Нечаяный сюрприз для графа

Глава 35

Скоро будет месяц, как Торин покинул королевство, за это время я получила от него два письма. Почта, в том числе и дипломатическая, из Саравии доставлялась в Картар по морю на торговых судах, принадлежащих купцам нашего королевства. По прибытию в порт капитан корабля передавал почту королевскому курьеру, который и доставлял ее в столицу. Первое письмо я получила через неделю после его отъезда. В нем он писал, что скучает, и душа его, как у пятнадцатилетнего юноши рвется домой. Он вспоминал наши беседы и споры, шутил, что готов терпеть все мои капризы, и с нетерпением ждет нашей встречи. Все письмо было пронизано теплотой и искренностью. В нем также он сообщил, что султанатом правит младший сын Зилантана, шестнадцатилетний Хас. О том, что случилось с султаном Киратом и его братом Ильтаром, в письме не было ни слова. Прошло десять дней, и мне доставили еще одно письмо. Оно отличалось от первого, было более лаконичным, фразы были обтекаемые, будто Торин не хотел писать ничего конкретного и личного. Он также ничего не писал о султане или его свите, ни слова не было и о службе. Меня оно насторожило.

Еще до отъезда Торина мы с ним договорились, что если у него возникнут непредвиденные обстоятельства, и он не сможет или не посчитает возможным отправлять письма на кораблях нашего королевства, то мне нужно будет связаться с дипломатами государств, корабли которых заходят в порт Саравии. В нашем королевстве было два дипломата, которые представляли государства, имеющие с Саравией торговые связи. И Торин познакомил меня с обоими дипломатами и их секретарями. Поэтому, получив второе письмо, которое мне показалось странным, я обратилась к этим людям, но они сказали, что писем от Торина им не передавали. Я хотела поговорить с Аленом, но его не было в столице, он находился в своем замке. Тогда я решила поговорить с королем, но это оказалось не так-то просто. Секретари короля отказались записывать меня на прием даже, когда я сказала, что речь пойдет о графе Торине Ривгане, они снисходительно порекомендовали мне все вопросы решать через отца. Я так и сделала. На аудиенцию с королем мы с ним явилась вместе точно в назначенное время. Секретарь хмуро покосился на меня, но сказать ничего не посмел.

- Ваше Величество, я попросил о встрече с Вами по просьбе моей дочери, -сказал отец. – Прошу Вас выслушать ее.

Король удивился, но, кажется, не рассердился, лишь изучающе рассматривал меня.

- О чем Вы хотите поговорить со мной, леди Оливия? – спросил он, оставаясь стоять, что означало, что разговор с нами продлится недолго.

- Я хотела поговорить о дипломате нашего королевства графе Торине Ривгане, - ответила я, наблюдая за его реакцией.

Король удивился, но благосклонно кивнул.

- Ваше Величество, Торин в опасности, но по каким-то причинам сообщить об этом не может. Нужно срочно отозвать его из Саравии, пока не случилось беды, - выпалила я.

- Любопытное заявление, как, впрочем, и требование, - холодно отреагировал король. – И из чего это следует?

- Из его второго письма, которое я получила от него, оно очень отличается от первого: сухое, будто написанное постороннему человеку, просто перечень незначительных событий, ни эмоций, ни свойственной ему иронии, ни описания каких-то наблюдений. Это может означать, что, прежде чем отправить в Картар, его письма читают, и он об этом знает. Это первое. Позавчера из Саравии прибыл корабль, но я не получила письма, считаю, что это очень тревожный сигнал. Это второе.

Я замолчала. Мне не хотелось затягивать встречу, поэтому старалась говорить кратко и по существу.

- То есть, если я правильно Вас понял, Вы не получили письма от жениха, поэтому графа надо отзывать из Саравии или, как Вы говорите, спасать? – спросил король, не скрывая сарказма.

