Истерия

Глава 11

Племянник приблизился ко мне и спросил:

— А куда подевалась ваша масляная лампа?

Наши глаза встретились в отражениях на стекле. Это отвлекло Костика от яблоневого сада, мужчина с изумрудными глазами бросил окурок на землю и скрылся за деревом.

— Наверное, я забыла её на вокзале, — я постаралась придать своему голосу капельку страха.

Только вот это было откровенной ложью. Моё отражение глумливо усмехнулось Костику. Я повернулась к племяннику и расстроенно всплеснула руками.

— Мне надо вернуться на вокзал. Вы пока побудьте здесь.

— Нет, — полицейский заслонил собой единственную дверь. — Мы не будем разлучаться ни на секунду.

— Но без масляной лампы наше продвижение намного затруднится, — возразила я.

— Плевать, — ответил Константин и подошёл к окну. — За нами кто-то следит.

От взора полицейского не укрылся дымящийся окурок. Я села на стул и положила руки на колени, виновато опустив голову.

— Даже не знаю, как так получилось, что забыла масляную лампу на вокзале.

Полицейский уселся напротив меня и пристально уставился, а потом промолвил:

— Когда ты подошла ко мне, то в твоих руках ничего не было.

Я не стала поднимать голову, племянник встал за моей спиной и опустил руки на высокую спинку стула.

— Вам, наверное, показалось, — заступился Костик за меня. — Тётя никогда не расстаётся с лампой. Это залог выживаемости в бесчисленных комнатах дома.

— Значит, ты плохо её знаешь, — усмехнулся полицейский.

— Я долго смотрела на поезд, — и в этом была чистая правда. — Появилось ощущение, что близкий мне человек пытается сбежать от меня. И если войду в вагон, то обязательно встречусь с ним. Я вглядывалась в лица пассажиров, наверное, тогда и разжала пальцы, упустив масляную лампу.

Полицейский сложил руки на груди. Я кожей чувствовала, что он не поверил ни единому моему слову. Это, конечно, намного всё усложняло.

— Я ей верю, — произнёс Костик. — У меня тоже было такое чувство, что в этом поезде сидит дядя. Понимаете? Я ещё никогда так близко не ощущал его. Думаю, это комната пробудила в нас эти чувства.

Полицейский покачал головой, а потом сказал:

— С того момента, как я попал на вокзал, меня преследовало лишь одно чувство — смерть! Там всё кричало, что моя жизнь закончилась и мне никогда не выбраться из западни. Пассажиры грубо толкали меня, а то и вовсе пытались ударить. Я много раз пытался уехать на том поезде, но стоило закрыть глаза, как снова оказывался на вокзале. Мне моё чутьё подсказывает, что дело вовсе не в комнате.

— Это проделки дома, — робко промолвила я и подняла голову, посмотрев полицейскому в глаза. — Он всегда делает так, чтобы мы не верили друг другу.

— Где ещё хранятся масляные лампы? — поинтересовался Константин.

— На кухне, — ответил племянник.

Я улыбнулась и кивнула, подтверждая его слова.

— Что такого особенного делает масляная лампа? — поинтересовался полицейский.

Я бы могла сказать, что её сияние указывает путь к моему мужу, что оранжевый свет своего рода ключ, но племянник опередил меня.

— Она предупреждает о преследователе, — произнёс Костик.

Я нервно сжала пальцами свои колени. Время играло против нас, бесконечная ночь могла в любой момент закончится и выбросить нас в новый день. А меня вовсе не прельщало оказаться взаперти в одной из комнат, как того и добивался преследователь.

— Оля, — обратился ко мне полицейский. — Если вы не начнёте говорить правду, то мы все окажемся в беде.

Впервые мне стало по-настоящему обидно. Я тут изо всех сил стараюсь вывести дураков из лабиринта комнат дома, а взамен получаю недоверие и упрёки. Хотелось воскликнуть: это мой дом, убирайтесь из него прочь! Только вот мои эмоции никого не спасут и не образумят.

— Правда жжётся, — усмехнулась я, поднялась со стула и подошла к полицейскому. — Признайтесь, я вас нравлюсь?

Скулы Константина окрасили красные полосы, он нервно сглотнул и отвёл взгляд от меня. Я обошла стул, на котором он сидел, положила ладони ему на плечи и тихо промолвила:

— А вы мне, Константин, сразу понравились. Как только взглянула на вас, то ощутила родственную душу. Это и есть моя правда.

Полицейский накрыл ладонью мои пальцы и сказал:

— Оля, Олечка, Олюшка…

Племянник ударил нас по рукам, я взглянула на него и заметила вспыхнувшую ревность в глазах. Полицейский смущённо улыбнулся и промолвил:

— Сейчас не время ссориться по пустякам.

