Идеальный ген - 2

28. Подарок

Еще до начала всей суматохи Кирка разбудил Илиас. Кажется, парень подремал всего с десять минут, сперма успела подсохнуть, а вот белье — еще нет.

— Что, предаешься мечтам о госпоже? — хмыкнул наемник, которому хватило одного взгляда, чтобы все понять. — Пойдем к автомату, не думаю, что ей понравится то, что она увидит.

Потом к госпоже приехал Иван, об этом могущественном человеке, имеющем стопроцентное влияние на госпожу, Кирк уже был наслышан. Илиас болтал с громилой с добрыми глазами, а сам рыжий сидел на кровати, пытаясь разобраться в своих чувствах. Брата спасут — это хорошо. Но теперь их опять будет много, а госпожа одна.

И вот — явление госпожи. Когда она начала раздеваться, Кирк понял, что ему выпал Подарок. Тот самый, единственный Подарок, который ждет каждый раб. Он один-единственный, не использовав его, будешь жалеть всю жизнь. И он заслужил этот Подарок. Неизвестно чем — то ли смирением, то ли муками на протяжении всей жизни, то ли тем, что заработал госпоже сытный ужин. Мироздание само решает, когда раб получает Подарок.

Пусть после этого его убьет Шель. Пусть после этого он больше никогда не ощутит оргазма. Пусть после этого его продадут кому-то другому, но сейчас он вдоволь насладится Подарком.

Кирк не умел правильно заниматься сексом, не проходил специального обучения, да даже не имел нормального опыта — его обычно заставляли и им руководили. Но сейчас он отбросил все свое прошлое, с изумлением новичка скользя губами и руками по нежной женской коже. Подарок нужно разворачивать осторожно и медленно, дабы насладиться каждым мгновением.

Кирк знал, что навсегда в его жизни останется только это занятие любовью. Этот вкус кожи, большая грудь, приятной тяжестью лежащая на ладонях, мягкий животик, изгиб бедер… Подарок. Подарок судьбы, желанная женщина, открытая, влекущая…

Рыжий аккуратно уложил Матильду на свою узкую кровать, раздвинул ее ноги, располагаясь между ними. Прикипел взглядом к влажному лону, но тронуть нежные губки не посмел. Прежняя хозяйка этого не любила, и Кирк боялся, что, по неопытности, сделает госпоже больно.

Она учащенно дышала, глядя на него из-под ресниц. Наверное, стоило ее поласкать еще, но он просто не мог. Не мог вытерпеть больше ни секунды.

Какое же это непередаваемое блаженство!

Он задвигался, всхлипывая, дрожа от нахлынувших чувств, растворяясь в ощущениях. Кирк рассыпался на миллионы осколков, перестав существовать как личность, сконцентрировавшись только на движении твердого члена в женском теле. С ума сводящая теплая влажность, мягко сжимающая напряженную плоть…

Он кончил с криком, уткнулся головой в плечо Матильды, с трудом удерживая свой вес на руках. Еще чуть-чуть, чуточку, хоть немножко, но побыть внутри…

Матильда его не торопила, гладя по плечам и спине. Честно признаться, в своем импульсивном поступке она уже раскаивалась. Ну вот, кому, спрашивается, отомстила? Ладно бы еще секс принес оргазм, но нет. Было приятно — и только. Но тело, привыкшее к умелым любовникам, протестовало и требовало продолжения. Матильда посмотрела на потолок и едва сдержала неуместно хихикание. Последний раз она так лежала на кровати, не вовлеченная в процесс, очень давно. Кажется, когда училась. Да, разбаловалась ты, Матильда, на элитных рабах-то. Для большинства обычных мужчин вот это все — предел. Ласкал? Ласкал. Двигался? Двигался. Чего еще? Тем более, что тут даже чувства присутствуют. Со стороны Кирка — болезненное влечение к госпоже, с ее стороны — жалость. Совсем то, что надо для хорошего секса, ага.

Ну и дура ты, Матильда Ренко! Дура как есть.

Усилием воли Матильда прекратила сеанс самобичевания и дернула Кирка за ухо.

— Прием, прием, как слышно?

— А? — он поднял голову, очумело посмотрел на Матильду.

— Кирк, вставай, ты тяжелый.

— Госпожа, было все плохо, да?

— Нормально, — ответила Матильда.

— Все было просто ужасно, — произнес от двери мертвенно-холодный голос Шеля. — Госпожа, позвольте узнать, ради чего? Ради вот этого неумелого трепыхания?

Матильда столкнула Кирка на пол, вскочила на ноги.

Эльф, легко вскрывший замок, стоял, прислонившись к стене рядом с дверью. Хорошо хоть ее закрыл, а то мог в порыве ревности оставить нараспашку.

— Что ты здесь делаешь? — рявкнула девушка.

— Я же телохранитель, — невозмутимо пояснил Шель, хотя злость в глазах даже не попытался скрыть. — Мало ли что…

— Неумелые трепыхания? — голос Кирка сорвался. — Неумелые трепыхания?

— Ты госпожу даже до оргазма не довел. Да какой там оргазм, она даже не стонала!

— Отлично, — буркнула Матильда, ловя Кирка за руку и не позволяя ему замахнуться на эльфа. — Шель, будь добр, заткнись и уйди в нашу комнату!

— Нет, — сказал Шель. — Чтобы вы пошли искать утешение еще в чьих-то объятиях? Кирк хотя бы здоров, а в публике внизу я совсем не уверен.

— Пошел вон! — устало попросила Матильда. После глупого поступка наступило моральное опустошение.

