Темнейший князь

Глава 25

«Мужчина всегда знает, чего он хочет… чего-то другого».

В реальности смертных Уильям мчался по тенистому переулку, вместе с Акселем. Его кинжалы покрывало парализующее вещество, как и обычно, когда убивал во имя Гадеса. Аксель тоже держал пару клинков, но без парализатора. Если понадобится, мужчина мог достать огненный меч.

Вдоль каждой из стен стояли мусорные контейнеры. Прохладный ветерок доносил запахи отходов, мочи и гниющей еды.

Вряд ли это имело значение. Он работал с братом, чтобы выяснить больше информации о Гневлингах.

Он бы хотел, чтобы отец присоединился к ним, но, сбросив свою бомбу, Гадес переместился. Уильям тоже, в полной решимости узнать все, что Гадес знает о его и Акселя прошлом, но вернулся назад. Именно тогда он понял: отец запретил ему вход.

У него упала челюсть. Он ненавидел ссориться с этим мужчиной. Как он должен его убить? Почему должен его убить?

«Чьи у меня глаза?»

Незнание… Уильям почувствовал, будто его грудную клетку вспороли, облили кислотой и наполнили камнями. Быть брошенным мужчиной, которого он любил больше всех на свете, воином, которого уважал и обожал, королем, ради защиты которого уничтожал целые армии, спасителем, которого почитал, оказалось так больно, как он даже не мог себе представить. И почему его бросили? Из-за пророчества, о котором он никогда не слышал, и действия, которое он никогда не планировал совершать.

Уильям крепко сжал кинжалы. По крайней мере, у него появилась новая зацепка по Гневлингам. Попросив о многочисленных услугах и связавшись со шпионами за пределами ада, он узнал о вампире, который предположительно ушел из Гневлингов, прежде чем Уильям начал резню.

Теперь он и Аксель охотились за вампиром по темным переулкам Нового Орлеана.

— Поднимайся вверх, — бросил Уильям Акселю. — Пролети над головой и перекрой путь.

При следующем шаге Аксель расправил золотые крылья и взмыл в воздух. Как только он приземлился, вампир решил сменить направление. Уильям запустил кинжал, вонзив его ублюдку в заднюю часть калена.

Раздалось страдальческое ворчание, и мужчина споткнулся и замедлился, затем захромал, оставляя за собой кровавый след. И наконец застыл, словно парализованный.

Уильям неторопливо обошел его и остановился рядом с Акселем. Вампир дико озирался по сторонам.

— Думал сбежать от нас? — цыкнул Аксель. — Знаю, мой вид должен убивать демонов и тех, кто с ними в сговоре, но я никогда особо не следовал правилам. Ты будешь следующим в моем списке, если не скажешь то, что нас нужно.

Для Посланника… любого другого… Аксель оказался шокирующе мстительным. Любой, кто вставал у него на пути, уничтожался.

Значит, это семейная черта.

— Я Уильям Темный. Это Аксель Великий и Ужасный. Ах. Вижу, ты узнал наши имена. Как сказал Аксель, он убьет тебя, если ты попытаешься что-то скрыть, но я обращу свой взор на твою семью.

Вампир захныкал.

— Я собираюсь избавить тебя от паралича. — За переделами ада Уильям мог использовать магию только для порталов, поэтому придется дать вампиру настоящее противоядие. Он поднял руку, и на его пальце сверкнуло кольцо. — Прежде чем я это сделаю, предупреждаю. Нападешь на нас, и он убьет тебя. А я твою семью. Сбежишь, он убьет тебя. А я твою семью. Солжешь, и…ну ты понял, как это работает? Моргни один раз, если подтверждаешь. Моргни два раза, если ты идиот.

Вампир моргнул. Одинокая слеза скатилась по его щеке.

— Хороший мальчик. Но давайте убедимся, что у тебя не возникнет соблазна напасть или сбежать, невзирая на последствия. Безопасность превыше всего, и все такое. — Он кивнул Акселю, который достал огненный меч.

