Страстный отбор, или невеста на заказ

Глава 12

Следующие дни убивали однообразием. Мысли ходили по кругу, и хотелось хоть как-то развлечься, чтобы вернуть ясность в голове. Даже сплетни стали однообразными, потому что новые посетители не приходили. Другие девушки расспрашивали о моем поклоннике, но я только отмахивалась. Вести от него не приходили, с одной стороны, было легче, но он оставался единственной надеждой на избавление, ничего путного так и не удалось придумать.

К нам подселили новую девушку, и это стало единственным развлечением. Сперва нас удивила ее одежда из дорогого черного бархата и тонкое кружево на воротнике. На вид ей было лет двадцать — почему обеспеченная леди до сих пор не замужем? Ответ стал очевиден, когда она указала на нас и открыла рот:

— Я что, буду жить с прислугой?

Строгое платье плохо сочеталось с ее звенящим голосом и глазами, которые живо изучали все вокруг. Светлые кудри тоже странно смотрелись на этом возмущенном создании.

— Помогите же им! — велела она нам, указывая на служанок, которые втаскивали саквояжи. Видимо, ее смутил балахон Верены и моя коса вместо прически. Эстелла опять взялась за трубку, чего воспитанные леди не делали.

Создание звали Росанной, и она оказалась не такой вредной, но болтала столько, что хотелось сбежать.

— Мне не удобно утруждать тебя, — говорила она Верене, пока та расстилала ее постель. — Я здесь ненадолго, скоро меня заберут отсюда.

Росанна кивала, как Клития. Представляю, как наивно выглядела сама, мечтая об Аделфе. Но я точно не была такой беспомощной — самостоятельно Росанна не могла даже вынуть шпильки из волос и обо всем просила нас. И кровать ей была твердой, и еда пресной, из купальни она вовсе сбежала. Поначалу это забавляло, но скоро стало утомлять.

Эстелла с ней не общалась и ограничивалась сарказмом, что всегда приводило к буре возмущений. Они заканчивались рассказами о благородном, заботливом и прекрасном любовнике Росанны, из-за которого муж отправил ее к родителям, а те — сюда.

— Почему он так долго не приезжает? — ныла она. — Прошло уже два дня!

— Он хотя бы знает, где ты? — спрашивала я.

— Если любит, то непременно узнает, он не мог меня бросить. У нас такая красивая любовь.

Последнее она вставляла через слово, а со стороны выглядело, что ею просто воспользовались. Какой-то дальний родственник супруга приехал клянчить деньги на обучение. Верена с восторгом расспрашивала об этом чудесном любовнике, пока мы с Эстеллой переглядывались.

Я ловила себя на мысли, что с большей радостью слушала Росанну, чем думала о будущем. Все упиралось в то, что сюда нельзя будет вернуться, а за воротами некуда идти. Если незнакомца прислал опекун, то он не намерен отпускать меня. А если тот забыл о нерадивой невесте, то предстоит долгая борьба за наследство, вряд ли он отдаст его легко просто из вредности.

Метания продолжались несколько дней, прежде чем свет послал новости. Они пришли очередным утром, когда мы вернулись из купальни и застали у дверей Севилью. Она указала на нас с Росанной и испуганно сказала:

— Девушки, идите за мной.

Росанна ахнула и прижала ладонь к губам. Она ничего не сказала, но наверняка подумала, что приехал ее возлюбленный. Я спросила, что случилось, и молчание показалось предвестником беды. Глаза Севильи бегали, и она потихоньку отходила в сторону.

— Идемте, вас ждет врач, — сказала она.

— Врач? — ахнули мы вчетвером.

Это было удивительно. Не собираются ли женихи проверять нас на наличие болезней? Вспомнился стол под белой простыней в доме Олвы, и как служанка задрала мою сорочку. Что должно было произойти далее, не хотелось представлять, и я обняла себя руками.

Севилья вытянула вперед руку и поманила нас за собой:

— Быстрее.

