Runaway

Она исхудала, сильно. По коже то и дело пробегали мурашки, но глаза остались прежними. Сияющие, словно в них живет её собственное солнце. Будто и не было всех несчастий, случившихся с этой хрупкой девочкой.

Талия издала тихий стон, когда решетки больно впились в ключицы, а мужские губы вновь коснулись её губ.

По своей собственной глупости он допустил, чтобы её заперли здесь, вдали от солнца и ветра, которые она так любила. Но суд не вынесет приговор. Они не найдут её, никогда. А утром корабль унесет их далеко за Узкое море.

— Я оставлю решетку открытой, — прошептал Джейме, прерывая поцелуй и проводя большим пальцем по явственно проступившей скуле. — И отзову стражу. Ты сможешь убежать. Я буду ждать тебя завтра утром у причала. Мы уедем навсегда. Туда, где они нас никогда не найдут.

Талия отстранилась и, проронив первую за все время пребывания здесь слезу, отрицательно покачала головой.

— Я не стану бегать, я ведь говорила. И не стану сбегать из тюрьмы.

Джейме в ярости развернулся и ударил золотой рукой о каменную стену так, что она отлетела далеко в сторону, обнажив безобразную культю. Он замер, опустив голову и тяжело дыша. Талия при этом даже не вздрогнула.

— Я не хочу тебя потерять. Не тебя.

Джейме ушел, оставив девушку наедине со своими мыслями. Талия упала на каменный пол и, свернувшись калачиком, тихо заплакала. У неё был план. План, как выбраться отсюда без его помощи или погибнуть с гордо поднятой головой. Но в плане был один единственный изъян, который нельзя было не брать во внимание. Имя этому изъяну — Джейме Ланнистер.

Любовь к мужчине, которого она долгое время считала врагом, от которого когда-то предпочла сбежать, съедала её изнутри, оставляя лишь боль, горечь и страх…

— Плачешь? — Талия встала, услышав женский голос среди стен темницы. — Оно и верно, положение твое хуже некуда.

По полу раздался шелест юбок, и в бледном свете факела появилось ухмыляющееся лицо леди Эстрен. Талия тут же встала, гордо подняв голову. Уж перед кем, а перед этой сучкой она плакать не будет.

— Что тебе надо?

— Вот как ты теперь говоришь! — девушка притворно рассмеялась. — Бастард короля, кто бы мог подумать… А ведь если бы ты послушалась меня и не лезла, куда не следует, все могло бы обернуться иначе. Или ты думала, что я не замечу того, как ты смотришь на него, как вы переговариваетесь? Думала, уехав из замка, останетесь одни? — снова её наигранный смех. Право, если бы Талия несколько дней не ела, её бы уже вывернуло наизнанку. — По правде сказать, и он был на удивление глуп. Видимо, это увлечение затуманило ему голову.

Айрис замолчала, видимо, ожидая гневной тирады со стороны соперницы, но Талия хранила молчание, даже не сдвинувшись с места.

— Глупая, ведь это я надоумила мейстера отправить письмо королеве и обыскать твою комнату. И что же вышло в конце? Ты сидишь за решеткой, и завтра тебе вынесут смертный приговор. Поверь, повод найдется. Хотя бы… не знаю… убийство, например. Но даже если тебе удастся остаться в живых, Джейме уже никогда на тебя не посмотрит, у него будет законная жена.

На этих словах Талия не выдержала. Значит, этой девчонке все же не все известно. Безумный смех раздался по пустынным стенам темницы. Талия смеялась над девушкой в роскошном платье, пришедшей, чтобы глумиться над ней.

— Да ты сумасшедшая! — вскрикнула леди и покинула стены темницы.

— Тебя ждет большой сюрприз… — успокоившись, прошептала ей вслед леди Утеса.

***

Когда один из посыльных сообщил, что прибыла Бриенна из Тарта, Джейме подумал, что мальчишка что-то перепутал. Но все же он быстро сбежал по ступенькам в зал для приемов и, обнаружив, что никакая это не ошибка, едва удержался, чтобы не обнять старого друга.