Глаза вампира расширились, проецируя сообщение: «Пожалуйста, нет».

Шокирующе безжалостный Посланник опустился и перерезал обе лодыжки, ампутировав ему ноги. Уильям подхватил рыдающего мужчину до падения и опустил его на землю. Новые реки алых слез потекли по его коже.

— Ну, ну. — Уильям снял крышку с кольца, обнажив иглу… которую вогнал в шею вампира. — А теперь расскажи все, что ты знаешь о Гневлингах.

Мужчина сверкнул клыками, внезапно обретя способность двигаться, излучая боль и ярость.

— Я знаю, что ты убил их всех!

Возможно, убил, а возможно и нет.

— Если ты хочешь заслужить право уползти с этого допроса, — сказал Уильям со злой улыбкой, — то расскажешь остальное без промедления.

Обмякнув, вампир сказал:

— Ты хочешь знать о детях.

Уильям замер. Детях?

— Каких детях? — Уильям и Аксель?

— Тысячи лет назад ходили слухи, — продолжил вампир. — Я об этом слышал, но никогда не видал сам. Только верхушка имела доступ к этой информации.

— Расскажи нам, — рявкнул Аксель, пиная окровавленный обрубок.

Вампир закричал, захлебываясь кровью. Между хриплыми вдохами он сказал:

— Проводились эксперименты, определенные виды скрещивали, чтобы получить бессмертных солдат. Ведьм с вампирами. Оборотней-волков с гарпиями. Оборотней-драконов с сиренами. Посланников с демонами. Фей с теми, кого еще могли раздобыть. Когда дети достигали совершеннолетия, их спаривали друг с другом. Ведьмо-вампира с волко-гарипей. Эти дети выросли и тоже были вынуждены спариваться друг с другом. Ведьмо-вампиро-волко-гарпия с драконо-сирено-посланнико-демоном.

Уильям обменялся взглядом с Акселем. Должно быть, они были частью эксперимента, представляли собой смесь разных видов. Больших, чем они предполагали.

— Что еще?

Вампир перевел взгляд с одной на другого, наконец признавшись.

— Моя работа заключалась в… краже ДНК… у определенных видов. Богов и богинь. Они планировали создать новый богоподобный вид, обладающий всеми сильными сторонами сверхъестественных существ, исключая все слабости.

Его поразила шокирующее осознание. Если Гневлинги работали с ДНК, то могли искусственно оплодотворять женщин, не заставляя их беременеть старомодным способом. В роду Уильяма и Акселя могли быть кто угодно.

«У тебя его глаза».

Чьи глаза, черт возьми? Чьи?

Аксельсжал его плечо, безмолвно прося о приватном общении, и Уильям кивнул, прежде чем отвести брата в сторону.

Аксель прошептал:

— Если он сказала правду, мы, возможно, никогда не узнаем, кто наши родители. Они могут быть кем угодно.

— Я думаю также. — Он ущипнул себя за переносицу. — Нам нужно понять, выжил ли кто-нибудь из Гневлингов во время моего кровавого разгула. Возможно, они вели учет своих добровольных и невольных доноров. Я отправлюсь к Гадесу и выясню, что ему известно. — «Если он меня примет». Его грудь сжалась от этой мысли.

Знал ли Гадес об украденной ДНК? «У тебя его глаза». если да, то он предал Уильяма худшим из возможных способов, используя его для уничтожения собственного народа.

«Опасность! Вот-вот взорвется еще бомба!»

Нет. Точно нет. В это Уильям не мог поверить без веских доказательств. Гадес не мог быть настолько жесток. Была ли у князя склонность к жестокости? Да. Но не с Уильямом. Должно быть другое объяснение его избирательному мутизму.

— Я отведу вампира к целителю и допрошу еще раз, — сказал Аксель, — затем встретимся в конюшне.

— Нет, не в конюшне. — Уильям не готов встретиться с Санни. Они провели раздельно несколько часов, и он уже скучал по ее улыбке, ее вкусу, ее дерзости. По всей.

