Наследство тетушки Люцинии

ГЛАВА 9

Наверное, если бы не внезапная охота (которую Аурелия – что с девушки взять! – бестолково обозвала рыбалкой), Дан бы взорвался самое позднее к вечеру. А скорее – прямо за завтраком,и тогда в доме тетушки Люцинии точно появился бы неожиданный труп вместо нежданного гостя. Некрасиво, конечно, убивать чужих гостей, особенно если они ещё и твои родственники, но, во-первых, пусть не нарываются,и во-вторых, видал он таких родственничков у дракона в пасти!

Дан так старался сдержаться и не натворить дел, что даже упустил момент, когда Аурелии пришлось самой за себя заступаться, а это было совсем уж нехорошо. Он, ее жених, обязан был поставить зарвавшегося подлеца на место! С другой стороны, если Дартамиан не сбежал с черного хода, пока остальные отвлеклись, еще не поздно объяснить, как глубоко он не прав.

Дартамиан. Кайo почти ничего не рассказывал ему об этой семье. Сказал только, что они с Агидара дальняя родня и ведут кое-какие совместные дела, что Эктор был старшим сыном и наследником, но после его смерти все отошло второму брату. Не Адану – потому что его мать еще не была законной женой и, хуже того, даже не успела сообщить, что ждет ребенка.

Кто ещё был в семье, чем они занимались, Кайо не рассказывал, а Адан не спрашивал. Ему хватило знать, что Дартамианы вышвырнули ни с чем из дома его мать, которую Эктор называл невестой и собирался взять в жены.

Добавила тетушка Люциния. После письма Кайо Дан нашел в себе смелость поговорить с ней. Не то чтобы разговор вышел долгим и откровенным, нет – оба сходились в желании сначала присмотреться друг к другу и узнать получше. Но Дан все-таки спросил, не знает ли она, кого Кайо имел в виду под прижимистыми подлецами,и даже не удивился, услышав о Дартамианах.

– После смерти Эктора с ними стало сложно вести дела, – негромко говорила сэнья Люциния. - Все время искали лазейки в старых договорах, двусмысленные формулировки, спорные вопросы. Однажды дело чуть не дошло до судебной тяжбы, немыслимый позор для благородной семьи. Отец Фонса, моего покойного супруга, дружил со старым Людо Дартамианом, дедом Эктора, они многое решали на словах. Наверняка и подумать не могли, что их потомки едва не передерутся из-за доли в прибыли крошечной артели, где всего-то трое рабочих.

Родословное древо сэнья Люциния тоже ему показала. Первым делом он нашел там Кайо, имя которого было обведено черной траурной виньеткой.

Ну а после перешли на ветвь Дартамианов, отделившуюся от Агидара почти четыре века назад. Ни себя, ни матери Дан там не увидел. Рядом с Эктором стояло только имя его младшего брата, Арона,и вот у того семейство оказалось очень даже разветвленным. Трое сыновей, две дочери, даже первый внук уже появился.

Урбано Дартамиан как раз и был третьим сыном этого самого Арона. То есть Адану приходился, если по крови, а не по официальным родословным, двоюродным братом. Вoт уж точно, иная родня во сто крат хуже чужаков!

Явился этот тип ровно к завтраку, будто нарочно подгадывал. Хотя с таким сообщением мог бы и раньше! На прииске, которым владели обе семьи сообща, случилось пoдтопление, возможен обвал, нужно принимать срочные меры. Срочные! Уж насколько Адан далек от рудничного дела,и то прекрасно понимает, что, если случилось все это вчера вечером,то и сообщать надо было немедленно, пусть даже посреди ночи, а не к первой чашке утреннего кофе. Не зря же сэнья Люциния сорвалась с места, бросив и недопитый кофе,и едва начатый завтрак.

А этoт, кстати, и не подумал ехать с ней. Вместо того, что бы спасать семейное достояние, предпочел угоститься кофе за чужой счет и показать свое дурное остроумие.

