Повелительница Вселенной. Будни бога

Глава 2. Отдых и развлечения

— Повелительница, я виноват, не уследил!

Крупный коленопреклонённый мужчина в возрасте согнулся в поклоне, бухнувшись лбом в землю. Я задумчиво на него смотрела, размышляя о глупости и безответственности некоторых смертных, а людей — так в особенности. Не всех, разумеется, но почему-то мне достались именно такие. И ведь прошло всего три дня, как переселились в Гавань. И вроде бы я достаточно понятно всё объяснила деревенским. Но вот поди ж ты…

Паника, конечно, была — что взять с тёмных крестьян, которые если и слышали о множественности миров, то считали это сказками? А тут другое светило, растения совершенно иные, да и сам мир вообще. Только тупой не догадается, что он уже не в Лируане. А всё новое обычно пугает тех, кто привык к стабильности жизни. Так что рабы паниковали. Но тихо.

Я им рассказала о новом мире, о правилах жизни, объяснила, каких растений и животных стоит опасаться, даже наглядно показала, велела приглядывать за детьми. Это уже не считая проделанных изменений в организмах. Возможные местные болезни им теперь не страшны, а убирать из мира всё потенциально опасное… Пусть учатся распознавать несъедобное или попросту ядовитое, пусть думают, прежде чем делать.

В Плестинке всё нормально — там староста сразу выделил несколько животных, чтоб на них потихоньку проверять всё новое на съедобность. Торопиться ж некуда, запасов пищи, закупленных мной и перенесённых вместе со всем крестьянским хозяйством, хватит ещё надолго. И за детьми — главным источником проблем и шалостей в силу возраста — пригляд организовал строгий, закрепив за каждыми тремя сорванцами до десяти лет одного юношу или девушку постарше. А над теми уже двух взрослых мужчин и одну женщину. Которые нагружали поднадзорных всякой полезной работой и учёбой.

Основательный подход, ну да Хват меня в своей роли всегда устраивал. Так же обстояли дела в одной из дальних деревень, Лесянке. А вот в этой, Даленке, ещё рано утром почувствовала отказ двух ошейников. Детских. А отказать они могут, если спадут, что возможно, опять же, только в одном случае — после смерти. И это при том, что за время моей бытности в роли баронессы в Лируане случаев детских смертей было всего три, с разбросом в несколько лет! Но, кстати, два из них — в этой Даленке.

Раздумывая, что могло послужить причиной смерти, дождалась завтрака, потом занялась ежедневными заботами — появление в Гавани такого количества разумных требовало определённого контроля и изменений. Не от равнодушия. Просто хотела дать старосте шанс на правильное решение. Собиралась сама наведаться в деревню к обеду, если никто из Даленки так и не появится с неприятной новостью. Но сорвалась, почувствовав очередные смерти — одного взрослого, даже пожилого, и снова ребёнка. Это уже совсем что-то непотребное!

Переместиться на метку ошейника — дело мгновения. Успела! Вопрос выбора не стоял в принципе: по моим ощущениям, взрослый был довольно стар, пожил своё, жизнь малыша приоритетнее. Вот если бы они оказались в одном месте, старику я бы тоже успела помочь, но… Не случилось. Зато детскую душу поймала, исцелила синюшное, какое-то раздутое тело, и заставила органы вновь работать. И лишь потом вернула на законное место ошейник.

Оживший мальчишка лет восьми очень быстро возвращался к нормальному состоянию и смотрел на меня, хлопая глазами. Молча. А когда окончательно пришёл в себя, скатился с маленькой кровати на пол, на колени, и сжался комочком, тихонько всхлипывая. А каким страхом от него разило! Вот глупый, ему хватит пережитого, чтобы ещё и наказывать, зато кое-кому это точно не помешает.

Тут в комнату почти бегом зашла женщина с мокрой тряпкой в руке, но застыла, увидев меня. Мельком глянув на неё, приказала:

— Найди старосту, женщина. И быстро. Пусть ждёт в твоём дворе.