Я горько усмехнулась, ржавый ключ в кармане начал нагреваться, требуя покинуть комнату. Небольшой камень ударился о стекло со стороны улицы. Мы разом вздрогнули от неожиданности. Полицейский и племянник ринулись к окну, а я попятилась к двери. Костик оглянулся и увидел, как я её открываю.

— Постой! — закричал племянник.

Но я уже переступила порог и стояла в коридоре. Пришло время нам расстаться. Полицейский сможет позаботиться о парне и не даст ему влипнуть в неприятности. Я улыбнулась и захлопнула дверь. В этот самый момент на лестнице послышались шаги. Я на цыпочках прокралась к дальней двери, вставила ржавый ключ в замочную скважину и провернула его.

Длинная тень легла на пол, я отворила дверь, грозовой ветер растрепал мои волосы. Круглые ручки на всех дверях в коридоре задёргались. Я вошла в комнату, точнее, спряталась там, чтобы немного отдохнуть от нервных потрясений. Игра в этот раз вышла утомительной. Я уселась за стол и посмотрела в окно. Молнии сверкали над горой, море неистово пенилось от злобы. Только вот я не разделяла буйства непогоды, на душе было спокойно и тихо, как в морозное утро, когда ты открываешь шторы и смотришь с радостью на новый день.

— Радость, — повторила я вслух, а вот этого мне и не хватало последние несколько лет.

Гроза начал стихать, на востоке прояснилось небо, первые солнечные лучи робко коснулись разбушевавшегося моря. За каждой непогодой всегда приходит новый день, полный надежды. Скоро утро доберётся и до моего дома, тогда время ускорится, возможно, Костик не успеет отыскать моего мужа и помочь ему.

Я положила ржавый ключ на стол. Вмешаться в события? Или в очередной раз смириться с тем, что происходит? Несколько лет одиночества научили меня справляться разлукой с мужем. Я усмехнулась и поправила длинные волосы, их тяжесть напоминала о моём вечном ожидании чуда. В конце концов, Костя сам сделал свой выбор, наплевав на моё мнение. Разве он посоветовался со мной? Молния из последних сил вонзилась в тёмную воду и утонула. Гром стих, а дождь ещё взбивал море, пронзая стрелами-каплями. Я накрыла ржавый ключ ладонью и прислушалась к своим ощущениям. Ничего. Словно никогда и не было меня и самого дома, бескрайняя пустота, в которой умирала гроза.

— Я устал, Оля, — голос мужа прозвучал глухо, словно он находился в подвале.

— Костя, возвращайся ко мне, — попросила я, не открывая глаз.

— Я заблудился, Оля, — голос начал тонуть в оглушительной тишине.

И я поняла, что больше не хочу помогать Косте. Просто не хочу. Наверное, я тоже устала от долгого ожидания и пустых надежд. Вереница дней, наполненных тоской и чувством вины. Ручка на двери задёргалась, а потом зазвонил телефон. Я открыла глаза и посмотрела на беспокойное море.

— Меня ещё рано списывать со счетов, — рассмеялась я и поднялась из-за стола. — Поиграем.

Телефон надрывался, требуя немедленного ответа. Я отодвинула стол и нашла чёрный провод, потянула его, оказалось, что сам аппарат стоит за стеной. Пришлось отодвигать книжный шкаф с пустыми полками. Я ухмыльнулась, увидев спрятанную дверь. Никогда не знаешь, куда заведёт тебя дом в поисках правды. Ржавый ключ идеально подошёл к замочной скважине. Две двери открылись одновременно: одна в комнату, другая — из неё. Я услышала встревоженные голоса племянника и полицейского и поторопилась.

Телефон стоял на полу у окна и разрывался громкой трелью. Я замкнула за собой дверь, а потом приблизилась к нему, присела на корточки и сняла трубку.

— Алло, — мой голос прозвучал хрипловато, будто сто лет уже не говорила ни с кем.

— Оля? — пробилось сквозь помехи. — Оля, это ты?

— Да, — ответила я, голос казался знакомым, но память не откликалась образом на него.

— Оля! Ты забыла про своё обещание! — звонок оборвался, раздались гудки отбоя.

Я положила трубку на аппарат и поднялась. Ночной город сверкал яркими огнями, но на чёрном небе угадывалась розовая полоска рассвета. На противоположной стороне улицы остановился автомобиль и громко просигналил. Дверцы распахнулись, из него вышли трое мужчин. Они разом задрали головы вверх и посмотрели на моё окно. Я инстинктивно отшатнулась, хотя навряд ли меня можно было увидеть в темноте.