- Прошу простить меня, я волнуюсь. Может быть, недостаточно четко выразилась, - попыталась я исправить ситуацию, складывающуюся явно не в мою пользу. - Торин обещал, что я буду получать письма каждый раз, когда будет приходить дипломатическая почта. А граф – человек слова, это Вам не хуже меня известно, он не мог обмануть. Письмо я не получила, отсюда вывод – случилась беда. Еще есть такое понятие, как интуиция, ее еще называют шестым чувством. Так вот, моя интуиция подсказывает, что Торин нуждается в помощи! – я с отчаянием и надеждой смотрела на короля.

- Я знаю, что такое интуиция, леди Оливия, - сухо произнес король. – И, слушая Вас, понял, что уровень преподавания в университете достаточно высок, а Вы серьезно относитесь к учебе.

Я изумленно смотрела на него: это он о том, что я употребила слово «интуиция», что ли? А король, между тем, продолжал:

- Позавчера, в отличие от Вас, мы получили почту из Саравии, в которой был отчет графа. Я по, надеюсь, понятным Вам, причинам не могу озвучить его содержание, но с уверенностью могу сказать, что изложенное там не имеет ничего общего с тем, о чем Вы говорите. Текст отчета не вызывает подозрений и не дает поводов для беспокойства.

Я понимала, что перехожу черту дозволенного, но мне нужно было убедиться, что я не права, и я отчаянно цеплялась за любую возможность:

- То есть Торин не подал Вам никакого сигнала об опасности, используя кодовые слова или знаки?

Король настороженно замер и впился в меня тяжелым взглядом, а затем приказал:

- Оставьте нас с леди Оливией наедине!

Отец растерянно посмотрел на меня, а секретарь неверяще уставился на короля, я тоже стояла озадаченная.

- Мне повторить? – раздраженно произнес он, повысив голос.

- Вам знакомо такое понятие, как перерождение? – спросил король, когда мы остались одни.

- Торин говорил об этом, - осторожно сказала я.

- Меня интересует, что он Вам говорил и почему? – в голосе правителя проскользнуло волнение.

- Простите, Ваше Величество, но как это может помочь Торину? – мне не нравилось, в каком направлении пошел разговор.

- Ответьте, леди Оливия, я настаиваю! – гневно проговорил он, сверкая глазами.

То есть сам объяснять ничего не собирается, а я должна отчитаться по полной? Так, что ли? И как это поможет Торину? А, может, вообще навредит?

- Торин объяснял мне, что означает это слово, поскольку я не слышала его раньше и не понимала смысла, - как можно искреннее ответила я.

Король недовольно поджал губы.

-Теперь я могу узнать, Ваше Величество, что Вы все-таки намерены делать для Вашего подданного, попавшего в беду в другой стране, выполняя Ваше задание? – я решила вернуться к тому, ради чего пришла.

- Вы говорили о кодовых словах и значках, - сказал король вместо ответа. – Что Вы имели в виду?

- Слова и значки, которые вставляются в обычный текст, если нельзя напрямую сообщить об опасности, - начиная злиться, ответила я.

- А откуда Вам это известно? – не унимался Генри.

- Вы ошибаетесь, если думаете, что мне об этом рассказал Торин. Он не считал возможным говорить со мной о своей службе, да я и не спрашивала. Коды и значки – это азы дипломатической деятельности, ее, так сказать, оборотная сторона.

- И что это за сторона? – продолжал докапываться до меня король.

«Да что ж ты привязался-то ко мне?» - от досады не сдержавшись, пробормотала себе под нос по-русски.

- Хотелось убедиться, что ты тоже попаданка, - вдруг услышала на чисто русском.

Это был для меня шок! Я потеряла дар речи и стояла, вытаращив на короля глаза. Он подошел ко мне почти вплотную и выглядел при этом довольным.

- Мне удалось тебя удивить, наверное, Ольга? – улыбнулся король.

- Не то слово! – наконец, удалось выговорить мне. – Да, Ольга. А Вы, наверное, Гена?