— Слушаюсь, Повелительница!

Быстрая скороговорка была еле слышна, а самой рабыни уже и след простыл. Я же сосредоточилась на мальчике. Читать и пытаться разобраться в мешанине панических мыслей и образов откровенно не хотелось, так что информацию пришлось добывать обычным способом — через вопросы.

— Выпрямись, мальчик. Как тебя зовут?

— Ярон, Повелительница.

Тот выполнил приказ немедленно, но всё равно осталось ощущение съёженности. На мгновение мелькнула удивлённая мысль: «Почему они настолько меня боятся? Только из-за магии, так сказать, на всякий случай? Ведь, вроде бы, жестокой я с ними никогда особо не была. Зачем, если рабы выполняют свою работу и практически не доставляют проблем?». Впрочем, мне не так это и интересно, в отличие от другого вопроса:

— Что с тобой случилось?

— Я… я не знаю. Ночью стало так худо, в голове шумело, пить хотелось, и внутрях всё шибко болело.

Я недовольно скривилась на собственную промашку. Разумеется, он не знает, что с ним. Ребёнок же. Но картина самого обычного отравления налицо. Хотя какое уж тут обычное, если я об этом заранее позаботилась? Это ж какой силы должен быть яд, что подействовал на специально изменённые организмы? Впрочем, я даже не думала, что здесь может быть что-то подобное, слишком мощную защиту не ставила.

— Ты вчера ел что-нибудь незнакомое?

Маленький раб снова полыхнул испугом, зажмурил глаза и еле слышно выдохнул:

— Только ягодки, Повелительница.

— Какие?

— Нууу, синенькие такие. Сладкие-сладкие и пахнут вкусно. Тока пить потом жуть как хочется.

Мальчишка аж облизнулся мечтательно. Дети…

— И где же ты их взял?

— В лесу.

— А кто тебя туда отпустил одного?

— Я не один… ой! — ребёнок втянул голову в плечи и замолчал.

— Говори правду, Ярон.

Не такому малышу спорить с силой принуждения ошейника, с которой и взрослые не справляются. Сквозь скороговорку, перемежающуюся всхлипами, я узнала, что мальчишка с ещё четырьмя такими же сорванцами (считать он не умел, но показал растопыренные пальцы одной руки, когда спросила, сколько их было) вчера сбежал от нерадивого подростка, должного за ними следить. Но вместо этого паренёк любезничал с соседской девицей, а малышня, оставленная без присмотра, быстро отправилась на поиск приключений. Вот и нашла.

Двое уже умерли, третьего я вовремя вернула с того света, а ещё двое где-то наверняка в тяжёлом состоянии. И старика, видно, кто-то из внуков угостил «ягодкой». Как только взрослый поддался столь глупому поступку?

По мере рассказа я потихоньку закипала. Вот не зря местный староста мне уже давно не нравился, но, пока справлялся со своими обязанностями, трогать его не имело смысла. Однако теперь… Отвратительный пригляд за детьми, попытка сокрытия неожиданных смертей (не верю, что не знал: деревенские встают рано и не увидеть трупы, тем более столь изменённые, просто не могли. И к кому они первым делом побежали бы?), да и сами люди в Даленке какие-то запуганные.

Решительно развернулась и вышла на крыльцо. Староста стоял во дворе, с бледным лицом и трясущимися губами. В эмоциях метались паника, страх и сожаление. Не о жертвах, как подсказали мысли, о том, что я каким-то образом узнала. Вот же дремучие! И знают ведь, что ошейники на них магические, но, видимо, далеко не всё понимают относительно их возможностей. Ну да ладно, мне не до просвещения, ещё двоих надо успеть спасти.

— Где остальные дети из этой пятёрки? Веди!

