Пурпурные грозы

— Ещё тогда, не владея даром, я знал, что придется бороться, — вздохнул он. — Твои видения непростые, Мэй. Они многое проясняют.

— Ты их все-таки разгадал?

— А ты нет? Красный дом — это Атра.

— Не может быть! Я так боялась его!

— Как и всего странного, непривычного. Разве он обидел тебя хотя бы раз?

— Нет, — признала я. — Предупреждал. Не понимаю, откуда тогда его последнее «Атра будет моей»?

— Возможно, он говорил это не тебе — черному дому.

— Хм. А изначальное видение с гробом, оно уже не имеет значения?

— Предсказания образны. Конечно, в них много очевидной правды, но, возможно, ты не умерла в прямом смысле слова?

— Погибла я прежняя? А ведь и правда, Дэр! — воскликнула я. — И гроб не ловушка, а защита от зла. Моя стихия — дерево, и он тоже деревянный.

— Угу, — кивнул мужчина.

— Давно ты понял, что красный дом — это Атра?

— Почти сразу. Потому и сомневался, везти ли тебя сюда. Боялся, что всё буквально, и моя родина тебя убьет… — он вздохнул. — Но теперь меня больше беспокоит новое здание, черное. И те пузыри, о которых ты говорила.

— Красный дом рухнул в пропасть.

— Да. И мы вместе с ним. Ты осталась одна, Мэй. Камнепад, мебразы, Сварт с его предостережениями, нечисть в расщелине, готовая пойти против людей войной… Сердце зла — в горах. Я уверен, все ответы находятся там.

— Но там же обитают Цахтал и Кервел!

— Помнишь, мы читали о Бездонной пропасти, в которой они живут? Именно она разделяет два мира — наш и потусторонний. Согласно легендам, в горах сосредоточилась сила. Она не черная и не белая — просто здоровенный сгусток, и кто захочет, тот от него и напитается. Что если безликое пока что зло пожирает это могущество, превращаясь в страшную угрозу для всего материка? И начать оно должно с Атры.

Я сглотнула.

— Боже… Неужели такое возможно? Значит, мы — стена? Но тогда, возможно, красный дом правильно сделал, что рухнул. Дэр!..

— А?

— А если его падение — это призыв обратиться за помощью к Кервелу и Цахталу?

— Что мы и сделали, кажется, — хмыкнул он. — Но покамест Грозовой властелин молчит. Обо всем этом надо поговорить с остальными. Собрать всех — воинов, близких — и обсудить. Думаю, это самое важное из всего, что нам предстоит.

Проведя в деревне ещё какое-то время и раздав котят, мы выехали домой. Дэр молча глядел вперед, продолжая что-то обдумывать. А когда перехватил мой взгляд — едва заметно улыбнулся краешками губ, и через минуту с неба обрушился солнечный ливень.

— Ты шалишь? — рассмеялась, чувствуя, как ласкают кожу толстые капли. Он всегда находил время для нежности, даже когда голова была забита тяжелыми мыслями.

— Приятно? — хмыкнул Дэр

— Да.

— Хочешь, остановимся переждать? Земле нужна эта влага.

Я кивнула, и мы направили коней в сторону. Вскоре Дэр снял меня с седла на полянке.

— Вкусный дождь, — сказала я. — Промокну насквозь! — И глупо улыбнулась, наблюдая, как по его лицу стекает вода.

— Тогда можно раздеться, — усмехнулся мужчина. — И погулять здесь голышом.

— По грязи?

— Нет. По воде. Видишь там озеро? Оно теплое.

— Хорошо, — кивнула я, и мы помогли друг другу снять одежду. Было немного волнительно делать это — а вдруг кто-то увидит? Дорога была не так далеко от места купания

— Не увидят, — словно в ответ на мои мысли сказал Дэр, — я нас закрою.

И взял меня за руку, ведя к лазурно-серой глади. Вода согрела пальцы, омыла колени, коснулась легкими волнами бедер. Я обхватила Дэра ногами, и он помог мне расслабиться, поддерживая ладонями за ягодицы.

— Хорошо? — продолжая едва заметно улыбаться, спросил супруг.

— Тепло, — прошептала я. — И мокро.

Дэр тихонько хмыкнул, а потом склонился и сказал мне на ухо:

— Знаешь, я давно не ласкал тебя языком.