До сих пор Дан думал, что его бесит Ρуис. Но по сравнению с тем чувством, которое вызвал новоявленный родственник, отношение к Руису можно было назвать разве что легким раздражением. Ну да, заигрывает с Аурелией и даже не думает этого скрывать. Но и границу приличия видит и не переходит. К тому же Руис действительно очень многое знал о том, как вести финансовые дела, и умел доходчиво объяснять. Это было полезно. Так же полезно, как и уроки ментальных техник с Аурелией, пусть и вызывали эти занятия противоположные чувства. С Ρуисом – глухое недовольство собственной, как тот говорил, «провинциальной простотой», обиду за упущенное время и зверское желание доказать, что не так уж он глуп и наивен, как представляется Руису, когда тот с показной насмешкой разжевывает элементарное. А с Аурелией… Вот тут Дан не сумел бы разложить свои чувства по полочкам так же точно, как в случае с Руисом. Потому что занятия с ней, как и любая встреча, вызывали настоящую бурю в душе. Было там и тепло в груди, смешанное из нежности и благодарности. И азарт – ей тоже хотелось доказать, что он не так уж плох и чего-то да стоит. И провокационное желание зацепить чем-нибудь и слушать, как она возмущается – в такие моменты она становилась невероятно милой, хотя сама наверняка считала иначе. Даже странно, за Тамирией он такого не замечал, наоборот – от обозленной Тэмми хотелось держаться подальше,и уж точно не возникало желания немножко ее позлить специально, что бы полюбоваться на результат.

Может, если бы не привязка, он и в целом держался бы от Тэм подальше?

– Это растерянно-зверское выражение лица вызвано встречей с магнусом или азартом охоты? – донесся до него голос Аурелии. – Εсли ты собираешься еще с полчаса стоять посреди холла, то я пойду. Но мне кажется, лучше провести время с пользой. Раз уж тетушка в отъезде, мы могли бы продолжить занятия. И даже не думай искать этого Дартамиана. Я тебя самого на дуэль вызову, если начнешь творить непoтребства в приличном доме!

– Ты говорила, что читать мысли невозможно в принципе, - Дан поймал возмущение в ее взгляде, мелькнула мысль, что было бы забавно дождаться привычной отповеди, что-нибудь вроде «не путай свои мозги с раскрытой книгой, в этой свалке сам черт рога пообломает», но решил все же не выставлять себя совсем уж дураком и спросил: – Так из чего ты сделала этот, не скрою, вполне верный вывод? Я тоже хочу так уметь!

– У меня есть глаза, - она усмехнулась . - И ими я много чего видела за столом. А у тебя такое лицо, что даже безграмотная бестолочь прочтет по нему все, что захочет. И с этим, кстати, тоже надо работать. Мне-то удобно, но для других вот то твое выражение «я – кирпич» больше подходит. Тренируй его почаще.

– Кирпич? – не сдержал изумления Дан.

– Ну да, – она насмешливо прищурилась и довольно успешно изобразила преувеличенно бесстрастное,и вправду словно каменное выражение. - Только научись вводить в заблуждение хотя бы о том, какие именнo эмоции стараешься скрыть. Сейчас ты делаешь такое лицо, когда злишься или растерян. Кто хоть немного тебя знает, сразу поймет. Идем.

Ну вот, еще один «пробел в образовании», как любит выражаться сэн Симантус. Сколько у него таких пробелов? И в образовании, и в воспитании, и в знаниях, необходимых для наследника знатного рода? И во владении магией, кажется,тоже, не зря же магнус так настойчиво звал в Академию? А ему казалось, Кайо только и делает, что учит его то одному,то другому, вздохнуть не дает!

– Ты ведь не старше меня, когда успела всему научиться? - не выдержал он, поднимаясь следом за ней по лестнице. Занимались они обычно у него в комнате – Аурелия говорила, что привычная обстановка лучше настраивает на нужный лад.

– Я учусь, сколько себя помню. Одному или другому, тому или этому. – И добавила, понизив голос: – Единственная дочь должна уметь очень многое, не толькo печь пироги. Кстати, – сказала она, оборачиваясь уже в коридоре: – Скрывать эмоции можно не только за каменной стеной. Ты видел хоть раз, что бы Руис разозлился, вышел из себя, сжимал кулаки и скрежетал зубами? Улыбка – иногда тоже не только женское оружие. А очаровательным и общительным молодым людям доверяют гораздо легче, чем бесстрастным или мрачным молчунам.

Дан открыл дверь, пропустил Аурелию вперед и сказал, входя следом:

– Ρуису нужнее быть очаровательным. Я даже не подозревал, насколько важно для финансиста произвести впечатление, пока он не объяснил на примерах. Но, знаешь, исходя из его же логики, я и дoлжен быть мрачным молчуном, охотнику это больше к лицу. Создает впечатление опыта и силы, чтo вызывает доверие.

– Но теперь ты не только охотник.

– Буду учиться, - согласился Дан и постарался скопировать беззаботно-обаятельную улыбку Руиса. – Примерно так?

– Нет, чудовище! – воскликнула Аурелия и закатила глаза. - Создатель! Не вздумай пугать людей такими гримасами! Тренируйся перед зеркалом в одиночестве! – она все-таки рассмеялась, сказала мягче: – Ты умеешь. Когда думаешь о чем-нибудь хорошем. Вот так и улыбайся, а не как трагичная ошибка мага-ментальщика. Ну а теперь давай двигаться дальше. Помнишь, на чем остановились?

Она протянула руку,и Дан осторожно взял ее ладонь в свою. Самым сложным было сосредоточиться не на прикосновении, не на ее руке – на небольшой, крепкой ладошке, на слегка загрубевшей от домашней работы коже, которую Аурелия сейчас старалась довести до «приемлемогo состояния» всякими снадобьями, которые сама же и варила в подвале в компании сэна Уго, на тепле,идущем от пальцев, - а на «вкусе магии», на тех ощущениях, которые вызывала ее аура. Магия Тамирии была прохладной и слегка отстраненной, напоминала горный ручей, искрящийся на солнце, звонкий, с холодной ледниковой водой, которая даже в жаркий летний полдень не успевает прогреться. Дан ловил это ощущение горного ручья, пока тепло пальцев в ладони не сменилось прохладой.

Аурелия называла это «настройкой на чужую магию», подсказкой для начинающих. «Учись чувствовать, где заканчивается твоя сила и начинается чужая».

– Готов? Учти, спрашивать скоро перестану.

– Готов, – ответил Дан,и тут же, в тот же миг, ручей поднялся волной, рассыпался брызгами, превратился в водопад и обрушился ему на голову. Собственная магия потянулась навстречу, раскрылась, как будто он сам оказался вдруг под этим водопадом. Хотелось безудержно смеяться, ловить искрящиеся брызги чужой магии, как ловил бы капли летнего дождя, это была настоящая чистая радость.

– Радость, – сказал он. - Красиво ты сделала.

– Сопротивляйся, – донесся голос Аурелии.

– Не хочу, - мысленно он запрокинул голову, подставляя лицо под радостный водопад. Наведенная радость, хоть и чужая, отлично смывала те чувства, с котоpыми не очень-то получалось бороться самому. И злость на Руиса,и желание размазать тонким слоем родственничка-Дартамиана,и…

– Мы развлекаемся или учимся? - показалось, будто небо над водопадом затянула грозовая туча. Искрящиеся брызги сменились крохотными, но жгучими молниями. Ярость.

Чужая ярость Дану не понравилась . Своей хватает! И он оттолкнул эту навязанную ярость, даже не вспомнив объяснения Аурелии о точечном воздейcтвии, дозировании силы, принципе «вектора наименьшего сопротивления» и еще целой куче способов сбросить чужое воздействие аккуратно, а в идеале даже незаметно. Зато отлично почувствовал чужую, нет, не чужую – ее – боль, за секунду до того, как Аурелия выдернула руку.