Руна на ладони

И зачем-то развязал кожаные шнурки, стягивавшие рубаху на горле. Затем рванул края ворота обеими руками, углубляя разрез, идущий от горловины вниз.

— Смотри. Вот гривна из серебра.

Света, снова откусив от пирога, который теперь казался ей до обидного маленьким, уставилась на мужскую грудь. Густо заросшую волосом того же грязно-молочного оттенка, что и грива на голове этого Ульфа.

Вокруг витого серебряного украшения, полукругом спускавшегося ниже ключиц, поросли не было. Словно оборотень выбрил себе там дорожку. Возле гривны тянулась полоса нежно-розовой кожи. Тонкой, как на только что затянувшейся ране. Выглядывала сверху и снизу, в точности повторяя очертания серебряного жгута…

— Я ношу эту гривну, не снимая, — ровно сказал Ульф. — Когда волк, живущий во мне, просыпается, серебро прижигает мне шкуру. И я снова становлюсь человеком. Поэтому не бойся — я никогда не причиню тебе боли. Никогда не обернусь волком рядом с тобой. Но это ещё не все. Есть люди, которые нас не терпят — и если они рядом, то кожа под гривной горит. Если женщина оборотня чувствует к нему отвращение — кожу жжет. Если она его ненавидит — кожу прожигает…

Он ронял слова спокойно, монотонно, а у Светы между лопатками почему-то поползли мурашки. И рука с недоеденным пирогом опустилась.

Это не жизнь, подумала она. Вечная пытка. Неужели это все правда?

Полоса розовой кожи вокруг серебряного жгута неприятно поблескивала на солнце.

— Поэтому оборотню трудно найти для себя невесту. Она должна быть смелой, не чувствовать к нему отвращения… не брезговать им. Но оборотню нужно найти себе жену именно из людей.

Почему, мелькнуло у Светы. Она вопросительно вскинула брови, глядя прямо в глаза Ульфа — янтарные, сияющие на солнце.

Оборотень слегка улыбнулся, приоткрыв клыки. Сообщил:

— Если оборотень сойдется с женщиной, у которой в роду когда-то был волк, то вместо детей у них родятся волчата. Просто волчата. Они никогда не заговорят, никогда не обернутся людьми. И оборотня, сошедшегося с женщиной, в жилах которой есть хоть одна капля волчьей крови, изгоняют из Ульфхольма. Потому что волк, обрекший своих детей на такую участь, не умеет владеть собой. Он легко может обезуметь — и содрать с себя гривну. А это опасно. Серебро зовет то человеческое, что в нас есть. Без него быть человеком слишком трудно. Иногда почти невозможно.

Глаза Ульфа горели оранжево-желтым огнем, черные пятнышки зрачков в них подрагивали, жмурились.

Как же они живут, эти оборотни, зачарованно подумала Света. Столько боли — и ведь сами идут на это…

А следом она одернула себя — что, если все это ложь? И вообще, он её выдернул из родного мира, как морковку с грядки! Нечего тут всякое зверье жалеть! О себе надо думать…

Только после этих мыслей ей вдруг стало противно, и она ощутила отвращение. Но к себе самой.

Улыбка Ульфа стала шире. Клыки стали видны почти полностью.

— Ты сердишься — но не на меня. На себя? Не надо.

Это-то он откуда понял, изумилась Света. По запаху?

— Ты бесстрашная, — мягко сказал Ульф.

Жалкая неприкрытая лесть, решила Света. И, независимо глянув на него, откусила от пирога. Пусть видит, что её комплиментами не проймешь.

— Ты побаиваешься меня, но не чувствуешь ко мне отвращения. Тебя мне послали норны. Они не ошиблись, потому что я стою рядом с тобой, и не чувствую жара на коже. Я сделаю все, чтобы ты меня никогда не возненавидела…

Света фыркнула. Ну прям соловьем разливается. Болтливые здесь оборотни!

— Подумай сама, — заявил Ульф, — я не увел тебя силой из дома колдуньи Ауг. Я принял твое решение. Потому что если ты возненавидишь меня по-настоящему, всем сердцем — смысла удерживать тебя при себе нет. Я не смогу жить, все время принюхиваясь к вони своей паленой шкуры. Но я понимаю, что все это для тебя слишком быстро. Слишком неожиданно.

И как только он догадался, насмешливо подумала Света, приканчивая пирог.

Оборотень посмотрел в сторону города, снова перевел взгляд на неё.

— Скажу честно — я присматривал за тобой, когда ты вышла из дома колдуньи.

Присматривал, подумала Света.

И тут же ей вспомнилась тень, мелькнувшая за спиной темного человека перед тем, как тот упал. Так вот кто это был…

— Ты встретилась с темным альвом, когда спускалась по тропе, — сказал Ульф, подтверждая её подозрения. — Темные не опасны, если их не задевать. Но этот почему-то заинтересовался тобой. И ты только что засмотрелась на светлого альва. Здешние люди с детства втолковывают своим дочерям, что на светлых смотреть нельзя — можно остаться без глаз. И без зубов. А ещё умереть нехорошей смертью. Кроме того, местные женщины носят амулеты, которых альвы не любят. Будь у меня возможность, я бы дал тебе погулять по Нордмарку. Чтобы ты поняла, куда попала. Конечно, я присматривал бы за тобой… но сейчас кое-что случилось. Меня ждут в крепости конунга, прямо сейчас.

Оборотень махнул рукой в сторону шумевшего рядом города. Света перевела взгляд на тонкую ленточку крепостной стены, видневшуюся вдали, над крышами.

— Больше я не могу присматривать за тобой, — продолжал Ульф. — Поэтому хочу предложить кое-что. Поднимись на мой корабль. Я не трону тебя ни пальцем, ни когтем. Не позволю причинить тебе зло — никому не позволю, даже себе. Сам уйду спать к своим людям, уступлю тебе мою каюту. Там ты будешь в безопасности. И тебе не придется самой добывать еду… или спать в холодной пещере.

В пещере, отметила Света.

Сто против одного — он не просто вырубил того темного альва, он ещё и проследил за ней до самой пещеры.

Но было нечто, что Света не могла не признать. Оборотень по имени Ульф ни разу не попытался навязать ей свою волю. С самого начала.

— Это будет хорошо для меня, потому что я смогу беречь тебя. Это будет хорошо для тебя, потому что ты будешь в безопасности, — объявил Ульф Ормульфсон.

И Света задумалась.

Если эта гривна сдерживает оборотня — тогда выходит, что он относительно безопасен. Но только относительно.

В доме старухи Ульф уже начал оборачиваться. Вытянутые челюсти с торчащими клыками и шерсть на щеках тому подтверждение. А серебро его тогда почему-то не остановило

Причем паленой шкурой от него в тот момент не пахло. Вроде бы не пахло. Впрочем, рядом, в камине без стенок, догорали угли. И в доме явственно попахивало дымом…

Однако над старушкой оборотень склонился очень даже угрожающе!

— Если ты не согласишься, то хотя бы не возвращайся в ту пещеру, — быстро добавил оборотень. — Она слишком близко к городу, и рядом есть вода. Это удобное место. Прошлой ночью там спали двое мужчин. Запах остается надолго, запах не обманывает… и будь я уверен, что смогу приглядеть за тобой ночью — то позволил бы тебе там остаться. Честно признаю, что спас бы тебя и ожидал бы награды. Но сейчас все изменилось. У меня может не оказаться времени для твоего спасения.

Разоткровенничался-то как, сердито решила Света. И заманивает, и запугивает.

Может, он и врет насчет пещеры. А может, нет. Она действительно слишком близко к городу. И нюх у оборотня должен быть не как у человека — так что насчет мужчин он мог говорить чистую правду…

— Я жду твоего решения, — напряженно сказал Ульф. — Каким бы оно ни было, я его приму. Как принял его в доме Ауг.

Если девушка откажется, тут же быстро подумал оборотень, придется по дороге в крепость зайти к Хролигу. Старый хирдман ярла Скаллагрима кое-чем ему обязан, он поможет…

Но тут Ульф увидел то, что разом изменило ход его мыслей.

— Взгляни туда, — приказал он, вскидывая руку и указывая на альва, стоявшего перед прилавками. — Вон тот самый светлый альв. Похоже, твой единственный глаз, которым ты на него заглядывалась, ему понравился.

Света глянула туда, куда указывал оборотень. И увидела красавца, стоявшего выше по склону. Вокруг него образовался пустой пятачок, словно люди избегали подходить к нему слишком близко…

Светлый альв в её сторону не смотрел. Стоял, развернувшись вполоборота, надменно глядел куда-то вбок.

И отвести от него взгляд опять оказалось нелегко. Уж больно красиво замер — вскинув голову, развернув плечи. И рука этак картинно, небрежно брошена на рукоять меча…

Света с некоторым усилием перевела взгляд обратно на Ульфа. Стиснула зубы, отгоняя ненужные мысли.

Нужно было принять решение. Или подняться, как выразился оборотень, на его корабль, или нет. И первое страшновато, но и остаться тут одной, не зная обстановки…

По её спине скатилась первая капля пота. Солнце пригревало все сильней, стоять с курткой на бедрах было жарковато. Да и голова под шапкой, натянутой на лоб, прела.

— По крайней мере, сходи со мной туда, где я куплю тебе амулет, чтобы отпугнуть альва, — торопливо предложил Ульф. — Это здесь, в городе. Будет хоть какая-то защита.

Ничего себе, решила Света. Хоть какая-то. Выходит, даже амулет не защищает от светлых альвов полностью?

Она тяжело вздохнула. Запугал он её все-таки качественно.

Но с другой стороны, этот Ульф раз за разом просит и предлагает, но силой не настаивает…

— Да, — не слишком уверенно сказала Света. Покивала головой, добавила: — Йес.

— Иди за мной, — тут же распорядился Ульф. — Я отведу тебя на корабль. Можешь больше не хромать и не горбиться. Со мной тебя не тронут.

***

Совсем не хромать не получалось, потому что один из каблуков отлетел.

Но идти не горбясь было удобнее. Правда, под сумкой, которую Света пристроила на спину, под водолазку, кожу жгло — от жары, от пота.

Корабль Ульфа покачивался на конце причала, четвертого слева. Выглядел он так же, как и пара других кораблей, стоявших на приколе у того же причала — высокие нос и корма, украшенные драконьими головами, мачты без парусов…

Дойдя до пары досок, перекинутых с причала на борт корабля, оборотень остановился. Сказал, поворачиваясь к ней:

— Я обещал тебя не касаться — и не коснусь. Но тут ты можешь упасть в воду. Поэтому я предлагаю тебе самой коснуться меня.

И Ульф вытянул руку. Ладонью вверх.

А если у них это что-то означает, усомнилась Света. Раз взялась за ручку, значит, пообещала жениться…

Она качнула головой, пробормотала по-русски:

— Нет.

Оборотень не изменился в лице. Отступил в сторону, жестом указал ей на сходни.

И она пошла вперед.

Доски подрагивали под ногами, Света делала меленькие шажки, расставив руки и чувствуя на себе взгляды нескольких мужиков, стоявших на палубе корабля. Но все-таки дошла, не упав, и спрыгнула на палубу.

Рядом тут же оказался оборотень, пробормотал:

— Направо.

А потом первым двинулся к дыре, видневшейся в паре шагов от мачты.

Каюта, которую Ульф ей так щедро уступил, оказалась крохотной комнатушкой, прятавшейся под настилом палубы. Из пары небольших окошек, забранных, как ни странно, тонким и вполне прозрачным стеклом, лился солнечный свет.

Обстановка тут оказалась более чем скромная — ворох мехов в одном из углов и громадный сундук напротив двери. Все.

Оборотень молча прошел мимо Светы, замершей в шаге от порога. Открыл сундук, достал что-то, повернулся к ней.

— Вот нож. В нашем мире даже женщине без оружия нельзя. К тому же с ним тебе будет спокойнее.