Почему пятёрка, а не тройка, как в других деревнях, я ещё разберусь, пока некогда. Мужчина, собиравшийся упасть на колени, резко развернулся и чуть не бегом направился по улице. Я — следом. Торопилась не напрасно. Едва мы вошли во двор, как услышали завывания женщины. Новых отказов ошейников не было, так что дети точно ещё живы, но я всё равно не стала медлить, зайдя в дом.

Картина открылась уже знакомая: синюшное раздутое тельце, прерывистое поверхностное дыхание, хрипы. Но завывали вовсе не над мальчиком, а над другой кроватью — вот и старик обнаружился. Сосредоточившись на ребёнке, быстро очистила организм от яда, восстановила причинённый ущерб и только собралась обратиться к затихшей после моего появления женщине, как почувствовала очередной отказ. Проклятье!

Кинув хозяйке, чтоб передала старосте приказ дождаться меня в её доме, переместилась на метку. Поскольку я не медлила, душа не успела даже покинуть тело, так что очередная последовательность действий прошла уже даже как-то привычно. Рядом охнул молодой женский голос, а мою ногу неистово обняли и начали сбивчиво благодарить за сына, а потом и вовсе попытались поцеловать сапог. Вот же…

— Отпусти. И займись лучше ребёнком, женщина.

Не нужна мне её благодарность. Не такая, и не так. И вообще, я просто о собственном имуществе забочусь! Не слушая больше бессвязных причитаний, вернулась в дом, где остался ждать староста, и вышла на улицу. Хозяйка стояла, сжавшись перед нависающим над ней разозлённым мужчиной. Впрочем, едва тот увидел меня, сразу злобная гримаса сменилась виновато-подобострастным выражением, а спина почти мгновенно согнулась в поклоне.

— Иди к ребёнку, — велела я крестьянке и переключила внимание на старосту. — Итак, жду объяснений.

И тут он бухнулся на колени, лепеча про вину и сожаления. Понятное дело, виноват и сожалеет. Но что мне до его сожалений? Трёх рабов-то уже не вернёшь!

— Я и без тебя знаю, что виноват. И свою вину ты искупишь, — мужчина вздрогнул и съёжился на земле, — но мне нужны ответы. Выпрямись! — в ответ на приказ, старосту резко разогнуло. — Ты должен был назначить присматривать за детьми самых ответственных подростков, так?

— Да, Повелительница.

— И? Как среди них оказался тот, кто наплевал на приказ старшего?

— Повелительница, простите Лирка, уж я сынке плетей-то от души всыплю…

— Ах, так это ещё и твой сын? Что-то от вашего семейства у меня сплошные убытки. Во всех деревнях малышню разделили по трое, и только у тебя группы оказались по пять человек! Почему?

— Так ить, это… остальные заняты, мир же ж новый, надобно всё разведать в округе, что съедобно, что опасно.

— Вы что, с голоду падаете? Какая необходимость кидать на это всё население? И вон, у тебя дети уже навыясняли, что опасно.

Конечно, я прекрасно понимала, что староста просто хотел выслужиться, мол, вот, быстрее всех всё разузнал, приспособил под новых обитателей. Только получилось как обычно, планам наперекор. Мне откровенно надоел этот разговор, и староста надоел — давно уже. Отправила Крашу мысль-приказ быстро подготовить тройку, чтобы ждали возле него, когда открою портал. Через несколько минут получила ментальный ответ о готовности и тут же притянула своих людей в деревню.

При появлении затянутых в чёрное по самые глаза воинов, староста сделал попытку сжаться ещё сильнее. Жалкое зрелище. Я посмотрела на командира.

— Лайр, старосту и его сына, который Лирк, приковать к столбу наказаний на площади. Вечером, как жители вернутся с работ, пошлёшь вызов.

Самое время наказать и сделать пару объявлений. А пока… Перенеслась по метке Краша и оказалась на площадке, где усиленно тренировалась примерно половина воинов. Постояла, посмотрела на обнажённых до пояса молодых мужчин, блестящих от пота, и хмыкнула: