышла вперед, переводя напряженный взгляд с меня на свою тетушку и обратно.

Влюбленной или счастливой она не выглядела, но, надо признать, нашла отличный выход: после свадьбы она и ее наследники потеряют королевский статус, что автоматически лишит ее права на борьбу за престол и избавит меня и Войцеху от необходимости убивать ее или заточать в темницу. Конечно, это не значит, что за ними не будут приглядывать, но все же это лучше, чем эшафот. И хорошая возможность для меня сохранить репутацию доброго монарха, созданную раздачей припасов голодающим людям. Однако решение предстояло принимать не мне.

— Ваше Величество, — я повернулся к Войцехе и отступил на пол шага назад. — Вы лучше меня знаете Ее Высочество Жулиту, я доверю вам принять это решение.

Войцеха благодарно улыбнулась, но в тот миг, когда ее взгляд переместился на племянницу, он стал холоден, как северные льды. Она долго молчала, и в этот момент была прекрасна, как гранитная статуя, но так же безжизненна. Предательство племянницы ранило ее глубже, чем она хотела показать.

— Что ж, при условии, что ваша невеста письменно откажется от короны за себя и своих потомков, не вижу никаких препятствий для вашего брака, — наконец, сухо и лаконично ответила она.

Молодой Ташо расцвел благодарной улыбкой, Жулита опустила напряженные плечи и длинно выдохнула. Оба они снова поклонились и отошли.

Не успел я сказать и слова, как к тронному возвышению приблизился Пьер, и не один. Он галантно сопровождал Ханну, которая, несмотря на явное смущение, держалась с большим достоинством, чем ее младшая сестра. Мой советник уже поздравлял меня с помолвкой, так что ему не требовалось плести словесные кружева для вступления.

— Вижу, вы в благодушном настроении, Ваши Величества, — отдавая должное не только мне, но и Войцехе, начал он. — И потому испрошу у вас разрешения и на собственное счастье, которое состоит исключительно в том, чтобы взять в жены Ее Высочество Ханну Милик.

Я догадывался о том, что на сегодняшнем банкете прозвучит такая просьба, Войцеха же явно удивилась, но быстро справилась с эмоциями. Я все еще оставался немного позади нее и, желая поддержать, положил руку на ее талию. Но право решать судьбу дочерей своего брата решил полностью оставить за ней.

— Выйдя замуж за человека не королевских кровей, ты так же, как и Жулита, лишишься статуса принцессы, — напомнила Войцеха, оттягивая время ответа.

— Да, но я по-прежнему останусь верной слугой своей страны, — сдержанно кивнула Ханна. Она явно заранее продумала, что и как собирается сказать.

— В таком случае я даю свое согласие и желаю вам счастья, — моя Императрица говорила спокойно, но под конец фразы в голосе все же скользнуло мягкое одобрение.

Я же смотрел, как Пьер с несвойственной ему нежностью сжимает руку избранницы, как она немного тушуется от такого непривычного для нее внимания, и отчетливо вспоминал, как нравилось этим двоим проводить время, выстраивая очередной план по выявлению предателей в рядах приближенных к Жерому людей. Пожалуй, такой тандем в будущем хорошо послужит короне.

— Рад, что после стольких лет разгульной жизни ты наконец остепенился, — не удержался от небольшой шпильки в адрес друга я. Ханна едва заметно поджала губы и бросила быстрый взгляд на жениха, но ничего не сказала. Что ж, уверен, веселое прошлое Пьера не заставит ее передумать — слишком уж она очарована его умом, деловой хваткой и изящными манерами.

После того, как шпион отвел свою даму в сторону, я уже не ждал сюрпризов, однако жизнь продолжила их подбрасывать. А вот Войцеха и бровью не повела, когда к нам приблизилась Дорота, которую вел под руку Рейк. Неужели и они тоже?

Вид этих двоих не оставлял никаких сомнений по поводу их намерений: оба глубокие как озера в скальных ущельях, и искренние, как первые теплые лучи весеннего солнца, светились радостью и льнули друг к другу, даже слегка нарушая приличия. Впрочем, этикет их сейчас беспокоил в последнюю очередь.

— Я должен поблагодарить вас за благоразумие и дальновидность, Ваше Величество, — обратился Рейк к Войцехе. Я припомнил, что когда-то она отказалась выйти за него замуж, Рейк сам об этом говорил. Видимо, моя Императрица понимала, что ничего хорошего из брака по дружбе не выйдет.

— Я прошу руки принцессы Дороты Милик, — топорно и прямо, как просил бы любой истинный северянин, произнес Рейк.

— С радостью передаю ее твоим заботам. Но обещай мне, что не станешь запирать ее в доме и позволишь исполнять ее призвание — лечить тех, кого она считает достойным своей помощи, — ответила Войцеха.

Тут настала моя очередь вмешаться.

— В данном случае я настаиваю на том, чтобы брак был заключен после подписания новых договоров между Империей и северными княжествами. Таким образом ваш союз скрепит мир между нашими странами.

Как я и ожидал, возражать никто не стал.

Остаток вечера прошел спокойно. Звучала музыка, сверкали огни, мелькали в танце яркие платья, но я замечал, что Войцехе все труднее оставаться на ногах: она побледнела, часто дышала, по ее телу время от времени растекалась слабость настолько сильная, что мне приходилось удерживать ее от падения.

Как только настало время, когда мы могли, соблюдая все приличия, покинуть прием и позволить остальным гостям веселиться, я, раздираемый беспокойством, тут же вывел ее из бального зала в прохладный коридор, где висели портреты ее славных предков.

Вмиг растеряв все приличествующее королеве хладнокровие и выдержку, она прикрыла глаза и почти свалилась на меня. Я подхватил ее на руки.

— Что случилось? Это из-за яда в кинжале Жерома? — спросил я, пока нес свою Императрицу к распахнутому окну, из которого тянуло свежестью.

— Нет, кольцо же само соскользнуло с руки, значит от раны я оправилась, — покачала головой Войцеха. При этом она как-то странно, даже радостно улыбнулась, чем окончательно поставила меня в тупик.

— Она беременна, — раздался из-за спины голос матушки и по тону я слышал, каких сил ей стоило не назвать меня идиотом в присутствии невесты.

— Это правда? — я все еще держал Войцеху на руках и чувствовал, как ее дыхание участилось.

— Да, — кивнула наконец она после нескольких секунд молчания.

Столько эмоций я прежде не испытывал никогда в жизни. От осознания, что сейчас я держу на руках Войцеху, которая станет и моей Императрицей, и совсем скоро — матерью моего ребенка, голова шла кругом.

— Задушишь, — прошептала она, когда я слишком сильно стиснул ее в объятьях, и рассмеялась, уткнувшись носом в мое плечо.

— Ваш союз благословлен богами, и ребенок, который родится под полной луной, получит покровительство и Мирэкки, и Этцеля. Ему суждено совершить множество великих дел, — мать говорила холодно, как и всегда, когда озвучивала предсказания своей богини, но и в ее вечно беспристрастном голосе прорезалась сентиментальность. — Поздравляю.

Матушка коснулась рукой моего плеча, как делала всегда, когда хотела подбодрить, потом наклонилась и поцеловала совершенно ошарашенную Войцеху в щеку.

— Не удивляйся и не пугайся, если перед родами услышишь помимо своего Этцеля еще и волю Мирэкки, — предупредила она шепотом. — Она та еще заноза, но все же постарайся быть благодарной: именно ее помощь твоему покровителю позволила вам воссоединиться

Мысль о том, что счастье мое создано не только моими руками, но и стараниями сразу двух божеств, оптимизма не прибавила. Судя по лице Войцехи, ее тоже не впечатляла идея всю жизнь благодарить Мирэкки, а после — посвящать ей ребенка.

— Глупо противиться судьбе, — заметив наше недовольство, бросила мать, тут же снова обретя высокомерный и холодный вид.

Войцеха ничего ей не ответила, я тоже решил промолчать, чтобы избежать бессмысленного конфликта, и через минуту шаги матери затихли в глубине темных коридоров.

Я же поспешил отнести Войцеху в спальню и поручить горничной, чтобы та наконец избавила ее от тяжелых юбок и корсета. Когда мы снова остались одни, я ставшим уже привычным жестом сгреб свою северянку в охапку и, уложив на кровать, прижал к себе. Моя Императрица, моя невеста, она дышала глубоко и сосредоточенно, и казалось, была чем-то раздражена.

— «Суждено вершить великие дела», — тихо передразнила она мою мать, и я понял, что нас с ней беспокоит один и тот же вопрос. — Я не позволю богам распоряжаться его судьбой.

— Мы не позволим, — шепнул ей на ухо я, прижимая к себе еще крепче, хотя казалось, обнимать сильнее уже невозможно. Я чувствовал, что ради нее смогу одолеть кого угодно, даже самих богов.

— Этцель говорит, что знает способ, как отделаться от интриг Мирэкки, — Войцеха подняла на меня уставший, но озорной взгляд. — Похоже, нам предстоит очередное приключение.

Конец