- Верно! – ухмыльнулся он, а потом более серьезным тоном произнес: - Нет никаких кодовых слов и знаков, я об этом даже не думал. Да и не было в них никакой необходимости.

- Ничего страшного, это можно чуть позже исправить, - с энтузиазмом произнесла я. – Так Вы отзовете Торина?

- Я не буду этого делать, - перешел на местный язык король. – Ваша интуиция, леди Оливия, не может служить достаточным основанием для отзыва дипломата.

Я была удивлена столь резким переходом от русского парня Гены к королю Картаса Генри, но не обескуражена.

- А если Вам предоставят факты, то Вы отзовете? – искала я варианты.

- Вы ставите мне условия, леди Оливия? – прищурившись, спросил Генри, «включив» на полную самодержца – вершителя судеб.

- Я лишь пыталась помочь любимому, - глядя в отнюдь неглупые глаза короля, ответила я, поняв, что не удалось убедить ни короля, ни соотечественника Гену.

После аудиенции мы с отцом ехали домой.

- Ты тоже не веришь мне и думаешь, что это женские капризы? – спросила я его.

- За последние месяцы я не помню, чтобы ты ошибалась, а твоя настойчивость приводила всегда к положительным результатам, - ответил отец.

- Спасибо, - мне была приятна его поддержка.

- И еще, мне почему-то кажется, что даже отказ короля тебя не смутит, -улыбнулся он.

- Ты прав, отец, - подтвердила я. – Мне необходимо съездить в замок Монсервиль, кого ты порекомендуешь мне в сопровождающие?

- Нашу родственницу леди Пэгги Атвуд. Надеюсь, эта пожилая немного глуховатая леди будет тебе прекрасной компаньонкой, - немного подумав, ответил он.

- Благодарю тебя, - растроганно сказала я ему.

Леди Пэгги оказалась кузиной отца, она жила в провинции в небольшом имении, доставшемся ей в наследство. Это была одинокая, никогда не бывавшая замужем, женщина шестидесяти пяти лет, она вела замкнутый образ жизни, а поводом этому послужила, по-видимому, та же аллергия, потому что ее кожа была покрыта красноватой сыпью. Именно по этой причине соседи избегали общения с ней, боясь заразиться, в одиночестве она увлеклась разведением цветов, не зная о воздействии некоторых из них на ее здоровье. При нашей первой встрече леди Атвуд настороженно смотрела на меня, точнее, в ее глазах я разглядела страх, как я поняла чуть позже: она панически боялась, что я откажусь от такой компаньонки.

- Леди Атвуд, благодарю за то, что согласились сопровождать меня в поездке. Я надеюсь, что мы подружимся, и зовите меня, пожалуйста, Оливия, - сказала ей после того, как отец представил нас друг другу.

- Мне было бы приятно, если бы Вы называли меня леди Пэгги или тетушка, дорогая Оливия. Я должна благодарить Вас за редкую возможность покинуть мое поместье и немного попутешествовать. Обещаю, что не доставлю Вам никаких хлопот в поездке, - заверила она меня.

Леди Пэгги мне понравилась, мы с ней быстро подружились. Я ей вкратце рассказала о нас с Торином, о том, почему я еду в замок его друга. Она внимательно меня слушала, глядя в лицо, ни разу не перебила и не переспросила. Позже я убедилась, что тетушка, действительно, плохо слышит и пытается читать по губам. Остается только догадываться, что она услышала из того, что я ей рассказала о себе и Торине.

Леди Атвуд оказалась достаточно выносливой, в дороге мы останавливались на постоялых дворах только на обед и на ночлег, но она постоянно улыбалась, рассматривая окружавшие нас пейзажи, ни на что не жаловалась и не скрывала, что получала удовольствие от нашей поездки. Насколько она плохо слышит, я поняла, став свидетелем ее разговора с прислугой на постоялом дворе, где мы остановились, чтобы переночевать. Подошедший к нашему столу слуга спросил ее: