У беды глаза зелёные

— Может, тебя к лекарям отвести? — осматривая друга предложил принц.

— Я устал… — вяло отбивался от него парень.

— Кан, — Вира положила руку принцу на плечо, привлекая внимание, — если он не хочет, может, не стоит его беспокоить и просто дать выспаться и отдохнуть? А вот уже завтра, если лучше не станет, тогда отвести к целителям.

Парень замер. Внимательно оглядев друга, обернулся к Вире с Колином. Поперечная хмурая морщинка пролёгшая меж бровей выдавала его сомнения.

— Кан, если ему станет хуже, ты сразу дуй к нам, я позову лекаря, а вы вместе с Колином в это время присмотрите за Стэном, — продолжала убеждать Вира.

— Хорошо, — медленно кивнул принц всё ещё сомневаясь в правильности принятого решения.

— Не волнуйся, — Колин положил руку на его плечо, — он просто перетрудился. Вон, сколько у него книг на столе раскрытых, а сегодня ещё и лопатой пришлось помахать. А он точно к этому не привык.

Все взглянули на парня, с отсутствующим видом сидящего на кровати, словно, его совершенно не касалось что обсуждают именно его.

— Ну, мы тогда пойдём? — уже сомневаясь в своём совете Вира подняла глаза на Колина.

— Да, отдых нужен всем, и ему, — подбородком указал на Стэна, — в особенности, — разворачиваясь к двери и подхватывая девушку под локоток, утягивая на выход, добавил обращаясь к Кану. — Если ему станет хуже — буди!

В полном молчании они прошли к себе и Колин из за пазухи достал котёнка. Проблемы Стена тут же покинули голову девушки.

— А как мы его назовём? — Вира задумчиво постучала пальчиком по оттопыренной нижней губе к которой так необдуманно привлекла взгляд Колина. — А он мальчик, или девочка?

— Сейчас узнаем, — расплылся в улыбке парень задирая хвост котёнку и не обращая внимание на его негодующий писк и попытки прикрыть лапками своё достоинство. — Мальчик, — со знанием дела вынес вердикт Колин.

— Ага… — глубокомысленно задумалась девушка, а два мальчика притихли во все глаза уставясь на неё. — Будешь Васькой, — решила она, и получила возмущённое кошачье шипение, практически брань. — Борькой, Алекс, Мурзик, Тузик, Хуаянь, Мянь, Черныш, Мису, Уголёк… Не нравится? Может, Сэнди… — и наступила тишина: котёнок с вытаращенными глазами уставился на девушку, и она обрадовавшись торжественно провозгласила: — Вот и хорошо, нарекаю тебя — Сэнди! Теперь пойдём купаться!

Колин сам не понял как остался с пустыми руками и без доступа в ванную.

— А я, пожалуй, схожу в столовую, принесу нам чего-нибудь перекусить, а этому маленькому пройдохе — молока, — пробормотал себе под нос и вышел за дверь.

Включив тёплую воду и выбрав подходящий, по её мнению, шампунь, Вира с упоением отмывала от грязи своего питомца сюсюкаясь с растёкшимся на её руках зверьком. Блох у него, действительно, не имелось. Но были кровь, грязь и склеенная чем-то непонятным шерсть. Наконец, всё было закончено. Последний раз обдав малыша чистой водой девушка удовлетворённо улыбнулась.

— Как бы я хотела, малыш, чтобы твои раны излечились, — ласково провела по маленькому тельцу ладонью.

Неожиданно магия внутри отозвалась, и Вира поняла: да, может исцелить. Интуитивно она потянулась к золотой нити, и сила радостно откликнулась окутывая кисти рук золотым сиянием. Вира вспомнила как это произошло с гончей: тогда она тоже хотела исцелить.

Уверенная, что не может навредить, направила поток силы в израненное тельце. Котёнок довольно зажмурился и утробно замурчал, а страшные раны затягивались на глазах. В какой момент девушка поняла, что пока этого достаточно, не сказала бы сама. Это ощущение шло изнутри: она просто чувствовала, что завтра можно будет полечить ещё. Завернув Сэнди в сухое полотенце отнесла сонного зверька в комнату.