Сначала ему нужно обрести контроль над своими желаниями, которые вырываются на свободу рядом с ней. Когда она заставляет его хотеть то, чего он не мог иметь. — Давай в твоем домике. Мы переместимся во дворец Люцифера и установим наблюдение за его передним двором. — Что они там увидят?

Аксель кивнул.

— Мы можем перенести демонов в твое подземелье для допроса.

Уильям ухмыльнулся.

— Мне нравится ход твоих мыслей, Посланник. Действительно нравится.

* * *

Тьма окутала землю, только чтобы развеяться под вспышками огня. На вершине кучи грязи и пепла, возвышающейся над территорией Люцифера, Уильям лежал на животе плечом к плечу с Акселем.

После отказа Гадеса от встречи… опять… Уильям был в смятении. Он хотел Санни, и поэтому держался от нее подальше. Он посетил Повелителей и позаимствовал у них Покров Невидимости. Теперь он с Акселем незаметно наблюдал за приходом и уходом демонов.

Это должен быть волнующий и эмоционально насыщенный вечер. Он вернул брата, а его женщина начала расшифровывать книгу. Впервые у него появилось многообещающее будущее. Тем не менее, судя по их последнему холодному обмену текстовыми сообщениями, упомянутая женщина теперь зла на него за отмену их планов.

Возможно, ему следовало объяснить почему, но… «Я не должен никому ничего объяснять!»

«Как и Гадес не должен ничего объяснять тебе?»

Дерьмо. Его раздражение на Санни улетучилось. Он поступил с ней неправильно, да? Настоял на их воссоединении. Конечно, ему следовало объяснится.

— Предсказание Гадеса, — сказал Аксель, прерывая его размышления.

— Что с ним?

— Ты хочешь убить его и занять трон?

Убить того, кто обеспечил ему кров, репутацию и обучение, который дал ему цель?

— Ни сейчас, ни когда-либо. Не могу представить достаточно вескую причину, чтобы совершить столь ужасный поступок.

Если только Гадес на самом деле не приказал ему вырезать всю его семью.

Он так крепко сжал кинжал, что рукоять треснула.

— Ты слышал об этом пророчестве раньше? — спросил Аксель.

— Нет. И, зная Гадеса, он убил всех посвященных в детали, гарантируя, что слухи не распространятся.

Воздух пронзил крик, и он огляделся в поисках источника. Там. Демон мучил человеческий дух.

Снаружи дворец Люцифера выглядел как тихое убежище. Высокий, с мраморными стенами, башнями и остроконечной крышей из драгоценных металлов. Все это обман. Демоны всех размеров и форм оккупировали окружающее пространство, большинство участвовали в пытках человека. Тут и там горели костры, наполняя воздух темным дымом.

— Кто тебя вырастил? — спросил он Акселя.

— Милая супружеская пара, у которой были проблемы с зачатием собственного ребенка, — ответил брат. — Оба были Вестниками.

Вестникам часто получалось направлять людей на правильный путь, нашептывая инструкции на ухо. Люди не могли слышать духов, но их сердца получали послания от них — от человека зависело, последует ли он руководству или нет.

— Они были добры к тебе? — Даже милые люди могли совершать плохие поступки.

— Да. Они хорошие, но я был им не по зубам. Слишком дикий. Слишком буйный. Слишком все. — Аксель шумно выдохнул. — А как насчет тебя? Гадес хорошо с тобой обращался?

Его пальцы впились в грязь рядом.

— Да. Во всем отношениях, кроме одного. Он приказал мне держаться от тебя подальше. Я не знал причину до сегодняшнего дня, когда вскрылось пророчество.

Уильям уставился на свои скрюченные пальцы, наблюдая как из-под ногтей вырастают когти. «Игнорируй боль в груди».

— Что касается жизни в Преисподней, — прохрипел он, — это не самое приятное место для ребенка. Ты можешь стоять посреди тысячной толпы и ощущать себя одиноким. Куда ни глянь, кого-то калечат, а крики боли — фоновый шум.