Танго нуэво

* * *

– Мерседес, нам надо серьезно поговорить.

Девушка посмотрела на бабушку и деда, которые с утра заявились к ней в спальню. Раньше такое было не принято… можно же дождаться, пока она искупается, выпьет чашку кофе и явится пред светлы очи для разноса. Раньше так и получалось. А что изменилось сейчас?

Мерседес вспомнила вчерашние события – и ее снова затошнило.

Бабушка…

Да, нелюбимая. Неприятная и вообще… но ведь она была! А сейчас ее нет!

А с отцом было так же?

Идана, видя состояние внучки, присела к ней на кровать, погладила по волосам.

– Мерче, детка, как ты себя чувствуешь?

– Не знаю, – честно ответила девушка. – Вчера было страшно, жутко… а сейчас как-то не так. Я же должна ее любить? Или оплакивать?

– Не должна, – решительно и жестко сказала Идана Мерседес.

– Нет?

– Детка, кровное родство мало что значит, если человек ничего не делает. Она тебя не нянчила, не учила, не любила. Был этот человек в твоей жизни – и нет. И ничего страшного. Люди… уходят.

Гонсало кивнул.

– Да, внучка. Не хочется так говорить, но Наталия была плохой бабушкой. И твоя мать от нее сбежала, и видимо, не зря.

– Но почему она убила себя? Это мы ее… довели?

– До чего? – рассмеялась Идана, старательно уничтожая у внучки даже мысль о какой-то там вине. Вот еще не хватало, чтобы ее ребенок испортил себе жизнь! Тем более из-за какой-то… да может, ее бы и давно прибить стоило! – Если она нарушила закон, значит, она и виновата.

– Еще как виновата. Я поговорил со знакомым… мне кое-кто должен в участке. Шепчут, что у нее тайник нашли, со взрывчаткой.

– Ой! – ахнула Мерседес. Обе ахнули.

– Вот видишь, вы и ни при чем получаетесь. Не вы же ей эту гадость принесли? Вот… пришел полицейский, начал с ней беседовать, нервы просто не выдержали. А то, что вы оказались рядом – это неудачное совпадение.

Кто бы сомневался, Мерседес позволила себя уговорить. Да и почему нет? Она ведь действительно ни в чем не виновата. А когда узнаешь, что тебе за это и не попадет…

Попало.

Хотя и за другое.

– Мерче, почему ты не говорила ничего о своих подругах?

– Я боялась, что вы их не одобрите, – честно созналась девушка. – Мама бы не одобрила точно…

– Твоя мама пока болеет. А когда выздоровеет, ей придется смириться с тем, что у тебя есть и своя жизнь. Нормальная, – припечатала Идана. И сверкнула глазами на мужа. Мол, только скажи хоть слово! Пригрызу! – С занятиями у мастера Агирре, с подругами… Треси очень милая девочка, жаль, со второй подругой я пока не знакома.

– Фи замечательная! И она мне вот что подарила! – похвасталась жемчугом Мерседес.

– Детка, но это же дорого! – Идана Мерседес могла оценить красоту черных жемчужин. И их стоимость тоже.

– Фи сказала, что у них в Колониях это почти ничего не стоит. Правда…

– Верю. Видимо, у нее не бедная семья, – кивнул Гонсало.

– Да. У родителей своя плантация, а Феола будущий маг. Огня.

Веласкесы окончательно расслабились. Хорошая аттестация.

Плантатор.

Это же не просто так сидеть, руки на пузе. Это почти что купец. Тут же надо и товар вырастить, и переработать, и сбыть, и закупить что потребное… если люди зарабатывают таким образом, с ними можно и нужно иметь дело. Считай, свои.

– Я буду рада, если ты как-нибудь пригласишь к нам своих подруг, – улыбнулась бабушка. – И надо подумать, к чему есть склонность у мальчиков. Может, их тоже поводить пока в школу? После коронации?

Мерседес кивнула.

– Им будет интересно. Наверняка.

Медленно, камень за камнем, падала стена, отделяющая весь мир от Мерседес Вирджинии Веласкес.