Страстный отбор, или невеста на заказ

Голос четко прозвучал среди тихих звуков. Пришлось собирать разум по осколкам, чтобы понять, о чем речь.

— А так можно? — спросила я и почувствовала, как краснею. Впервые стало ясно, что сейчас все произойдет. Не скоро, не возможно, а сейчас, и сердце забилось от предвкушения и тревоги.

— Если тебе будет легче, — Аделф коротко усмехнулся, и вновь превратился в комок нетерпения, — упрись руками в матрас и расслабь живот.

Я исполнила сказанное и подалась вперед, пока он торопливо задирал рубашку. Когда юркие пальцы погладили меня между ног, бедра задвигались сами собой. На задворках сознания вспыхнула мысль, как это, должно быть, пошло, но было все равно. Только бы не замирал, только бы продолжал слегка надавливать и ускоряться.

Аделф все-таки прервался, и палец очутился у входа.

— Расслабься, — повторил он хриплым от возбуждения голосом.

Такому очаровательному тону нельзя было противиться. Я ждала и чувствовала, как он следил за мной, тихонько надавливая пальцем и убирая его. Приятно. Не так, как в другом месте, но все равно. Дыхание перехватило, когда Аделф надавил в очередной раз и палец скользнул внутрь. Плоть расступалась со вспышками колючей боли, она несильно донимала, терзал только страх, что будет хуже.

Я готовилась к этому, и блаженство меркло. Аделф слабо сжимал и разжимал палец внутри меня, большим поглаживая нежный бугорок. Удовольствие смешивалось с резью и затмевало ее, вторую руку Аделф запустил под рубашку и погладил бедро. Было приятно чувствовать его в себе, хотелось покрутить бедрами, но страх мучений не отпускал.

Я вздрагивала, пока Аделф аккуратно растягивал меня. Он не торопился и замирал, старался доставлять только наслаждение. Тепло его шеи манило, сама не поняла, когда прильнула к ней губами и стала отрывисто целовать. Чем сильнее он давил на отзывчивый бугорок, тем больше разжигал страсть, и ласки становились беспорядочными. Аделф выгибался, его выдохи превращались в стоны.

Он положил меня на спину и лег сверху, удерживаясь на локтях. Поцелуй в губы, страстный, звонкий, его грудь прижалась к моей, быстрые движения… хорошо до безумия. Аделф опустил одну руку вниз, и ко входу прижалось что-то побольше пальца.

— Ты так себе это представляла? — спросил он между поцелуями.

Я только улыбнулась, чтобы не тратить время на рассказы. Представлялось не то: на картинках парочки редко обнимались, а мы ласкали друг друга губами и становились единым целым.

Аделф гладил меня между ног… этим. Я бы спросила название, но не хотела отвлекаться от влажной плоти, которая двигалась и задевала самое приятное место.

— Расслабься, — пропел Аделф. — А я был удивлен. Все так примитивно говорили об этом, как… о ерунде. Оказалось, что все… глубже.

Он выдыхал слова мне в губы, старался отвлечь, пока давление между ног росло. Я думала о его словах, пока расслаблялась и принимала в себя. Аделф двигался плавно и быстро, боль пришла не сразу. Сперва было только ощущение, как в меня протискивалось что-то не предназначенное для этого. Лоно растягивалось все сильнее, боль пульсировала, жгла и нарастала.

Аделф вошел полностью, затем вышел и замер, осыпая лицо поцелуями. Он нашел губы, скользнул между ними языком, но я чувствовала только боль. Все горело, он словно до сих пор был внутри. Это точно не то, что представлялось, но разочарования не возникло — Аделф жадно целовал меня и не оторвался, терся о грудь, и неприятности меркли.

Когда он вошел второй раз, легче не стало. Я жмурилась и заставляла себя расслабиться, пока он медленно двигал бедрами. Его дыхание задавало темп, матрас шуршал, темнота спасала от смущения… все-таки хорошо, и это не затмить.

