Звёздный луч

Её глаза округлились.

— Что ты такое говоришь? Всё ведь давно решено, Альберт.

— Я ещё никаких клятв не давал, милая.

— Ладно, ладно, я заплачу им.

— Нет, я сам это сделаю, раз уж ты заноза в моей пятке. Но в следующий раз будь добра платить до того, как выходишь из лавки.

Я развернулся и пошёл прочь..

— Ты уходишь? — позвала она.

— Да. Не хочу проводить с тобой ни одной лишней минуты.

Она недовольно взвизгнула и топнула ножкой.

Иногда я готов поклясться, что она ненавидит меня так же сильно, как и я её. Она просто хочет стать королевой, а на меня ей плевать.

КЭТИ

Прошло две недели.

Как бы я ни ненавидела принца, я не могла перестать вспоминать нашу встречу. В ту ночь он был само совершенство.

Мы с мамой снова перебирали наши запасы. Она заготавливала партии сладкой воды и разные травы со специями, пока я укладывала их в ящики.

Звякнули дверные колокольчики.

— Чем я могу вам… — мама запнулась, следующие слова прозвучали потрясённо: — Ваше высочество!

Я застыла.

Этого не может быть.

— Прошу, встаньте, — донёсся его голос. Я зажмурилась.

Мне хотелось выбежать к нему, но я вспомнила мамины слова.

Король отправит всю нашу семью на эшафот, если узнает об этом.

— Я пришёл погасить долг мисс Лонгботтом.

— Ваше высочество…

— Нет, я должен извиниться, что накопилась такая сумма. Я только недавно об этом узнал, наряду с ещё кое-какими её делами. Больше она не будет злоупотреблять своим положением, обещаю.

— Но я не могу отказать будущей королеве.

Он резко втянул воздух и что-то тихо пробормотал.

— Можете. Я даю вам королевскую печать.

Я ахнула. Королевская печать означает, что он будет закупаться в нашей лавке. Во всём Эйкенборо только у Тони есть такая.

— О боже мой! Спасибо вам огромное, — мама явно не знала, что ответить, в то время как все мои двухнедельные старания забыть его полетели в тартары. Он действительно совершен.

— Пускай я не могу помочь всем, когда речь заходит о чересчур высоких налогах, но по крайней мере эта печать защитит вас. Если когда-нибудь возникнут проблемы со сборщиками налогов, приходите во дворец.

— Благодарю, ваше высочество, — мамин голос надломился от волнения.

Почему он пришёл сюда? Почему именно в нашу лавку?

— Я бы хотел попросить вас кое о чём, — бархатным голосом произнёс Альберт.

— Сделаю всё, что в моих силах, — мама нервно хихикнула. Я мягко улыбнулась.

— Вы случайно не ведёте список покупателей, кому вы продавали лавандовую воду?

— Мисс Лонгботтом её обожает.

— Я спрашиваю не про неё.

Чёрт, мама не знает, что я использовала эту воду в ночь бала.

— Понятно. Вы кого-то ищете, — тон мамы внезапно стал серьёзным.

— Можно сказать и так. Она определённо пользовалась этим парфюмом.

— Понятно, — повторила мама. — Мне жаль, ваше высочество, но у меня нет такого списка. Видите ли, сюда приезжают даже из самых дальних краёв за этой туалетной водой, я не могу записывать всех покупателей. Я бы с удовольствием вам помогла, но…

— Ничего страшного. Я всё равно найду её. Я не привык сдаваться.

У мамы вырвался нервный смешок.

— Удачи.

Колокольчик прозвенел, сообщая о его уходе.

Альберт был здесь. В нашей лавке. И дал маме красную королевскую печать.

— Катрина Сквайр, что ты наделала? — прогремел мамин голос на всю лавку.

— Прости, мам, я не думала, что так выйдет. Я даже предположить не могла, что он запомнит аромат.

— Он не остановится. Я поняла всё по его лицу…

— Что?

— Меньше знаешь — крепче спишь, — разозлилась мама.

Мама развернулась, а мои губы растянулись до ушей.

— И сотри с лица эту глупую улыбку. Нам сильно не поздоровится, если об этом узнают его родители.

Она продолжала ворчать, но я уже погрузилась в свои мечты о нём. Мне уже хотелось, чтобы он поскорее меня нашёл.

Сомнения нахлынули огромными волнами. Я видела Альберта той ночью. Я поняла, что это он. Принц и в самом деле очень красив, но я не могу знать наверняка, как он отнесётся к настоящей мне.

ГЛАВА 8

КЭТИ

Я проводила своих сестёр и брата к небольшой школе рядом с церковью.

Стоял чудесный летний день. Я закрыла глаза, наслаждаясь тем, как лучики солнца ласкают кожу.

Я терпеть не могу зиму. Если б только она не была такой холодной…

С наступлением лета папе стало заметно лучше. Он хорошо держался, и часть меня хотела разыскать Альберта и напомнить ему о его предложении отвести моего отца к его знакомому Ласточкокрылому.

Мама уже была в лавке, когда я пришла.

У кассы стоял джентльмен. Он медленно развернулся, стоило мне войти.

У него весьма привлекательная внешность: чёрные как смола волосы и необычные ореховые глаза.

И он часто бывает на солнце.

— Доброе утро, — улыбнулась я.

Он ничего не ответил, только разглядывал меня.

— Простите нас. Катрина, в кладовую.

— Да, мам, — ответила я и пошла туда, всё ещё чувствуя на себе взгляд джентльмена.

Мне это не нравится.

— Красивая девушка.

— Да, все молодые люди Эйкенборо влюблены в нашу Кэти, но она у нас крепкий орешек.

— Кэти?

— Сокращённо от Катрины.

— Она работает здесь?

— Она моя старшая дочь. Вам упаковать?

— Нет, заберу так. Спасибо, — сказал он, и мама открыла кассу.

С тех пор, как мы получили королевскую печать, лавка не закрывается. Дризельда больше ни разу не приходила, и я сомневалась, что когда-нибудь придёт.

Её счёт, оплаченный принцем, помог закрыть нам несколько наших. И даже хватило ещё на лекарства отцу и еду на всю семью.

Мама остановилась на пороге кладовой.

Я посмотрела на неё.

— Он ушёл?

— Да, — тихо ответила она.

— Он уже заходил сюда, да?

— Несколько раз. Эта туалетная вода серьёзно становится хитом продаж.

— Я рада.

Не знаю, стоит ли озвучивать свои тревожные мысли.

— Не переживай, Кэти, у него уже есть дама сердца.

— Мне не понравилось, как он на меня смотрел, мам.

— Сколько раз мне повторять, что ты настоящая красавица. Даже принц так считает.

— Принц понятия не имеет, как я выгляжу.

— Он чувствует это, — она подошла ко мне и крепко обняла. — Все парни в деревне смотрят на тебя влюблёнными глазами, Кэти, а ты всё думаешь не о том.

— Дело не в этом. Они все считают, что я какая-то девица в беде, а это не так.

— Да, ты определённо не девица в беде.

АЛЬБЕРТ

Спустя три недели после бала меня переполняли самые разные чувства. В том числе раздражение.

Роберт проверил десятки лавок и городских девушек. Нашёл парочку, от которых пахло так же, но ни одна из них не подходила под описание. А та единственная, что подходила, пахла иначе.

Но я всё равно хотел узнать о ней больше.

— Ну не знаю, Альберт. Как по мне, обычная девчонка. Даже слишком юная.

— Чёрт, — ответил я и тяжело вздохнул.

— Она точно сказала тебе, что уже взрослая?

— Да, у неё была грудь, Роберт.

— Эта ещё совсем ребёнок. Это не может быть она. Эй, не вешай нос. Мы найдём её, обещаю.

Я улыбнулся. Мне уже в голову начали закрадываться мысли, что моя леди — лишь плод воображения.

— А что тебе удалось выяснить насчёт тяжело больных? У неё отец болен.

