Холод

Джон останавливается в паре метров от меня и с "искренним" беспокойством спрашивает:

– Как там Рейчел?

Я чувствую, как во мне поднимается огромная волна ненависти к нему. Он спрашивает это только для того, чтобы позлить меня и вывести из себя. Но я пообещал Рейчел, что не трону его. Хотя мне очень хочется размозжить его темноволосую голову о бетон, на котором мы стоим. Или о ближайшее дерево. Или переехать его на машине. От этих мыслей становится полегче. Где-то внутри себя я даже улыбаюсь.

Не отвечая ему, прохожу мимо, но он не сдается и продолжает:

– Скоро, совсем скоро она поймет, что ты ей не подходишь. И тогда она придет ко мне. И знаешь что? Я буду ждать.

Я никогда не теряю самообладание. Никогда. Но сейчас я его потерял. Как по щелчку пальцев достаю маленький нож для метания и бросаю его в плечо Джона. Не оборачиваясь, иду в сторону машины. Крик боли означает, что я попал в цель, хотя я в этом и не сомневался.

Сажусь в машину, завожу мотор и срываюсь с места. Дорога не длится долго, не более трех часов. Заезжаю в когда-то процветающий район нашего города. Но здесь больше нет подстриженных лужаек и дорогих машин на подъездных дорожках, эту часть города тоже разграбили. Выруливаю направо, и перед глазами возникает особняк Бенджамина. Останавливаю машину и покидаю салон. Некоторое время просто молча смотрю на огромное здание. Здесь прошло моё детство, оно было странным и не таким, как у других детей. Но ведь и я не такой, как другие.

Откидываю все мысли, открываю багажник, достаю лопату и иду к могиле моей сестры.

Невысокий холмик уже зарос травой.

– Если ты там. – обращаюсь я к маленькой девочке, которая так и не успела увидеть мир. – То… прости меня.

Втыкаю лопату в землю и начинаю копать. Одна лопата, вторая, третья. Зачем я считаю? На землю начинают падать первые капли дождя, но я не останавливаюсь и продолжаю копать. Мне кажется, что я делаю, что-то ужасное. Если видение Лорел неправдиво, и останки ребенка лежат в этой могиле, я перезахороню её. Найду место получше, там, где больше солнца и растут цветы. Хотя уверен, моей сестре это неважно. Очередной взмах лопаты, и я утыкаюсь в крышку гроба. Дождь начинает нещадно поливать. Бросаю лопату в сторону, сажусь на корточки и начинаю откидываю землю. Дождь только мешает мне. Но я всё бросаю и бросаю размякшие комья земли. Прекращаю это занятие и с минуту просто смотрю на маленький гроб, который уже давно начал гнить. Достаю нож и с его помощью открываю крышку.

Пусто.

Там никого нет.

Видение Лорел правда.

– Твою мать!

Выбираюсь из могилы и быстро возвращаюсь в машину. Пара часов, и я уже на месте. Спускаюсь вниз, весь промокший и в грязи прямиком иду в кабинет Бенджамина. Как всегда, не стучась открываю дверь и говорю:

– Она жива. Моя сестра жива.

Но Бенджамин не выглядит удивленным. Он что знал об этом? Делаю шаг к нему. Злость. Снова это чувство. Когда-нибудь оно меня погубит.

– Уже знаю. Рейчел рассказала. – спокойно произносит старший Аллен.

– Как это возможно? Ты же сказал, что похоронил ребенка Лорел.

Бенджамин устало потирает рукой лицо и говорит:

– Нет. Я сказал, что выполнил её просьбу, и тело закопали в саду. Но я не видел девочку и тем более не присутствовал на похоронах, этим занимался Тобиас. Он услужливо взял на себя эти обязанности.

– Черт! Это всё меняет. – говорю я.

Ведь если моя сестра жива, мы можем всё переиграть, но слова Бенджамина снова противоречат моим.

– Это ничего не меняет.

Сердце пропускает удар. Я понимаю к чему он клонит.

– Нет. – говорю я.

– Отряд, в который входит Рейчел, отправился через двадцать минут после того, как ты уехал.

Она уехала. Рейчел уехала одна. Как она могла? Ей не выбраться из того города без меня. Черт! Черт! Черт!

– Ты лживый ублюдок. Это ты заставил её?

– Я тебе не лгал. Рейчел сама пришла ко мне и сказала, что мы должны действовать, пока тебя нет.

Я официально заявляю, что этот день входит в топ моих самых отрицательных моментов жизни. Выхожу из кабинета и иду в комнату. Мне нужно только переодеться, и я тут же смогу выехать. Перехвачу их на пол пути. Решила погеройствовать.

Залетаю в комнату, скидываю с себя мокрую, грязную одежду и направляюсь в душ. Мне достаточно пяти минут, и я выхожу из ванной. Но так и не подхожу к шкафу с одеждой. Мой взгляд падает на тумбочку, на которой лежит лист бумаги, сверху придавленный карандашом. Нехорошее предчувствие растекается по венам. Медленно подхожу и беру записку в руки. Там написано всего четыре слова, и я был бы рад слышать это от неё лично. А так это выглядит, как прощание. Снова смотрю на записку: "Я люблю тебя. Прости". Сминаю её в ладони. Но не выкидываю, а убираю в карман. Темная и неугомонная злость растекается по венам.

Настоящий хаос происходит в тишине.

Сейчас в той самой тишине, мои демоны метались и просились на волю.

И я выпустил их.

Не стал сдерживать, а позволил им вырваться на свободу.