Избранница Теней

— За что? За то, что ты ночью отворачиваешься и храпишь? Или за то, что пускаешь слюни, когда отсасываешь?

О, какая прелесть!

— Что за ожерелье?

Брюнетка с гордостью выпятила грудь. Да, ожерелье и впрямь выглядело потрясающе. Мелкие синие камни в обрамлении белого золота. И все это похоже на тонкий морозный узор.

Я слушала спорщиц и в голове вырисовывалась следующая картина. Шатенка Ниара была замужем за одним из вельмож по имени Фенсир. Не знаю уж, что там с чувствами, но муж спал и с женой, и с брюнеткой по имени Хэф.

Ниара на днях заглянула в кабинет мужа и зачем-то начала изучать полки. Женское любопытство, что уж тут поделать. Нашла коробку с ожерельем и решила, что муж решил устроить подарок. Каково же было ее негодование, когда сегодня она увидела это же ожерелье на шее у Хэф. А ведь та совсем недавно была у них в гостях. Неужели стащила или уговорила Фенсира подарить ей эту прелесть?

Я чувствовала себя участницей мыльной оперы. Муж, любовница, жена. Правда, в этом случае разговор шел не о ревности, а о побрякушке, пусть и красивой.

Все явно ждали моего решения.

Вот дважды черт!

— Значит, — произнесла медленно, пока мысли метались лихорадочно внутри головы, — каждая из вас считает, что ожерелье принадлежит ей. А что сказал Фенсир?

— На охоте он! — взвизгнула Ниара. — Вчера утром уехал.

Я чуть обернулась к стоявшей позади Аероне и шепнула так, что услышала лишь она:

— Леди фейри любят преувеличивать или уменьшать свой возраст?

По губам принцессы скользнула понимающая ухмылка. Нет, определенно я начинаю любить сестру Дорана.

— Увеличивать, — шепнула едва слышно.

Я кивнула: ну что же, попробуем.

— Леди, а в чем проблема? Пусть та, что старше проявит мудрость и уступит младшей. Сами понимаете, юные создания подвержены приступам нетерпимости.

Выражение на лицах спорщиц изменилось моментально. Если до этого Хэф держалась за ожерелье на своей шее, то теперь убрала руку.

— Думаю, — проговорила с легкой запинкой, — что да. Моя Королева, ты права. Нам, старшим, стоит уступать молодой поросли. Ниара, можешь забрать ожерелье и успокоится.

— Благодарю, Хэф, но лучше оставь его себе.

— Ну что ты, думаю, оно для тебя.

— Нет, я просто уверена, что тебе оно нужнее.

Как бы все же драться не начали. Но нет, леди фейри сумели прийти к компромиссу: минут пять передавая друг другу ожерелье, в конце концов, вручили его пробегавшей мимо брауни. А пока та ошеломленно разглядывала свалившееся в руки богатство, поспешно вышли из помещения. А я украдкой перевела дух.

— Идем? — тронула меня за локоть Аерона.

Брауни с ожерельем наперевес ускакала на кухню. Оттуда донесся ликующий вопль. Ну хоть кому-то повезло.

На самом деле, здесь перекусывали не высокопоставленные фейри, а кто-то вроде охраны, самих поваров, помощников целителей. Хотя и сами целители любили появляться. А теперь вот и я зачастила. Здесь мне нравилось больше, чем в малом обеденном зале с его огромным столом и слегка тяжеловесной обстановкой. Можно было потребовать принести еду в комнату, но зачем я буду сидеть одна, если можно лишний раз исследовать культуру фейри?

Столик я облюбовала в дальнем конце, у стены. При виде меня брауни уже подсуетились, принесли обед и вазочку с цветком, моим любимым. Нежно-сиреневого цвета, он напоминал диковинную бабочку, присевшую отдохнуть. А тонкий нежный аромат заставлял вдыхать его снова и снова.

— Моя Королева, ты хотела меня видеть?

Уна уже сидела за столом, как мы и договаривались. Целительница как всегда была одета в темно-зеленую тунику и простые бриджи, темные волосы заколоты на затылке. И абсолютно безмятежный взгляд. Иногда казалось, что упади перед ней с распоротым животом — спокойно склонится и залечит.

— Я хотела поговорить с тобой насчет кесарева сечения.

— Я изучила этот вопрос, — кивнула целительница, отставляя в сторону кубок с водой, — не вижу проблем с подобной операцией. Если бы дело касалось обычной беременности.

— Что ты хочешь сказать?

— Сила твоего сына, моя Королева, так велика, что боюсь он не даст сделать операцию.

Я молча прожевала кусок нежного мяса, отдаленно напоминающего курятину. Потом проговорила, потянувшись за кубком с соком. Доран запретил мне алкоголь.

— Не совсем поняла, Уна. Это же ради моего спасения. Как он может помешать?

— У них все на инстинктах. Любое постороннее вмешательство твои дети воспримут как опасность.

— А если я их попрошу не мешать?

— Мои племянники несомненно умны, — вмешалась Аерона, которая почти не притронулась к еде, — но ты слишком многого от них хочешь, Аврора. Они дети. Они не могут думать, как мы, как взрослые фейри. У них сейчас так: маму хотят разрезать — плохо, надо дать сдачи.

Что-то сок горчил, от новостей что ли? Я сделала еще глоток и предложила:

— Можно проверить.

— Сейчас нельзя делать такую операцию, — запротестовала Уна, — Моя Королева, не надо!

— Я же не прошу мне разрезать живот. Для начала, попробуйте сделать надрез на руке. И проверим.

Это правда говорю я? Самое интересное, что Уна и Аерона не слишком долго протестовала. И уж тем более не возмущались таким предложение. Ими скорее двигал страх навредить детям.

Подобные вещи не стоило проводить на глазах у всех. Так что мы спокойно пообедали, а затем направились в целительское крыло.

Тихо, чисто и спокойно. Здесь постоянно звучала едва слышная музыка, от которой все проблемы начинали казаться не такими уж и страшными. Я устроилась на кушетке и приготовилась терпеть. Никакого обезболивающего.

Все закончилось очень быстро: блестящий скальпель успел слегка надрезать кожу, а затем Уну отшвырнуло к стене. А внутри меня разлилось едва заметное тепло, после чего ранка затянулась. Словно ее и не было.

— Я была права.

Целительница встала, ощупывая затылок. На мой взгляд лишь махнула рукой:

— Со мной все в порядке. Это было нечто вроде предупреждения.

Я молчала. А что тут скажешь? Дети превратили меня во временно неуязвимый сосуд.