Но Росанна не собиралась торопиться. Видимо, и впрямь ожидая увидеть любовника, она кинулась к двери, бормоча, что не может пойти в одном пеньюаре. Я испугалась, когда Севилья схватила ее за ухо и потащила по коридору, не обращая внимание на звонкие писки.

— Верония, быстро! — гаркнула она.

Росанна махала руками, Севилья дергала ее, пока не убедилась в покорности. Выходит, Эстелла говорила правду о крепких служанках, которые таскают строптивых девушек по коридорам. Увиденное отбило желание спорить, и я поплелась следом.

— Ты только посмотри, посмотри! — возмущалась Росанна, потирая ухо. — Что за манеры, что дикие люди?!

Севилья торопливо шла впереди, стоило нам ускориться, как она втягивала голову в плечи и будто старалась убежать. Осмотр уже не волновал — происходило что-то странное, и мне это совсем не нравилось.

Знакомые коридоры с вазами сменились узкими, с плиткой на полу и голыми стенами. Гулкое эхо шагов печально уносилось вдаль, словно мы направлялись в бездну.

— Куда мы идем? — спросила я.

Вдруг Эстелла все рассказала матери, и меня накажут? Или Севилья нажаловалась, что я снова убежала от жениха. Но при чем здесь Росанна, которая ничего не успела натворить?

— Вас осмотрит врач, — бросила Севилья.

Мы старались не отставать, а она только прибавляла шаг и опасливо оборачивалась. Это выглядело бы забавно, если бы не пугало.

— Приказ губернатора. — Севилья пошла еще быстрее. — Нужно осмотреть всех, кто недавно прибыл в город, чтобы к нам не пришла огненная лихорадка.

Росанна затихла, а у меня похолодело в груди. А если… нет, будь она больна, это проявилось бы давно. Все начиналось с жара и слабости, как при простуде, но она не проходила, под глазами появлялись тени, щеки вваливались, и человек медленно умирал, как мои родители. Помню осторожный шепот Аделфа в их комнате, и как подглядывала в замочную скважину, молясь, чтобы он улыбнулся, заговорил бодрее или сделал что-то, что дало бы надежду. Хоть самую малость, пусть это была бы неправда.

Я прислушалась к себе, сразу и голова заболела, и ноги показались ватными. Глупые страхи, но теперь хотелось держаться подальше от Росанны. Севилья привела нас к еще пятерым девушкам, среди них виднелась рыжая голова Клитии. Все молчали и затравленно поглядывали друг на друга. Две девушки кутались в яркие пеньюары, будто недоумевая, за что, все ведь только наладилось.

Севилья по очереди отправляла нас за дверь, где ждал врач. Пока все были здоровы, судя по счастливым улыбкам, с которыми бежали прочь. Я пропускала девушек перед собой, боясь услышать приговор. Голова болела сильнее… довольно! Это все от волнения.

Дверь грозно стучала об косяк, словно крышка гроба, из комнаты доносились осторожные шаги и бормотание, как из комнаты родителей. Когда подошла моя очередь, было страшно трогать дверную ручку, я шарахалась от девушек, проходя мимо, а они — от меня. В комнате тоже была плитка на полу и голые стены. В стороне стояла ширма, а перед ней письменный стол, за которым сидел врач. Как он напоминал Аделфа, я даже застыла, не в силах оторваться.

Он низко склонил голову и что-то писал перьевой ручкой. Те же каштановые волосы, которые скрывали лицо, та же изящная линия плеч, даже коричневый фрак выглядел знакомо. Я предалась воспоминаниям, пока они не стали реальными. Сюртук, волосы — слишком похоже. И тут врач поднял голову, показался прямой нос, высокий лоб, губы… Аделф! Это правда был он!

— Верония, Верония, милая, — бормотал Аделф, неуклюже вставая из-за стола.

От удивления я не смогла двинуться, в голове билась единственная мысль: «Он пришел, пришел, пришел!» Аделф приблизился, обнял меня и мы замолчали, наслаждаясь друг другом. Его запах, тепло, пальцы, которые зарылись в волосы — воспоминания закрутились ураганом.