Я почувствовала, что краснею.

— А я — тебя. Мне это нравится…

Решимости хватило только на шепот.

— Знаю, — довольно ответил он, устраивая меня на чуть шершавом, но почему-то приятном камне. Я распахнула глаза — дождь касался тела, но не трогал лицо. — Так ведь лучше? — усмехнулся Дэр.

— М-м-м… Да.

Он опустил голову, медленно прошелся губами по моему мокрому животу, по бедрам. Я выгнулась, закидывая ноги ему на плечи. Было без разницы, в какой позе я лежу, хотелось как можно скорее ощутить бесстыдные, умелые ласки.

— Да, милая, — тихо рассмеялся Дэр, — хватит уже дразниться.

Он уложил меня на место, и я заерзала в предвкушении. Дэр склонился, нежно тронул горячим языком мое трепещущее лоно, щекотя, слегка покусывая, вернулся к животу. Потом снова вниз — и глубже, сильней, одновременно лаская пальцами… Он точно знал, где касаться, чтобы довести меня до дрожи, но порой нарочно замедлялся, и я, постанывая, замирала, чтобы не спугнуть блаженство.

Дэр не стал ложиться на меня — камень был не слишком удобен для такого. Мужчина просто подал мне руку, подхватил, разомлевшую, под колени, и я обняла его ногами за пояс. Он резко и глубоко проник внутрь, мне даже стало немного больно. Однако останавливать Дэра желания не было, и я вскоре привыкла к его движениям.

— Да.

— Да? — И он повторил мощное проникновение, совместив его с поцелуем.

Я вскрикнула, крепче обхватывая его бедра. Пальцы соскальзывали, ведь дождь теперь лился прямо на нас. Он не мешал мне дышать, но вот упасть я боялась. После минутной дикой страсти мне стало трудно держаться, и я, задыхаясь, произнесла:

— Дэр! О… Ай! Пожалуйста… остановись! Я сейчас соскользну!

Он сразу всё понял, ловко перехватил меня, прижимая к себе за пояс, и понес к водопаду. А уже там, поставив на камень, продолжил. Только на сей раз одна моя нога лежала на его бедре, а руками я могла держаться за скалы.

— Милая, ты только представь… как мы сейчас… со стороны смотримся… — в перерывах между дыханиями сказал Дэр.

На смех не было сил, и я хрипло хмыкнула.

— Наверняка удивительное зрелище… Если бы только здесь стояла кровать… М-м-м. Вон под тем деревом. Пусть даже мокрая, зато удобная.

— Устала? — прошептал он.

— Ты меня не щадишь.

— И не буду.

Снова мощные проникновения вперемешку с нежными. Я потянулась к губам Дэра, чтобы обрести новые силы со вкусом любимых губ, но он не ответил на поцелуй.

— Нет, милая. Это тебя не спасет.

И продолжил, чтобы потом на руках донести меня до лошади. Дэр умудрился одеться целиком, меня же просто закутал в свой плащ. Дорогу домой я помню плохо, знаю только, что всё время шел дождь.

— Я не пойду на ужин. Посплю, — сказала я, лениво разлепляя глаза. Мы были уже в спальне, огонь танцевал в камине. Дэр тщательно вытер меня, просушил волосы и заплел сложную красивую косу. Он любил играть с моими прядями.

— Едой обеспечу, Мэй. Отдыхай.

— Спасибо. Буду ждать тебя в нашем мягком гнездышке.

Дэр поцеловал меня, укрывая одеялом, и я сладко зевнула.

— Возвращайся скорее.

— Расскажу отцу, как съездили. Может, немного поговорим на важные темы. А потом вернусь.

— Хорошо. Буду здесь, — улыбнулась я, целуя его пальцы. — До скорой встречи.

Я так и не поела, проснулась, когда уже стемнело. По привычке хотела прижаться к Дэру, но его не оказалось рядом. Я сразу села на постели, оглядывая комнату.

Он стоял возле окна и смотрел на грозу. А когда я подошла, не сразу отреагировал на прикосновение. Застыл, замер, словно меня не существовало… Мне стало страшно, что он вовсе не отзовется, но Дэр медленно повернулся.

— Привет, милая.