Вернувшийся Колин забрал его и пообещав накормить, отправил Виру мыться саму. Как никогда быстро девушка закончила с банными процедурами и выскочила из ванной.

Задумчивый Колин сидел на своей кровати, уложив на подушку сладко посапывающего котёнка с явно округлившимся животиком.

— Ты его лечила?

Не видя в этом никакой беды, Виорела удивлённая вопросом застыла в дверях. Вспомнив все свои ощущения и не найдя в них отрицательных эмоций, слегка пожала плечами.

— Да, как-то само собой вышло…

Не глядя на девушку Колин обречённо кивнул и не поднимая на неё глаз сменил тему разговора:

— Мне нужно будет отлучиться. Закрой дверь и ложись спать. Откроешь только Айканару: вдруг со Стэном что случится. Я вернусь ближе к утру, так что ты не волнуйся.

Не понимая что произошло за то время что она мылась, девушка удивлённо кивнула.

— Хорошо…

Она собиралась забрать пушистика к себе на кровать, но парень отвёл её руку.

— Он парень. Потому будет спать со мной. Рано тебе ещё с мальчиками спать, — пошутил, но улыбка вышла кривой, а шутка совсем несмешной.

Окончательно сбитая с толку Вира плюхнулась на стул и схватила со стола плюшку и стакан молока: молодой организм требовал еды. Она ещё не знала сколько сил и энергии понадобится ей этой ночью и оставалась спокойной и немного рассеянной.

***

Утро ректора академии началось с того, что он проснулся от громких и противных криков гордости коллекции Пилия — радужной кряквы. Эта красивая большая птица с оперением переливающимся на солнце всеми цветами радуги имела противный, громкий голос и особую предрасположенность к свободе. Эта дрянь сбегала из любых клеток и вольеров. Эхор считал, что у птицы была своего рода изощренная любовь к его персоне, ну, никак иначе он не мог объяснить почему именно под его окнами эта облезлая курица возносила хвалу солнцу, ну, а проще говоря, орала как ненормальная.

За столько лет войны с этой паршивкой мужчина уже действовал на автомате: заклинание открытых дверей срывается с пальцев распахивая окно, а воздушный кулак посылает в полёт подушку. Почему-то именно этот снаряд всегда доставал зловредную птицу. Вот и в этот раз она захлебнулась душераздирающим криком на середине рулады, а следом раздался смачный шлепок о землю. Глаза ректора были ещё закрыты, а на лице расползлась удовлетворённая улыбка.

Он не видел, но представлял как этот цветной петух роняя перья сваливается с дерева пришибленный подушкой. Сладкая месть грела душу невыспавшегося мужчины, но этого было недостаточно. Он знал, что если сейчас не встанет, это недоразумение опять начнёт орать. Тяжко вздохнув, Эхор поднялся.

Нещадно зевая и ёжась от утренней прохлады после тёплой постели поспешил вниз. Торопливо обежав здание застал как раз тот момент, когда потрёпанная гадина выползала из-под сбившей её подушки и собиралась заорать от возмущения.

Сморщившись, как от зубной боли, мужчина припустил быстрее и успел заткнуть клюв мерзавке. У него было огромное желание свернуть, наконец, её шею. Но он знал как Пилий дорожил этой птицей и трясся над ней. Тяжело вздохнув и проклиная тот день, когда пригласил в академию этого фанатика животных, Эхор спеленал возмущающуюся дрянь. С особым наслаждением он замотал её клюв остатками наволочки и запихнув подмышку, поволок к Пилию. На душе разливалось тепло: у него впереди было несколько дней до нового побега гадины, когда он будет просыпаться не от её криков.