Но эльф преодолел разделяющее их расстояние в два быстрых, скользящих шага, проделанных с грацией хищника. Оттолкнув от Матильды Кирка — да так, что парень отлетел к стене, Шель одной рукой вжал девушку в свое тело, а другой взял за ее затылок, не давая избежать поцелуя. Злого, жгучего, глубокого, полного глубинной жажды обладания ею, единоличного обладания.

Матильда, плотно прижатая к его бедрам, ощутила, что наблюдение не прошло для Шеля даром. Яростно отвечая на полный ревности и злости поцелуй, она опустила руку и сжала каменный член эльфа. Шель простонал ей в рот.

— Вы моя, госпожа, — заявил он, прекратив поцелуй. — Вы — моя! Никто не сможет забрать вас у меня! И уж тем более, этот дохляк!

— Я сама решаю с кем мне спать, ты не забыл? — прорычала Матильда, пытаясь вывернуться из объятий.

— Нет, как я мог, — криво ухмыльнулся он. — Поэтому я вам не мешал. Но сейчас… Неужели вы не хотите меня?

Он провел рукой по ее ягодицам, раздвинул ноги, погладил губки, проник пальцем внутрь.

— Убери! — дернулась Матильда.

— Нет. — Дразнящие движения, посылающие обжигающие волны по телу. — Нет.

Матильда глубоко выдохнула, стараясь не застонать, хотя колени предательски дрожали и приходилось цепляться за Шеля — что, конечно, он не мог не заметить.

Эльф потянул ее за волосы, заставляя запрокинуть голову и посмотреть ему в глаза.

— Я — ваш, госпожа?

Матильда уже знала этот ритуал, поэтому поспешила ответить:

— Да, да, ты мой.

— А вы — моя?

— Что? Шель!

— Вы — моя?

— Ты же прекрасно знаешь, что вас у меня несколько, — Матильда не выдержала и потерлась о торс Шеля ноющей от желания грудью.

— Вы ускользаете от меня, постоянно ускользаете, — Шель подхватил ее за ягодицы, поднял, без особо труда удерживая одной рукой, другой направил ее ноги так, чтобы она обхватила его за талию. Теперь ее сокровенные места были совершенно открыты и доступны для его ласк. — Я ваш, госпожа, ваш до самой последней клеточки, но почему вы не хотите быть моей? Только моей?

— Не могу, — стонала Матильда. — Не могу. Я люблю Натаниэля.

Шель рыкнул, его руки на миг закаменели, но усилием воли он заставил себя расслабиться.

— Любите Натаниэля и спите с этим ничтожеством?

— Потому что он тоже достоин счастья! — ответила Матильда и укусила Шеля за плечо. Не объяснять же ему, что она их всех — даже Кирка — считает своей семьей? А в большой семье дороги все, даже если ты кого-то любишь больше остальных.

Когда Матильда пришла в себя после ранения, то, лежа в капсуле, долго размышляла о странных отношениях в ее команде и, в конце концов, плюнула на это дело. Им вместе хорошо? Хорошо. Ну и хорошо. Мудрый Ваня, как всегда, был прав. Любовь и удовольствие может не ограничиваться только одним человеком. И вообще, как говорила религиозная Матильдина бабушка: «Бог есть любовь». Скорее всего, в эти слова она вкладывала совсем другой смысл, но смысл всегда у каждого свой.

Но Шель, Шель… ох, Шель. На него отсутствие парней повлияло далеко не лучшим образом. Хорошо бы его сейчас оттолкнуть, но… пусть уже. Ведь каждый достоин счастья, не она ли только что об этом говорила? Если для Шеля счастье — единоличное владение ею, то пусть пользуется этим. Скоро, совсем скоро ее мальчики вернутся, и тогда эльфу придется тратить куда больше сил и нервов, чтобы добраться до любимой госпожи.

Шель понял, что слабое сопротивление Матильды угасло. Он решил не тратить зря даже крупицу их общего времени, поэтому уложил девушку на кровать Илиаса — предаваться любви на кровати Кирка ему показалось противным — стянул штаны и попросил:

— Смотрите на меня, госпожа, смотрите только на меня!

Матильда, у которой даже в одурманенном страстью разуме билось волнение за Кирка, и в этот момент она взглядом пыталась его найти, нахмурилась.

— Он в углу сидит, — недовольно буркнул Шель. — Целый. Посмотрите на меня.

Матильда послушно утонула в зеленых глазах, в бушующей в них страсти.

А Кирк действительно сидел в углу, сухими глазами глядя на разворачивающееся перед ним действо. Подарок развернут и использован. Но больно, как же больно наблюдать за парой на кровати! Шель, проклятый эльф, как же он прав! Вот она — настоящая страсть госпожи. А то, что было с ним — это… совсем, совсем не то. И винить некого. Если бы он уделил больше внимания ее потребностям, сейчас именно его она бы обвивала ногами, его бы имя выкрикивала, содрогаясь на вершине удовольствия…

Шель поднял на руки разомлевшую госпожу, велел:

— Дверь открой.

Кирк молча повиновался, ощущая свою ничтожность. Он понял, зачем было это представление. Если тогда, на корабле, ему казалось, что его жизнь никчемная и никому ненужная, то только сейчас он понял, до каких глубин отчаяния можно достичь.

— Ты помнишь приказ госпожи? — вдруг озаботился его самочувствием Шель. — Никаких самоубийств. Мне-то все равно, но вот она расстроится.

Кирк кивнул, покорно снеся новое унижение. Неужели Шель мог подумать, что он, Кирк, забыл о том, что ему сказала госпожа?