Я цеплялась за мелочи, в которых проявлялась близость, и мучения ослабевали. Появилось четкое ощущение, как во мне двигалось что-то большое и твердое, как растягивало, проникало глубоко.

— Все хорошо? — шепнул Аделф.

После кивка он приподнялся на локтях и стал быстрее толкаться. Меня снова пронзила боль, но только на миг. После появились ощущения, которые отбрасывали неудобства.

Аделф сопел над ухом, кровать ритмично поскрипывала. Пьянящие проникновения, тяжесть мужского тела, толчки… я окончательно потерялась. Удовольствие превосходило все на свете, оно собиралось между ног и растекалось по телу. Не помня о стыде, я водила руками по спине Аделфа и спускалась к пояснице, даже накрывала его ягодицы. Мне нравилось их округлость, и как мышцы напрягались под кожей. Нравилась испарина Аделфа, его глухие стоны и сильные толчки. Все быстрее, все чаще, словно было мало, словно блаженство скрывалось невероятно глубоко во мне.

Вдруг он резко вышел и выпрямил локти. Я бездумно посмотрела вниз и увидела на животе то, что недавно было внутри. В темноте виднелся только блеск и чувствовалось, как по коже растекалось что-то теплое.

Аделф снова лег на меня и зашептал:

— Прости, первый раз не всегда приятно, поэтому бывает скучно. Дай мне передохнуть, и мы продолжим.

Я обнимала его и старалась не показывать разочарование. В начале боль слишком терзала, наверное, все правильно. Мне и так было хорошо, близость и ласки Аделфа открыли новую сторону души, которую старательно топило общество.

Мы легли друг напротив друга, не было смущения и желания прикрыться. Я рассматривала его грудь и волоски в паху, к сожалению, все ниже скрывала темнота. Оставалось только гладить, изучая мужское тело. Аделф водил пальцами по моему лицу и задумчиво улыбался, словно тоже радовался новым открытиям.

— А как называть?.. — спросила я провела рукой по его груди.

Он не шевельнулся, но задержал дыхание, когда ладонь накрыла низ живота. Было забавно наблюдать за его реакцией, так и подмывало сделать что-то еще.

— Называется? — хохотнул он. — Можешь смущенно отвести глаза и протянуть: «э-это».

Аделф очаровательно улыбнулся и придвинулся ко мне. Я убрала ладонь и провела пальцами по чувствительной коже, наблюдая, как он медленно выдохнул и закрыл глаза.

— Нет, скажи.

— Хочешь неприличное слово? — спросил Аделф, обводя пальцем контур моих губ.

Он двигался издевательски медленно, и тело откликалось на прикосновения. Грудь приятно налилась, когда ласки добрались до нее.

— Назови хоть какое-нибудь, или придется придумать смешное, — сказала я и застыла, когда Аделф надавил на сосок. Сперва он просто дразнился, но терял терпение и начинал медленно покручивать его. Я почти неосознанно скользнула рукой ниже и прикоснулась к теплой, твердой плоти между его ног.

— Так как называть «э-это»?

Аделф усмехнулся, но веселым не казался. Он смял мою грудь, потом раскрыл ладонь и надавил, снова смял — все движение были разными и по-своему очаровательными.

— Называй член, самое лучшее.

Какое-то грубое слово, но подумать над этим не удалось. Аделф раскрыл губы и прижался к моим, не целовал, просто трогал и ласкал. Он оторвался от груди и торопливо огладил талию, затем накрыл ягодицу. Я старалась быстрее двигать рукой и заставить его забыться, заставить ласкать резче, дышать чаще и не останавливаться.

Аделф уложил меня на спину и покрыл шею алчными поцелуями. Скоро сосок оказался в плену горячего рта, по ногам скользили юркие пальцы, подбираясь к сокровенному. Пришлось поменять руку, чтобы не отрываться от члена. Хотелось трогать его без остановки и чувствовать неистовство, которое порождали прикосновения.

