Дрянь с историей

— И? — не поняла Ева, а Дрянин умолк. — Ты думаешь, подобное может повториться? Из-за одного университета?..

— Нет. Но с тех пор как мы навели порядок, меня чертовски злит настолько наглое пренебрежение законами, которые написаны кровью.

— Вы навели?.. — ошарашенно уточнила она. — Стой, погоди! Хочешь сказать, что застал Волну? Сколько же тебе лет⁈

— В год Волны было двадцать четыре, — ответил он.

Ева потрясённо замерла, пытаясь высчитать, но не успела и не смогла продолжить расспросы. Серафим накрыл её ладонь своей, потянул за запястье, обводя вокруг стула, а когда женщина оказалась перед ним, решительно взялся за пуговицы блузки. Достаточно аккуратно, несмотря на когти.

Прежняя клокочущая злость ушла, но всё равно его резкое и дурное настроение ощущалось — сквозило в каждом движении, в молчаливом напоре. Да, он по-прежнему осторожничал и помнил про свои зубы и когти, но о томной неспешности и долгих ласках речи не шло, не говоря уже о том, что своевольничать Еве сейчас не позволили. Изучение его чувствительности и реакции на прикосновения пришлось оставить на следующий раз, а сейчас — просто отдаться ощущениям. И Серафиму.

Никогда прежде Ева за собой подобного не замечала, но… Определённо, этим «любишь пожёстче» он тогда попал в цель. Ей действительно нравилось, когда он вёл себя вот так. Именно он, потому что в прежних любовниках излишняя напористость скорее раздражала, и тогда Калинина радовалась, что их общение ненадолго. А с ним… Пряно, остро. Так, что от наслаждения буквально темнеет в глазах, но при этом с полным, доверчивым пониманием: он не сделает больно.

И даже хорошо, что от неё ничего не зависело, потому что через некоторое время не осталось не только воли — сознания, чтобы отвлечься от этих ощущений.

— Мой альтруизм меня погубит, — со вздохом пробормотала Ева. За окнами уже светало, и это ощущалось — как минимум потому, что ей отчаянно хотелось спать. — Уже скоро вставать пора, а я ещё даже не ложилась!

— Тебя никто не держал, — хмыкнул Серафим, не открывая глаз.

Женщина только вздохнула в ответ, проигнорировав насмешку. Хотелось спать, но хуже того, не хотелось никуда идти. Вообще — шевелиться. Томно, ленно, удобно…

— Я буду приходить к тебе только перед выходными, — решила она. — Во вторник, иногда пятницу и субботу. И с утра по воскресеньям.

— Во вторник?

— У меня в среду окно до третьей пары, можно спать, и в субботу пары не каждый раз. А сегодня даже спать пораньше не ляжешь, придётся выполнять твоё поручение… Почему я попала сюда именно в этом году, а? Лучше бы в следующем повезло!

— Пять утра, пары в половине девятого. Лучше поспать три часа, чем не спать совсем.

— Не знаю… — неуверенно пробормотала она и задумалась. С одной стороны, звучало заманчиво, потому что шевелиться не хотелось. Но с другой — хотелось в душ, смыть с кожи пот и остальные следы бурной ночи, освежиться…

Видимо, она слишком долго колебалась, потому что Серафим предпочёл решить за двоих. Повернулся на бок, рывком развернул слабо трепыхнувшуюся от возмущения женщину и придвинул ближе, прижал к себе спиной.

Ева на мгновение растерянно замерла, прислушиваясь к ощущениям — уж слишком неожиданный поступок, тем более для нелюдимого Дрянина. Одно дело — секс, а вот так уютно спать вместе… Зачем это Серафиму? Просто хотелось спать и не хотелось суеты под боком, а она напрасно ищет другие мотивы?

Прийти к какому-то выводу не удалось: сон срубил на середине мысли.