— Что случилось? — сглотнула я.

Он длинно вздохнул и поглядел мне в глаза темным, усталым взглядом. Страх снова схватил за живот, пробежал мурашками по спине. Цвет счастливого человека не обретает серый налет.

— Я не все рассказал тебе, Мэй… Прости. Не только Сварт пытался договориться с Кеврелом, но и я заключил договор с Цахталом.

— О чем? — прошептала я. — И когда? В ту ночь в доме?

— Да. Взамен на обещание спасти тебя и отдать мне поток сил, он попросил отдать себя — целиком.

— Что это значит?

— Уйти к нему, милая. Навсегда.

Я отшатнулась, закрутила головой, ища, куда бы спрятаться от его слов, но Дэр поймал меня за плечи.

— Он просил тебя умереть?..

— Не совсем. Потерять себя привычного и быть открытым для иных дел. Оставить семью и тебя. Ради твоей жизни отдать свою прежнюю. Это как раз та борьба, о которой мы говорили. Я нужен монстру как источник силы.

— Почему не сказал раньше, Дэр? — едва справляясь с голосом, произнесла я.

— Думал, пронесет. Надеялся, что не придется платить за чувства. К тому же я половины не помнил, но сегодня в разговоре с отцом как будто взрыв случился… Странное ощущение — с запахом и вкусом. Отчаянная решимость. Будущее, которое я избрал сам. Цахтал лишь помог определиться.

— О боже, Дэр! Значит, всё из-за меня⁈ Не приди я, вы с Марком договорились бы, а так ты продал Цахталу душу! Господи, неужели всё должно закончиться так? Ты забудешь меня? Забудешь навсегда?

Он чуть не задушил меня в объятьях.

— Просто перестану узнавать, милая. Скоро придут перемены, и начнутся они с меня. Всё не зря, поверь. Марк принял верное решение благодаря тебе, Мэй. Думаю, он по-прежнему любит Агну и живет только ради этой памяти. Ты пробудила в Солнечном давно угасшие чувства, тот свет, что грел, а не сжигал. Что касается меня… — Он трудно вздохнул.

— У нас есть возможность это изменить?

— Нет, милая. И ты это знаешь. Я уже теряю себя — прямо сейчас. Чувствуешь, как холодны руки?

Я тихо заплакала.

— Ты уйдешь?

— Когда придет время.

— Сколько у нас есть, Дэр? — прошептала я.

— Не больше месяца.

Месяц моей жизни, а после — смерть. Что бы Дэр ни говорил, я собиралась за него бороться, пусть даже с существом, которое прожило тысячи лет и обладало огромной силой.

Мощь, что росла внутри Дэра, стала необозримой. Он мог разбить вдребезги огромное дерево, «выдуть» целое озеро и обрушить его в какое-то конкретное место. Или, к примеру, вызвать смерч — жуткую воронку, сметающую все на пути. Я видела этот ужас, когда мы посетили прибрежную деревню и порт, забирая письма, пришедшие с островов. Тогда Дэр стоял возле воды и пристальным взглядом волновал море, пока не породил страшный пульсирующий хобот. И только испуганные крики заставили его утихомирить стихию и забрать назад молнии. После этого нам пришлось долго успокаивать атровцев, объясняя, что властелин гроз просто «тренируется». Но это было ложью во спасение — на самом деле Дэр не мог сдерживать такой поток сил.

Часто по утрам мы обнаруживали поваленные деревья и принесенные откуда-то ветви. Дожди шли постоянно, и лишь когда мне удавалось отвлечь любимого едой или сном светило солнце. Я пробовала всё подряд — читала ему книги, пела, выводила погулять. Без толку. Дэр мучился от боли, которую вызывал в теле дар. Терпел он молча, но было видно: страдает. И ни одно из зелий Бэйта, ни уроки с Колэем не помогали. Дэр не просто попадал в мишени — он их уничтожал. Молнии его могли стереть с лица земли целую деревню и наше поместье заодно, а потому он все чаще уходил подальше, оставляя меня дома.

Я всё ещё ловила его улыбки — ободряющие, ласковые. Он до последнего хотел поддержать меня, успокоить. Дэр не привык сдаваться, и, что бы ни затеял великий предок, Магици сражался за себя. Однако вскоре у него не осталось на это сил.