Аделф распалялся и торопливо юркнул пальцами между моих ног. Я застыла и втянула воздух, когда они оказались внутри, но больше от неожиданности. Казалось, что непременно придет боль, но она была такой слабой, что сразу забылась. Остались только ритмичные движение и удовольствие, которое разносилось по телу и било в голову.

Я расставила ноги и приподнимала бедра, прижимала к себе голову Аделфа и пыталась ласкать его. Но разум ускользал, все сливалось и оставалось только желание. Он окончательно потерял терпение и отстранился. С громкими выдохами Аделф подоткнул подушку под мои ягодицы и устроился между ног.

Я выгнулась, когда его член прильнул к складочкам. Блаженство было так близко, но еще недоступно. Мы подавались навстречу друг другу, прижимались почти до боли и громко дышали. Сердце бешено забилось, когда Аделф замер и направил член, когда тот надавил на вход, медленно растягивая его. Я скомкала руками простыню, но не от мучений. Хотя в начале было неприятно, это померкло в ощущении заполненности.

Аделф замер и неторопливо покрутил бедрами. Как он стонал… у меня мурашки по спине побежали и окончательно закончилось терпение. Упираясь пятками в матрас, я стала приподнимать ягодицы.

Аделф смотрел с хитрой полуулыбкой. Поняв, что мне не больно, он с силой толкнулся, затем еще и еще, словно выколачивая остатки мыслей. Я больше не могла двигаться, не могла понять, чего хотела, просто выгибалась и комкала простыню. Было слишком хорошо, слишком приятно член скользил внутри, приятно скрипела кровать и Аделф шлепался об меня.

Грудь колыхалась в такт толчкам, иногда он мял то одну, то вторую, с силой сжимал соски и двигался все быстрее. Зачем понадобилось так долго ждать, чего бояться? Сейчас я чувствовала себя как никогда живой. Низменное удовольствие, и ладно.

Вдруг Аделф обнял меня и резко сел. Только что были упоительные волны, и тут в них вклинилось непонимание, жадные губы на шее и затишье. Некогда было разбираться, хотелось вновь утонуть и все забыть. Неуклюже, стараясь не размыкать объятия, мы устроились поудобнее. Аделф вытянул ноги, а я села на него верхом.

Он нетерпеливо ерзал подо мной, сжимал пальцы на спине и шумно втягивал воздух. Ждать и приспосабливаться не было сил, поэтому я просто поднялась и опустилась. Не поняла, удобно ли — мысли крутились вокруг тепла Аделфа, его языка на коже и соблазнительной твердости внутри. Каждое движение отзывалось острыми вспышками, и я продолжала не помня себя, едва что-то понимая и не сдерживая стоны.

Хотелось двигаться как можно быстрее, а еще крутить бедрами, целовать Аделфа, и все одновременно. Мы беспорядочно целовались и обнимали друг друга, толкались навстречу и едва дышали. Только бы скорее, только бы не замирать.

Аделф просунул руку между моих ног и нащупал отзывчивый холмик. Его палец соскальзывал, но он все равно старался гладить его, и у меня темнело в глазах. Стало лучше, чем на террасе и в доме Олвы, лучше, чем когда-либо. Удовольствие почти разрывало изнутри и ничего не оставалось, кроме него. Но тут Аделф снова положил меня на спину и принялся быстро двигать бедрами, уже не целуя и не пытаясь делать что-то еще.

Не вспомню, чем занималась при этом. Было только напряжение, темнота и звуки. Тело и душа наполнялись… даже переполнялись, и стоны не дарили облегчения, пока я не содрогнулась. Биение сердца, гул крови в висках, протяжные вздохи Аделфа — все, мир померк.

Сознание вернулось, когда он затих, и на животе появилась горячая влага. Мы долго не могли отдышаться, застыли прямо так, пытаясь прийти в себя и собрать осколки разума.