— Что ты здесь делаешь? — удивленно спросил он, когда леди села и Подрик занял место рядом. — Я думал, ты уехала за Сансой Старк.

— Я нашла Сансу. И именно поэтому я здесь.

— Я не понимаю.

— Вскоре ты получишь письмо из Королевской Гавани. Тебе сообщат, что Черная Рыба занял Риверран. Фреи не могут его вернуть, тебя попросят о помощи.

— Откуда тебе это известно? — Джейме прищурился. Насколько он помнил, Бриенна была воином и всегда избегала играть в престолы. То, что ей были известны подобные подробности, в это не очень вписывалось.

— Это неважно. Важно совсем другое.

— И что же?

— У меня к тебе есть предложение.

Джейме улыбнулся. Да, она очень изменилась за все это время.

— Я внимательно слушаю.

— Санса Старк хочет вернуть Винтерфелл. Ей нужна помощь рыцарей Долины, помощь Черной Рыбы. Я предлагаю тебе сделку. Если я смогу убедить Бриндена Талли сдать замок, ты позволишь рыцарям Долины беспрепятственно уйти на Север?

Джейме задумался. Если то, что она говорит, — правда, значит, вскоре он получит ворона с просьбой оказать помощь короне. Он не сможет отказать, так как это примут как предательство. Ему придется уехать в Риверран и отбить замок. В то же время ему совсем не хотелось драться с Черной Рыбой.

— Хорошо, я согласен.

Бриенна слабо улыбнулась.

— Я должна кое-что вернуть тебе, — женщина сняла меч и протянула его Ланнистеру. — Он твой.

— Я не могу его принять.

— Это не вопрос, — Бриенна снова легко улыбнулась. — Но у меня есть к тебе просьба.

— Говори.

— Подрик, подожди за дверью, — оруженосец, рассматривающий интерьер зала, встрепенулся и тут же смущенно оставил комнату. — Завтра здесь, в Кастерли, будет суд над одной девушкой. Я хочу, чтобы ты осталась до завтра.

— Зачем? — девушка удивленно прищурилась.

— Это очень важно для меня. Я хочу чтобы рядом был кто-то, кому я действительно могу доверять.

— Что за девушка? — спросила Бриенна, понимая, что Цареубийца чего-то недоговаривает.

— Бастард короля Роберта. Но судят её за убийство.

— Но зачем тебе я?

Джейме шумно вздохнул, собираясь с силами. Бриенне он доверял, в этом нет сомнения, но сможет ли он сказать вслух то, что мучило его?

— Это все моя вина… По моей вине она оказалась в темнице. Я поступил глупо, отдавшись минутной злости, и очень об этом жалею, — слова не желали складываться в разумные предложения, выходила какая-то ерунда. — Я предлагал ей побег, но она отказалась. Завтра прибудут мейстер и септон. Состоится суд, её, конечно же ,признают виновной, и…

— Если ты не хочешь этого, отмени суд.

— Я не могу. Не я начал все это, — Джейме тихо добавил: — Я лишь позволил этому случиться.

— А кто?

— Крейлин, мой мейстер. Бывший.

— Пускай он откажет.

— Он не может.

— Почему?

— Безвременно почил, — с иронией выговорил рыцарь и снова посмотрел на Бриенну. — Она попросит суда поединком, я почти в этом уверен. Я хочу просить тебя сражаться за нее.

— Ты её любишь.

Бриенна сказала это как самую очевидную вещь на свете, и Джейме грустно опустил голову.

— Она моя жена, — едва слышно прошептал рыцарь.

— Что?

— Она моя жена! — крикнул мужчина, и слова эхом разлетелись по залу.

Бриенна стояла, словно громом пораженная. От человека, которого она впервые увидела в плену у Кэйтлин Старк, не осталось и следа. Его зеленые глаза, ранее светящиеся самоуверенностью и дерзостью, будто помутнели от поселившегося в них отчаяния. Девушка смогла лишь кивнуть и тихо ответить:

— Я буду биться за нее, если потребуется и если она примет мою помощь. Клянусь.

