Поиграй со мной

40

40

ШЬЯМ.

Получив дела по всем троим миссис Алерис, я, выставив следователя из его кабинета, расположился за письменным столом, с головой ныряя в чтение.

Похоже, в этом городишке не только сейчас, но и много лет назад стражи порядка работали спустя рукава, ибо информации было собрано крайне мало.

Итак, Клариса Алерис – мать Сани. Несмотря на принадлежность к знатному роду и хоть бабка её была довольно сильной ведьмой, магией не обладала. Вероятно, поэтому её довольно рано отдали замуж за первого попросившего руки красавицы. Шесть с половиной лет брака, по мнению окружающих не слишком счастливого, и женщина выпрыгнула в окно. Судя по снимкам, в окно занимаемой в данный момент Санаей комнаты. Интересно, глазастик в курсе? Ладно, не важно. В общих чертах: свидетелей нет, суицид – дело закрыто. Хотя одна странность всё-таки имеется – тонкая синюшная полоса на шее, но удушения вскрытие не зафиксировало.

Люсинда Алерис – мать Оиханы. Тут даже сведениями о происхождении не озаботились, так как смерть наступила после продолжительной болезни. На расследовании настоял сам граф Алерис из-за того, что диагноз поставить так и не смогли. Женщина просто угасала в течение полугода, словно её оставило желание жить. Никаких доказательств насильственной смерти не найдено – дело закрыто.

Алисандра Алерис – мать Зео. Магией не обладала, разорившийся знатный отец и не скрывал, что продал едва достигшую восемнадцатилетия дочь подмочившему свою репутацию графу. Как он утверждал, более выгодной партии ей не найти. Свидетели заверяют, что брак не сложился – муж продолжал скорбеть по второй супруге, его дочки мачеху не приняли. В результате Алисандра стала замкнутой и нелюдимой, практически не выходила из дома, предпочитая проводить время в библиотеке. Даже рождение сына не смогло вытащить женщину из этого кокона. То, что она приняла яд, не выдержав такого существования, никого не удивило. Что примечательно, супруг на её похороны не явился. Суицид – дело закрыто.

Как у них тут всё ровно и складно, я аж диву даюсь! А вот у меня возникли вопросы. Во-первых, что за полоса на шее Кларисы? И отчего женщина, пять лет мечтавшая забеременеть и наконец познавшая радость материнства, решилась себя убить? Во-вторых, почему никого не заинтересовала загадочная болезнь Люсинды? Ну и, в-третьих... Вот Алисандру, действительно, жаль. И я бы поверил в заключение следователя, если бы не перстенёк, что нашёл сегодня в тайнике.

Ещё и умеющая незаметно передвигаться женщина, причастная к убийству женихов синеглазки, из головы не шла. Особенно на фоне открывшихся у любимой способностей... Но не может же она быть в этом замешана? Зачем ей убивать мужчин, обещавших помочь и вытащить из нищеты? Правильно – незачем! Так, Шьям, ты подумаешь об этом позже!

Отдав распоряжение собрать всю информацию о Тундире, я вернулся к Санайе, обнаружив её всё такой же чумазой, сидящей на полу в окружении раскиданных альбомов и магснимков. Не сдержав улыбки при виде трогательно-грязной девушки, увлечённо роющейся в старых карточках, спросил:

– Что же ты там такое ищешь, малыш, что даже приказ принять ванну проигнорировала?

Вскинув на меня горящие азартом глаза, она ласково мне улыбнулась, показав кулон.

– Вот, ты обронил, а я наступила, – продемонстрировали мне пяточку, измазанную запёкшейся кровью, вынуждая нахмуриться. – Я уже воду включила, когда вспомнила, где его раньше видела! – протянула она снимок с изображением молодой женщины. – Это моя мама.

Так-то я в курсе, сегодня Кларису уже видел, правда, не такой... живой. Но сейчас заинтересовала не эффектная брюнетка, а висящий на её шее кулон, тот самый, что Сани сжимает в руке.

– Я перебрала все снимки, включая детские, и пришла к выводу, что мама вообще его не снимала! Почему же в день смерти кулона на ней не было, и как он попал в тайник? – посмотрела девушка на меня растерянно.

– Видишь ли, малыш... – присев рядом и притянув её к себе, я начал осторожно подбирать слова. – Судя по всему, он на ней был. А то, что его не нашли на теле и спрятали в тайнике, явно свидетельствует о том, что Кларису убили.

– Как это? – насупилась синеглазка непонимающе.

– Это только предположение! – предупредил, прежде чем продолжить. – Вероятно, её кто-то толкнул и, когда она выпала в окно, попытался поймать, ухватившись за первое попавшееся. Цепочка, естественно, порвалась и осталась в руках убийцы, скорее всего, случайного. Это даёт нам ответ, откуда взялась полоса на шее твоей матери, которую не смогли объяснить судмедэксперты. Ну и позже, скрывая улику, кулон спрятали в тайнике, – обеспокоенно заглянув любимой в глаза, спросил: – Ты как?

– Всё нормально... Я всегда злилась на неё за то, что она меня бросила. Оказывается, это не так, – всхлипнула Сани, утыкаясь носом в мою ключицу.

Погладив её по голове и поцеловав в висок, попытался успокоить:

– Нет, не бросала. Но ты же этого не знала и имела полное право злиться. Не плачь, глазастик, мне так не нравятся твои слёзки.

Выпрямившись, она вяло улыбнулась и вытерла ладонями влажные дорожки, оставив грязные разводы на щеках. Посмотрев на лежащие на полу снимки, видимо, стараясь выкинуть из головы бередившие душу мысли, вновь встрепенулась, потянувшись к одному из них.

– Ещё я обнаружила вот это, – протянула она его мне. – Кольцо, что ты назвал мусором, принадлежало Люсинде. И начала его носить она примерно с пятнадцати, задолго до того, как устроилась к нам горничной. А вот перстень мне нигде не попался.

– Ничего страшного, малыш. Я же сказал – разберёмся. Но ты мне здорово помогла, гораздо больше чем следователи, занимавшиеся этими делами, – похвалил я свою красавицу.

Встав, поднял её на руки и направился в ванную.

– Пойдём, мой чумазый чертёнок, я тебя помою. И, разумеется, пяточку поцелую, чтобы не болела!

– А у тебя ничего не болит? Я бы тоже поцеловала! – промурлыкала она игриво, обвивая мою шею руками.

– Ты даже не представляешь, до какой степени болит! Вот сейчас разденемся, и я покажу, где именно! – заверил, облегчённо отмечая уходящую из лазурных глаз грусть.