— Да почти ничего. Стоит только заикнуться, как все уходят от вопроса. Это очень закрытая деревня, Ал, и некоторым уже не нравятся мои поиски. Я начинаю привлекать ненужное внимание.

Я кивнул.

Что, если она использовала заклинание тем вечером? Это могло бы объяснить, почему она убежала, когда пробили часы. Но это же дорого. Будь у неё деньги, она бы потратила их не на зелье, а на оплату лечения отца у Ласточкокрылых.

— Что, если мы просто пошлем Конни и Исси лечить всех больных в Эйкенборо?

— У твоего отца появятся вопросы. Ал, ты же понимаешь, что это не вариант.

— Черт возьми, Роберт. Мне нужно…

— Что тебе нужно?

— Изменить ее мнение о том, какой я на самом деле.

— Альберт, мы найдем ее. Я уверен.

Я не мог выбросить ее из головы и начинал терять надежду. Возможно, она даже не живет в Эйкенборо.

Где мне ее искать?

У меня есть хижина — маленькое, но мое личное убежище. Там стоит кровать, которой я пользовался много раз, когда был с Конни.

Я не видел ее с той ночи.

Теперь я не могу быть ни с какой другой женщиной. Мне нужна была только моя прекрасная леди.

Я словно бы нахожусь под действием чар, любовных чар.

Горан и Гельмут узнали о моей одержимости Эйкенборо. Они дразнили меня из-за нее. Они не понимали.

Рано или поздно они кого-нибудь встретят. Кого-то, рядом с кем пульс будет учащаться, ладони потеть, дыхание затрудняться настолько, что каждый вдох будет даваться с трудом. Я просто должен найти ее.

***

Роберт приземлился. Я чувствовал, как вибрирует земля всякий раз, когда он касался земли.

Я ждал его на крыльце моего маленького домика.

Мгновение спустя он вышел из затянутого облаками леса, обмотав тряпкой бедра, и побежал к хижине.

— Есть какие-нибудь новости? — спросил я с надеждой в голосе.

— Никаких, мой принц. Все женщины, которых я встречал с этим ароматом, либо замужние, либо старые. Судя по описанию, которое ты мне дал, это не одна из них. Мне жаль, что я подвел тебя.

Я печально вздохнул, когда он подошел и сел в одно из кресел-качалок.

— Все в порядке. Давай посмотрим правде в глаза. Мама никогда не позволит мне быть с ней, а отец… ему нет дела до того, чего я хочу. Вот как это бывает, Роберт. Но я ценю, что ты стараешься.

Я улыбнулся ему. Не моей великолепной счастливой улыбкой, но все же улыбкой.

— Ополчение прислало сообщение. Ты нужен им в лагере на постоянной основе.

— Да, я знаю. Это разобьет сердце моей матери, не говоря уже о сердце Далилы.

— Я позабочусь о том, чтобы она как можно скорее узнала правду.

— Спасибо, Роберт.

Остаток дня мы просто болтали в хижине. Калеб, Гельмут и Горди присоединились к нам где-то в районе трех часов.

Мы обсудили наши планы по убийству наследного принца Пейи. Меня.

Гельмут вздохнул и провел рукой по волосам.

— Не знаю, сработает ли это, Ал.

— Что не сработает? Это надежный план.

— Он Хроматический дракон. Вид, который ты пытаешься спасти. Но если наши отцы поверят, что он убил тебя, то начнется новая расправа над Хроматическими драконами.

— Этого не произойдет, — тихо сказал я.

— Я знаю, ты думаешь, что твой отец не любит тебя, потому что ты сын нелюбимой жены, но он любит, Ал.

— Нет, поверь мне, он не любит. Его волнует только то, что я займу после него трон. И все. Моя мать — это совсем другая история.

— Хорошо, даже если твой отец не озвереет и не начнет убивать каждого Хроматического дракона в поле зрения, пока не доберется до него, — он кивнул головой в сторону Роберта, — это сделает кто-то другой.