Эльфийская лихорадка

Глава девятая

Я ждала Берронса. Он должен прийти без четверти десять и начать очередной урок Гласа. Мы установили точное время для начала занятий и, хотя я знала, что, скорее всего, он все еще был зол на меня, я была уверена, что он придет.

Он мог заставить меня прыгать, пронзительно кричать как цыпленок. Я не возражала против этого. Мне было плевать. Если я буду чувствовать себя достаточно глупо, то, может, я смогу выяснить, как противостоять ему.

Кристиан был прав. Когда стены окончательно рухнут — все Невидимые окажутся на свободе. Но так же была права и я: Видимые не смогут еще раз заключить их в тюрьму без Синсар Даб. Несмотря на мрачное положение, я опять стала сосредоточенной, решительной Мак. Я украла немного солнечного света — настоящего человеческого солнечного тепла, а не эльфийскую чепуху, как в прошлый раз в В’лейном. Всю эту солнечную энергию я спрятала в каждой клеточке моего тела. Как наркоманка, получившая свою дозу.

Чувствовал мой нос, что снаружи было холодно. У меня не было никакого желания выходить из дома и уж тем более идти гулять в такую погоду. На мне была моя любимая короткая белая юбка, симпатичные босоножки, золотисто-белая кофточка без рукавов, которая оттеняла мои зеленые глаза, делая их оттенок чуть насыщеннее. Моя кожа приобрела золотистый цвет благодаря нескольким часам, проведенным мною на солнце. Я выглядела и чувствовала себя просто великолепно. После того как я приняла душ, накрасилась и уложила свои волосы, я какое-то время разговаривала с папой. В это время в Эшфорде уже наступило время для ужина. Сегодня там было 88 градусов тепла. В Дублине было всего 38, но я знала, что до Канкуна можно было добраться в ту же секунду (время, за которое эльф может переместить меня туда) и это знание грело мою душу, помогая смириться с холодом Дублина.

У меня было отличное настроение, и я решила рассказать Берронсу кое-какую информацию. Попытайтесь поймать рыбу с помощью наживки, насаженной на крючок, вместо того, чтобы требовать ответы. Я решила перенять его тактику. Я собиралась показать ему страничку из дневника моей сестры, которую сегодня прислали мне. В’лейн проговорился. Не сомневаюсь, что и Берронса иногда можно поймать на этом. Возможно, его лицо что-то выдаст. Возможно, он знал, где находятся эти пять Убежищ. Возможно, у него появится какая-нибудь идея, у кого находится дневник Алины. Я не сомневалась в том, что у Берронса его не было. Я не видела причин, по которым Берронс мог выбрать именно эти странички и послать их мне. Но с другой стороны я не могла понять причину, по которой кто-то другой мог выбрать именно их. Но ведь кто-то это сделал.

Возможно, если я поделюсь с Берронсом кое-какой информацией, то он ответит мне тем же. Возможно, он думал, что ответы были достаточно безвредными и не имели никакого значения. Солнечная Мак чувствовала, что стоит попытаться.

Раздался дверной звонок.

Берронс зашел в магазин. Медленно он окинул меня пристальным взглядом с головы до ног. Его лицо напряглось, потом так же медленно его взгляд проследовал обратно. Я предполагаю, что ему не понравилась моя одежда. Ему она практически никогда не нравится. Предоставленная сама себе, я одеваюсь слишком счастливо, чтобы удовлетворить его вкус. Мисс Радуга и Мистер Ночь. Вместе мы смотрелись именно так.

Чтобы снять напряжение, которое осталось еще с прошлого вечера, я улыбнулась ему и дружелюбно сказала:

— Эй! — так я хотела ему сообщить, что готова начать все с начала и надеялась, что он хочет того же.

Я ощутила мощное воздействие за долю секунды до того, как он воздействовал на меня Гласом, а после было слишком поздно. Он так сильно захлопнул дверь, что неисправные болты с треском встали на место.

— Опиши мне в мельчайших подробностях твою последнюю встречу с Синсар Даб.

Глас сковал мое тело от головы до пальцев ног и грубо сдавил. Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо.

Я согнулась, мое дыхание стало прерывистым. Легион голосов завибрировал в комнате, отскакивая от стен, усиливаясь по мере перемещения вверх и вниз, вправо и влево, а затем через меня, прорываясь в кожу, перестраивая все в моей голове, делая мой разум его. Домирирующее. Искушающее. Продавая мне ложь о том, что его желания были моими, и я жила, чтобы повиноваться ему.

Пот мелким бисером выступил на моем лбу и верхней губе, сделал влажными мои ладони. Чем сильнее я боролась с принуждением, тем сложнее мне было дышать, пошевелить любой частью моего тела. Я висела как мягкая, бесхребетная, неспособная самостоятельно пошевелиться бумажная кукла. И как бумажную куклу он мог порвать меня пополам, если бы захотел.

— Прекратите бороться со мной, мисс Лейн, и все пройдет намного легче. Если, конечно, вы не получаете удовольствие от этой боли.

Мысленно я извергала целый гейзер ругательств, но не смогла произнести не слова. Я не могла даже вздохнуть. Таким же уровнем Гласа он воздействовал на мне вчера вечером. Он сказал, что именно этот уровень мастерства достиг Гроссмейстер. Его голос был мягким как шелк. Это как различие между всеми другими мужскими мотоциклами и мотоциклом Берронса. Его ход очень мягок, но он несет самую большую опасность, которую я когда-нибудь видела.

— Хороший загар, мисс Лейн. Как В’лейн? Вы хорошо провели время сегодня? Я вожу вас по кладбищам, он же перемещает вас на пляж. В этом наша проблема? Наши маленькие свидания не достаточно хороши для вас? Он ухаживает за вами, да? Кормит вас всей той симпатичной ложью, которую вы так жаждите? Я пренебрегал вами в последнее время. Сейчас я исправлю это. Сядьте. Туда. — Он указал на стул возле огня.

Я резко выпрямилась и на цыпочках пошла к указанному месту. Не то, чтобы мне это нравилось, но так происходит, когда я пытаюсь заблокировать мышцы ног, воспрепятствовать их движению, но все равно продолжаю идти. Один за другим я делала сопротивляющиеся шаги в направлении стула. Я дошла до него и обессилено рухнула в него как тряпичная кукла. Мускулы моего горла забились в конвульсиях, когда я попыталась сказать:

— Н-не … д-де-лай….

— Я запрещаю вам говорить что-либо, кроме прямых ответов на мои вопросы.

Я не могла пошевелить своими губами. Просто неверится, что он делает это со мной.

Какая ирония. В’лейн попросил меня сегодня, чтобы я ему доверилась. Я это сделала и он не предал меня. А Берронс меня только что предал, хотя я уже была готова открыться ему, поделиться частью информации, которую знала. В’лейн приглушил свою сексуальность, чтобы сохранить мою волю свободной от его влияния. Берронс же одним единственным приказом просто уничтожил её. Его поступок ничем не отличался от действий Гроссмейстера.

— Расскажите мне, что вы видели той ночью, когда столкнулись с Синсар Даб — повторил он свой вопрос.

Все внутри меня напряглось, задыхаясь, я пыталась сопротивляться его приказу, но из меня все равно вырвался поток слов. Я рассказала ему все в мельчайших деталях, все свои мысли, каждое ощущение. Начиная с того оскорбительного положения в мерзкой луже в своей симпатичной одежде. Я рассказала ему какие формы принимала та книга, о том взгляде, который она бросила на меня, и то, как я собиралась её отследить. Затем, как будто всех тех неприятностей мне было мало, я добровольно рассказала ему все о своем «вмешательстве» в судьбу инспектора Джейни.

— Не двигайтесь, — сказал он, и я сидела прямо на своем стуле, как натянутая струна, неспособная даже почесать свой нос. Он в это время размышлял над той информацией, которую я только что рассказала ему. В комнате повисло напряжение, смертельное напряжение. Я не понимала этого. Что я такого сделала, чтобы так его разозлить? Вчера вечером он и вполовину не был так сердит, хотя у него была возможность, причем не одна, допросить меня. Но он этого не сделала. Он просто уехал прочь.

— Куда вы ходили сегодня?

Пот капал с моего лица, это я тоже рассказала ему. Я хотела добровольно все рассказать, назвать каждое имя в книге, сказать, что мы, он и я, прошли через это, и что именно я заслужила ответа, а не он. Но он своим приказом запечатал мои губы, и я могла только отвечать на его вопросы.

— В’лейн что-нибудь вам рассказал?

— Да, — категорично ответила я, и прикусила губу. Я повиновалась его приказу и не должна была рассказывать больше.

— Что он рассказал вам?

— Что Гроссмейстер когда-то был Эльфом, его звали Дэррок.

Он фыркнул.

— Старые новости. Он говорил вам что-нибудь обо мне?

Старые новости? Он владел этой информацией о Гроссмейстере и не рассказал мне? И он еще посмел разозлиться на меня за то, что я не рассказала ему все? Если он не убьет меня, когда закончит, то он труп. Он был ходячей энциклопедией с обложкой, которую я не могла открыть. Бесполезной. Опасной.

— Нет.

— Вы трахались с ним?

— Нет, — сквозь зубы ответила я.

— Вы когда-нибудь трахались с ним?

— Нет, — вымученно ответила я. В моей жизни никогда не было двух мужчин, более одержимых желанием узнать, что же происходило в моей сексуальной жизни, или скорее не происходило.

Напряжение, висевшее в воздухе, немного уменьшилось.

Глаза мои сузились. Что это было? Источник его гнева? Действительно ли Берронс ревновал? Это вовсе не означало, что он был неравнодушен ко мне. Просто он относился ко мне как к своей собственности, его личной ши-видящей, и не хотел, чтобы эрекция других мужчин вмешивалась в мои поиски ОС.

Он окинул меня холодным взглядом.

— Я должен был узнать, являетесь ли вы При-йей. Именно поэтому я задал этот вопрос.

— Я выгляжу как При-йа? — резко спросила я. Понятия не имею на кого похожи те, кто попал в наркотическую зависимость от Эльфов, но я сильно сомневалась в том, что подходила для рекламного плаката девушки При-йи. В моем представлении они были чем-то большим, чем те готические девушки, которых я видела болтающихся в логове Меллиса: с пирсингом, в татуировках, слишком сильно накрашенных, одетых в винтажную одежду, по большей части черного цвета.

Он вздрогнул, какое-то время оценивающе смотрел на меня, а потом рассмеялся.

— Очень хорошо, мисс Лейн! Вы учитесь.

Я вздрогнула, когда поняла, что я только что сделала. Я сказала то, что не являлось прямым ответом на его вопрос! Я снова попыталась это сделать, мысленно формулируя слова, но я не смогла их произнести. Я не знала как это получилось у меня в первый раз.

— К кому вы шли на встречу в ту ночь, когда столкнулись с Синсар Даб?

О, нет. Это было несправедливо! Он не должен узнать все.

— С парнем, который знал Алину, — сказала я, стиснув зубы.

— Скажите мне его имя.

Нет, нет, нет.

— Кристиан МакКелтар.

— Да вы, черт побери, шутите надо мной? — Он резко вскочил со своего кресла и уставился на меня.

Так как он использовал Глас, то я обязана была ответить «Нет», хотя я знала, что вопрос был риторическим.

Смертельное напряжение вернулось только от одного имени. Почему? Какое значение имело для него имя Кристиана? Он его знал? Закрыв глаза, я искала в своей голове то маленькое место ши-видящей. Но это мне не помогало. Я все еще не могла говорить. Как я могла чувствовать такую большую силу в той горячей, чужеродной части моего разума, но не извлечь никакой пользы для себя в этом незавидном положении?