Пурпурные грозы

Рука Дэра на мгновение коснулась моих пальцев, и по телу пробежали мурашки. Я тотчас забыла про Марка, прижалась к супругу, надеясь, что эта вспышка разожжет огонь… Но Дэр не смотрел на меня.

— Птица в окне зеленом… — тихо спела я, дотянувшись до его уха. — Улыбками солнце маня…

Раньше он просил петь именно эту песню — порой перед сном, но чаще когда мы гуляли в лесу. И я пела, радуясь, что могу доставить ему удовольствие. Внезапно Дэр остановился, и мы с Марком тоже встали. Шторм потянулся было к хозяину, но, зная, что тот не ответит, убрал морду. Так мы стояли несколько минут, и окружившие нас существа постепенно рассредоточились по роще.

— Хм, — донеслось сзади. — Может, пойдем уже? Выберемся отсюда — будет привал.

Я не успела ответить — Дэр нащупал мои пальцы и крепко сжал. Сразу сдавило горло, от счастья перехватило дыхание. Я ответила на пожатие, заглянула любимому в глаза, но в них по-прежнему был холод. Однако не просто так он впервые за много дней коснулся меня! И повел за руку, по синей земле, не обращая внимания на то, что я несколько раз споткнулась.

— Ты чего это? — насторожился Марк.

Беззвучно всхлипывая, я заметно дрожала.

— Он меня за руку взял… Представляешь? — и заплакала уже по-настоящему.

Дэр не собирался останавливаться, и я шла за ним, хлюпая носом и вытирая щеки. Марк догнал нас и пристроился справа.

— Чего же ты ревешь? Радуйся, он тебе знак подал, что ещё рядом.

От этого я заплакала ещё горше.

— Женщины… — проворчал Сварт. — Никак без мокроты не могут обойтись. Ладно тебе, Мэйди. Не реви. Я и утешать-то не умею.

— Дэр… Ты знаешь, какой он, Марк? Каким прежде был? Теплым, заботливым, нежным… — всхлипнула, утерлась. Сжала руку любимого, и он едва слышно выдохнул. — А что, если мы не вернем его? Мне бы хоть проститься, перед тем, как он уйдет…

И снова заплакала, стараясь всхлипывать тише. В такие моменты красота мира стиралась, оставляя после себя размазанный серый след.

— Я понимаю, — тихо сказал Марк. — Это важно. Ты… Просто верь. У тебя хорошо получается верить.

Я вдруг поняла, что Марк по-настоящему переживает за нас с Дэром. И поняла не потому, что цвет его стал гуще и темнее. Он говорил со мной как с другом, доверял… Хотел помочь. Пустой, холодный, не ждущий подарков от жизни, а всё-таки сохранивший важные чувства в глубине сердца. Красная земля была для него всем, неудивительно, что он злился на Дэра, когда тот действовал в своих интересах. У Солнечного никого не осталось, я же всё ещё держала супруга за руку.

— Ты новый год отмечал? — зачем-то спросила я.

— Угу. Напился до бесчувственного состояния и разговаривал с картинами. Воины нашли меня на кухне, сидящего в раковине с ситом в руке — я пытался набрать в него воду, думая, что это кастрюля.

Я не выдержала и рассмеялась сквозь слезы.

— Ты все так детально помнишь?

— Лучше бы забыл, — сказал Марк. — Мне противопоказано пить в одиночестве, но удержаться сложно. Я каждый год вспоминаю, как весело было, когда мы вместе собирались… А, ладно.

— Нет, расскажи! Пожалуйста. Это важно. А я расскажу о своей приемной и настоящей семье.

Марк вздохнул.

— Раньше мы тоже жили все вместе, Мэйди. Как и у Грозовых, у Солнечных клан — одна большая семья. Но все-таки кровное родство — это самая крепкая связь. У меня были родители, два брата и сестра. Старшая. Мальтея… Она всегда придумывала забавные игры для всех, старых и молодых. Тогда дом ещё смеялся, и солнце пускало тепло по коридорам. Тогда поместье жило, и я был жив. — Он надолго замолчал, и я не решалась настоять на продолжении. Но спустя время Марк снова заговорил: — Первым ушел средний брат — его растерзала голодная стая нечисти, когда он возвращался в Атру один. Отец нашел его останки благодаря своему дару. Потом Мальтея заболела, будучи на пятом месяце, и тоже умерла. Ребенка не спасли, слишком маленький срок. Её супруг через какое-то время ушел в горы и не вернулся. Потом умер отец — в холодную зиму. Странно, правда? Чтобы солнечный погиб от холода… Мама говорила, что он просто перестал дышать. Так мы остались втроем — мама, брат и я. У нас дар не всегда наследует старший сын, но в этот раз получилось так. Возможно, если бы Райан, средний, обладал даром, его бы не убили злобные темные твари… Прошло время, я влюбился в Агну, и Дэр с мамой и моей избранницей были частыми гостями в доме Солнечных. Колэй молча всё это терпел, потому что любил жену и никогда на неё не давил. Он и дочь любил, хотя и не собирался потакать её чувствам, считая, что она ещё молода для серьезных отношений, тем более с подобным мне. Потом мой глупый младший брат прыгнул в колодец силы и исчез. Мы повсюду искали его, но не нашли. В тот же год умерла мама Дэра, и следом ушла Агна. Магици ополчились против Свартов, и пришлось учиться выживать. Я долго терпел сочувственные взгляды воинов, а потом выселил их в деревню, благо там хватало пустых домов. — Он вздохнул. — Осенью мама заболела, и я знал, что нужно стереть до мяса ноги, но найти волшебные травы. Это была эпидемия трухи — болезни, которая приходит от нечистых. Ей же заразился и Бэйт. — Он поглядел на Дэра. — Тогда Цахтал помог ему, и мне не хватило сил воспротивиться.

Мы молчали какое-то время. Я не могла представить, как можно вынести такой поток боли и не свихнуться. Хотя прежде Марк казался мне безумцем, теперь я знала — он куда разумней многих. Но боль жила в его глазах постоянно, и вряд ли простые сочувственные слова от такой как я могли Солнечного исцелить.

— У тебя нет родных на островах? Дяди или тети?

Марк покачал головой.

— Значит, и двоюродных нет. А близкие друзья? Роланд Тарт?

— Мы не близки, — отрезал Марк. — Не хочу больше поднимать тему о родстве и вспоминать прошлое.

Он пропустил нас вперед, а сам пошел сзади. Очевидно, мой рассказ Марка не интересовал. Я же чувствовала, что Солнечному плохо. Он уже давно не жаловался на судьбу — даже сейчас, рассказывая о смерти родных, словно читал хронику, не имеющую к нему отношения. Но Марку нужна была поддержка, добрые слова, чье-то участие и забота — лучше всего не дружеская, а та, что может дать любимая женщина. Вот только образ Агны всё никак не отпускал его сердце, и вряд ли нашлась бы девушка, что полюбила Сварта, преданно влюбленного в мертвую ныне женщину. Почему-то я подумала о Габриэль, вспомнила её цвет в те мгновения, когда мы стояли все вместе в доме Советов. Мелькнула важная мысль, но тотчас погибла под тяжестью печалей. Трудно думать о чьей-то любви, когда вот-вот потеряешь свою…

Я вздохнула и обернулась — Марк смотрел себе под ноги, меж бровей пролегла складка. Плотно сжатые губы и цвет, который совсем потускнел, говорили о многом. Что я могла сделать для него?

— Я не теряла никого, кроме мамы, — тихо сказала я и, выждав, продолжила: — но и её смерть совсем не помню — была младенцем. Невозможно любить того, кого не помнишь, хотя я и внушала себе это чувство. Ходила к ней на могилу, разговаривала, веря, что она слышит. Кладбище находилось на холмах средь золотых трав — ни ограды, ни сторожа. Каменные плиты и розы, много белых роз. Я росла в мире светлом и легком, как тополиный пух. На Золотых лугах не случалось ни эпидемий, ни иных бедствий. Безопасное место, сокрытое от зла. Не знаю, что создавало эти заслоны, возможно, детство всегда кажется ярким и солнечным…

— Пытаешься меня подбодрить? Ну-ну. Вот только я об этом не просил.

— Пытаешься меня оттолкнуть? Не выйдет. Ты не такой уж и гад, каким казался прежде.

— Обойдемся без похвал.

— А я ещё не похвалила, хотя, как выяснилось, есть за что. Все думают, ты скотина, а на самом деле ты просто лис. Всем запудрил мозги, взял вину на себя, за Дэром приглядывал, чтобы он в беду не попал…

— Хватит.

— О нечисти предупредил.

— Мэйди, помолчи ты, бога ради!

— Теперь вот провожаешь нас.

Он так рыкнул, что я предпочла прикусить язык. Даже Дэр — и тот нахмурился. Отлично! А что, если разозлить Марка? Вдруг тогда любимый очнется? Нет, делать это для нашей выгоды я не могла.

— Знаешь, а ты не зря превращаешься во льва. Даже в человеческом обличие рычать умеешь! — не удержалась я. — Прости. Если хочешь, закроем тему.

— Закрыли, — отозвался он. — И идем молча следующие несколько часов.

— Эм…

— Что⁈

— Ты обещал привал.

— Когда минуем долину. Ясно?

— Понятно.

Я про себя улыбнулась. Кажется, не всё так страшно. По крайней мере, вернувшись, Марк найдет, что рассказать Грозовым о нашем путешествии. А он молчать не станет, в этом я была твердо уверена. Значит, оставалось продолжать следовать простому плану — быть рядом с ним, любить Дэра и готовиться к встрече с неизведанным.

Глава 15