— Благодарю, — рыцарь немного подумал и добавил: — Я прикажу дать вам с Подриком лучшие покои.

— Спасибо, сир.

Тартская Дева откланялась и покинула зал вслед за вызванным хозяином замка слугой.

Джейме остался один. Для отбоя было еще слишком рано, да и будь сейчас глубокая ночь, он сомневался, что смог бы уснуть.

Ланнистер уже собирался по-тихому уйти из замка, чтобы побродить по окрестностям, когда во все тот же зал для приемов вошла его невеста. Айрис гордо держала голову и якобы мило улыбалась. На самом же деле все её лицо напоминало плохую игру уличного актера, желающего заработать хотя бы копейку, чтобы не умереть голодной смертью среди вонючих трущоб.

— Лорд Джейме, — девушка присела в реверансе, и Цареубийца отметил, что у Талии это получалось намного лучше, — я… хотела бы пройтись вдоль моря, не составите ли вы мне компанию?

— Конечно, миледи.

Девушка неуверенно покосилась на культю, теперь лишенную золотой ладони, оставленной где-то в темницах, но все же преодолела так явно сквозящее отвращение и взяла Ланнистера под руку.

И тут же Джейме снова ударила мысль, что его жена никогда не испытывала отвращения при взгляде на его искалеченную руку. Скорее наоборот, Талия ненавидела его золотую кисть. Она всегда снимала её в те редкие дни, когда оставалась в его покоях, она расстегивала ремешки и нежно проводила пальцем по уродливым шрамам и касалась их губами.

Она была другой. Не похожей на ту, что сейчас шла рядом в ним вдоль берега. Айрис что-то говорила о платьях, балах и перспективе поехать в Королевскую Гавань после свадьбы. Она отступала на несколько шагов, стоило воде подобраться к дорогим туфлям и платью, но при этом не замолкала даже на минуту.

Талия почти всегда молчала. Она любила слушать его голос, Джейме знал это. Любила слушать рассказы о давних битвах, об Эйрисе Таргариене и его благородном сыне, о Баристане Селми, которым он восхищался, или о том, сколько людей прибыло сегодня для работ в пещерах.

Талия пела ему колыбельные после трудного дня и засыпала рядом, не требуя большего. Ей не нужны были подарки и комплименты, балы и приемы. Ей нужен был покой.

А он понял это слишком поздно. Когда ничего уже нельзя вернуть. Будь проклят закон, не позволяющий отозвать иск. Будь проклят Крейлин, начавший все это. И будь навеки проклят он сам, в который раз не сдержавший свой гнев.

— Завтра будет суд над той девушкой, да, милорд? — спросила дочка Эстренов, когда они уже возвращались к Утесу.

— Мейстер уже прибыл, — стараясь сдерживать себя, ответил мужчина, — поэтому завтра будет суд.

— Мой брат говорил с вами о том, что готов занять место погибшего мейстера?

— Да, это очень любезно с его стороны.

— Дейн всегда говорил, что правосудие одно для всех. Так и должно быть.

— Вы совершенно правы.

— Пусть отец этой девушки и был королем, но все же она совершила убийство. Тем более королем Джофри, да упокоят его Семеро, все бастарды его отца были объявлены вне закона. — Айрис словно нутром чуяла, насколько больно ему говорить о этом, и загоняла свои слова, словно кинжал, все глубже и глубже. — Как по мне, так это совершенно правильно.

— Разве можно судить человека только из-за того, кто его отец или мать?

— Конечно, нет, но престол имеют право наследовать только дети, рожденные в браке, заключенном пред богами и людьми. Сможет ли плод греха и похоти стать королем, способным править мудро и честно?

Джейме едва не рассмеялся ей в лицо. Эта девчонка даже не представляет, что говорит. В попытке заслужить его расположение леди Эстрен навсегда его потеряла. Она решила играть во взрослые игры, но оказалась для них слишком глупа.