Ложиться спать уже не имело смысла, и Эхор проклиная пернатую дрянь поплёлся на тренировочное поле, чтобы размяться до прихода первокурсников. И они не заставили себя долго ждать. Молодые, бодрые и весёлые они шли шумной толпой не добавляя хорошего настроения своему декану. Мужчина очень старался не срываться на ни в чём не повинных адептах, решив упростить сегодняшнюю разминку.

Он даже пытался шутить, поднимая себе настроение и поглядывая на группу. Но в какой-то момент заметил, что зеленоглазое чудо витает в облаках. Адепт Корза погружённый в свои мысли совсем не обращал внимание на окружающую обстановку и на него лично. По его лицу читалось, что он не просто задумался о чём-то. Нет, его мысли были о ком-то. И это точно был не он, ректор Нибин. Тогда кто? Эта мысль вызвала ярость: “Как смеет адепт на его занятии думать о ком-то постороннем и не обращать внимание на него, ректора академии и декана боевиков?”. Внутренний дракон ярился пытаясь вырваться наружу: как может какой-то желторотый пацан не обращать на него внимание?!

Настроение вновь опустилось ниже некуда. Неосознанно он стал подгонять группу бежать быстрее и быстрее, но вывести из задумчивости зеленоглазого гадёныша не получилось. Злость вцепилась острыми когтями в душу полосуя в лоскуты нервы бедного декана. Не удивительно, что он не сдержался срываясь на учениках. Эхор поменял ритм занятия, добавляя неожиданные элементы, сбивая дыхание парням. Только это смогло отвлечь адепта Корзу от мыслей о другом, другой? И он соизволил обратить своё внимание на ректора. Эхор с каким-то болезненным удовольствием ловил его взгляды и напряжённое внимание. Он видел как зеленоглазое чудо ловит каждое его слово, стремясь выполнить приказ в точности. Эта покладистость грела душу успокаивая.

К концу занятия он вновь находился в благодушном настроение заканчивая утреннюю разминку. Еле стоящие на ногах адепты буквально уползали с поля. Он сам уже собирался уйти, когда появилась Скерн. Эхор застыл следя за девушкой, и то что он видел его ужасно раздражало. Злость и ревность бурлили в его крови. Причём, кого он ревнует сильнее, понять не получилось. И, какой недоумок после увиденного сделает предположение, что они брат с сестрой?

Пылая гневом он направлялся к парочке, чтобы выгнать с поля девушку: нечего ей здесь делать, когда вышедший из душа благородный лорд Лорекил предложил сопроводить её к академии. Понимая, что в состоянии злости он совершенно необъективен, Эхор, огромной силой воли скрутив свои эмоции, заставил себя уйти от греха подальше.

Он только успел дойти до своих апартаментов, как получил сообщение о новом прорыве гончих ада вглубь страны. Боевые действия на фронтах не затихали который день. Казалось, что гончие бездны идут сплошным потоком и он никогда не закончится. Сейчас снять оттуда ни одно подразделение было невозможно.

Быстро переодевшись и даже не ополоснувшись, потому что каждая минута в месте прорыва могла стоить кому-то жизни, Эхор ушёл порталом во дворец. Взяв свободную от дежурства пятёрку королевских гвардейцев он сам повёл отряд драконов на зачистку. Они успели прилететь вовремя: твари только приближались к небольшой деревеньке, прячась в поле засеянном крестьянами.

Сверху эти боевые машины смерти были как на ладони. Но сжечь их не представлялось возможным, выгорит всё поле. Боевой пятёрке и Эхору ничего не оставалось как принять бой в человеческой ипостаси, спасая ничего не подозревающих гражданских. Опередив тварей они опустились на краю поля и оголили клинки, прикрывая собой беззащитных жителей. Настроение Эхора было как раз под стать: ему с утра хотелось кого-нибудь убить.

Когда всё было закончено и клинки пели победную песнь напившись крови врага, Советник не стал дожидаться когда придут спасённые жители с благодарностью. Принимать почести оставил боевых товарищей, а сам сбежал в столицу.