Шестерни системы

Выскочить, как в боевике, и словить с десяток пуль разом мне не улыбалось. Поэтому, тихо ненавидя себя и сержанта за массу упущенных возможностей, я лежал в куче грязи.

— Эй, вы, там! Живо выходите. С поднятыми руками, чтобы я их видел!

— Не слишком-то, — ответил мне в итоге сержант, с трудом развернувшись в грязи. — Но попробуйте уболтать их — слышите, автоматов по ту сторону уже почти не слышно.

— Легко сказать, — шепотом ответил я и потом крикнул: — Я — представитель императора! Призываю вас прекратить стрельбу.

— Да, как же. Призывает он, — услышал я в ответ. — Еще чего попросишь? Выходите, живо!

Идеи иссякали, поэтому я принялся говорить первое, что пришло в голову.

— Как представитель высшей власти в этом городе, я гарантирую, что, если вы сдадитесь прямо сейчас...

— Кончай болтать! Вытащите мне их оттуда прямо сейчас!

Сержант сделал героический рывок и выпрыгнул, с винтовкой в руках, целясь в тройку нападавших. Он успел сделать всего один выстрел перед тем, как в его сразили целой очередью.

— Проклятье, он убил Глеба! — срываясь на визг, крикнул один из оставшихся и сразу же выпустил очередь в и без того бездыханное тело сержанта.

Смертей я уже повидал достаточно за последние месяцы, поэтому поджал под себя ноги и привстал, чтобы не в полный рост возвышаться над своим укрытием, а лишь получить оптимальный обзор.

Я успел заметить, что один из моих противников продолжал смотреть на сержанта, словно ожидая, что тот вскочит. Другой же проверял пульс у командира.

Прицелиться не составило труда и первый мой выстрел развернул бандита, второй — попал ему в грудь, третий — лишь слегка оцарапал шею, а четвертый и вовсе ушел в молоко. Этого было достаточно, но я почувствовал, что грунт под ногами у меня сползает вниз.

И как только я упал лицом в грязь, надо мной просвистело несколько пуль. Невезение или спасение — это еще как посмотреть. Вполне вероятно, что я мог бы успеть его подстрелить.

Но после этого стрельба стихла — доносились только выстрела издалека, с противоположной стороны лагеря. Я решил высунуться — противник убежал.

Теперь надо было действовать быстро, пока они не перегруппировались. Учитывая, что кроме нас двоих никто не защищал важное здание, я предполагал худшее — защитников почти не осталось в живых.

Поэтому, пригибаясь как можно ниже, подбежал к телу сержанта и сперва схватил винтовку. По ходу заметил автомат и сменил оружие — лучше так, чем дергать затвор. Перезарядить пистолет до полного магазина уже не было времени.

Я на ходу принялся разбираться с автоматом. Вроде бы — классическое исполнение. Но магазин сбоку. Я попытался приладить руку и решил, что это на самом деле очень удобное исполнение, если стрелять лежа.

Поэтому сразу же, как только я добрался до последнего укрытия врага, лег, прицелился и дал очередь по тылам противника. Автомат тут же повело в сторону. Я отпустил курок.

Охрана лагеря словно ждала подходящего момента. В мою сторону улетело лишь две-три пули — и только одна царапнула по лопатке. Но царапнула так, что меня всего как током ударило.

И все сразу же стихло. Ровно на пару секунд — я и подумать ни о чем не успел, а уже слышались крики:

— Вниз! В шахту! Быстрее!

Кто-то подбежал ко мне и аккуратно перевернул:

— У вас кровь на спине.

— Я знаю, — отозвался я, ощутив холодный пот на лице. Рану жгло. — Все нормально. Заживет.

— Где-то внизу должен быть врач, он вас осмотрит. Давайте с нами — этих осталось всего трое, добьем и вам помогут.

— Внизу? — я повернулся посмотреть на зияющую черноту. — Нет, спасибо. Я подожду здесь.

— Вы можете истечь кровью, — обеспокоенно предупредили меня.

— Здесь подожду! — рявкнул я и попытался сесть. — Нормально все.

Я бросил автомат там же, где лежал сам, откинулся спиной к ящику и тут же зашипел от боли. Зажмурился и задержал дыхание. В какой-то книге я читал о том, что так можно успокоиться, слегка привыкнуть к боли — не убрать ее, а только побыстрее привыкнуть.

Потом выдохнул и открыл слезящиеся глаза. Повернулся — на ящике осталось пятно. Из меня получился бы отличный донор, если всю разлитую кровь можно собрать вместе и пустить на доброе дело.

Путающиеся мысли пришли в порядок. Мне было жаль Нарышкина — чего бы не натворил бывший сержант, смерти он не заслуживал. Да и никто не заслуживал — кроме злодеев, напавших на лагерь.

Минут через десять на поверхность поднялся граф и все остальные, кто находились в шахте. Грязные, пыльные, некоторые окровавленные — люди расходились по своим палаткам. А граф, вместо того чтобы раздавать указания, первым делом подошел ко мне:

— Лучше бы ты спустился вниз, — сказал он с явным сочувствием.

— Нет, — отозвался я, запрокинул голову, глядя на него, и криво улыбнулся: — Кто бы тогда остановил это все? Ваш лагерь здесь — слишком легкая добыча.