— Верония. — Тихий шепот в шею, как в самые сладкие моменты.

Я обняла его крепко-крепко, сжала в кулаках ткань сюртука, зарылась в волосы, снова сжала сюртук. Хотелось трогать его везде, ласкать и не останавливаться.

— Слава свету, с тобой все в порядке!..

— Т-ш-ш, — протянул Аделф, — говори потише.

Он поцеловал меня в плечо и провел губами по шее, затем по щеке и нашел губы. Мы переплетали языки, обнимались и тихонько вздыхали. Когда улеглась радость, я поняла, что это неправильно. Не из-за того, что нас могли увидеть, а просто нельзя, или чем мы отличались от Эстеллы и Клетеса? Странное чувство, его не возникало даже в доме Аделфа, где происходило уж совсем запретное.

Я отстранилась и погладила его по щекам, заметив красную полосу на виске. Стоило убрать волосы, как стало ясно, что это была рана, под левым глазам виднелся бледный синяк.

— Аделф, — выдохнула я.

— Ничего. — Он перехватил мою руку и прижал к своим губам.

— Это сделал опекун?

— Не будем о нем.

Опекун, кто еще? Наказывал его за страсть, мерзавец.

— Как ты? — тихо спросил Аделф, будто боясь услышать что-то ужасное.

— Все хорошо. — Я улыбнулась так искренне, как только могла. — Еще никто не обратил на меня внимание.

— Верония, — он покачал головой, — если бы я знал, то нашел бы способ увезти тебя тогда.

— Ты не виноват.

Аделф снова поцеловал меня. Я закрыла глаза и старалась насладиться, мне ведь так нравилось, как мягко он прижимался к губам, постепенно проникая между ними языком. Как его движения становились требовательными. Сейчас все происходило так же, но не вызывало былого восторга, казалось пресным, и воспоминания о былой страсти причиняли почти физическую боль. Аделф нашел меня, приехал сюда, и хотелось вознаградить его хотя бы любовью, но никак…

— Я так рад, что все хорошо, — шептал он между поцелуями, — я так боялся.

— Слухи о домах невест куда страшнее правды.

Я не выдержала и отстранилась. Мне не хотелось таких ласк, просто объятий и тепла, как от брата, а не любовника. Посланники тьмы, почему? Почему в тайной комнате представился неизвестно кто?!

— Что сделал тебе опекун? — спросила я и затаила дыхание. Раны не казались серьезными, но виднелось только лицо, а что под одеждой?

— Ничего. — Аделф игриво сощурил глаз, под которым был синяк. — Объяснил, что не сильно доволен нами. А после он заплатил мне, чтобы я больше не подходил к тебе…

— Заплатил? И ты все равно здесь?

— Разве я мог тебя оставить. — Аделф поднес к губам мои руки и поцеловал. — Их хватит нам на первое время, а потом поженимся и получим твое приданое. Мы сможем забыть о Раете.

— Поженимся?

Я отстранилась. Да, мне хотелось видеть Аделфа и его поддержку, но выходить за него… не так быстро, тем более, что в душе творилось неизвестно что. Я до сих пор не доверяла ему полностью, смотрела в глаза Аделфа и пыталась понять, говорит ли он правду. Он хороший врач и много заработал на огненной лихорадке — мог бы найти себе богатую невесту и поближе. Но все равно я не хотела кидаться ему на шею только из благодарности и понимания, что другого друга нет.

— Опекун заплатил, думаешь, он не будет мстить, если узнает об обмане?

— Мы спрячемся от него, — улыбнулся Аделф.

— Но как долго мы сможем скрываться? Мы не сможем прийти за моим приданым, чтобы не злить его. В конце концов нам придется где-то осесть.

Аделф нахмурился и отстранился.

— Ты хочешь остаться здесь? — спросил он.

— Нет.

— Тогда почему ты не хочешь уйти?