Адлан

Глава 11

Адлана не было не видно и не слышно вот уже неделю. После того, как Кирилл рассказал все отцу, машина правосудия была запущена. Предвкушению Влада не было предела, ведь наконец-то тот, кто причинил столько боли его семье, ответит за то, что сделал.

Однако все оказалось не так просто. Радость от заведения уголовного дела и задержания ублюдка омрачалась подавленным состоянием сына. Влад списывал это на страх и депрессию, но было что-то еще, и мужчина боялся признаться себе в очевидном.

Не хотелось верить в то, что единственный и любимый ребенок влюбился в такое чудовище, в монстра, который сотворил с ним столь ужасные вещи. Конечно, Кирилл тоже был неправ, обманывая Османова, но последнего это не оправдывало. Ничто не могло оправдать то зверство, которое он сотворил с Кириллом.

Макаров сам все рассказал родителям, когда немного пришел в себя, однако выдавать личность того, кто это сделал, отказывался до недавнего времени. Лишь преследование заставило его отступиться от намеченного плана забыть Адлана и жить новой жизнью.

Проблемы на этом не закончились. За ублюдка, как неизменно называл его про себя Влад, впряглись богатенькие и влиятельные родственники, и через неделю его выпустили под залог. Все, что они делали, оказалось напрасным, но больше всего, Владу было жалко его сына, который вынужден был давать показания в течение нескольких часов и при этом вспоминать самые ужасные моменты своей жизни. Тем не менее, сдаваться так просто мужчина не собирался.

За годы практики, у него появился определенный вес в узком кругу людей и если Османов собирался отделаться небольшим откупом, то он спешил его разочаровать, потому как денег и связей у него тоже было более, чем достаточно.

— Папа, я не буду ходить на занятия с охраной, это уже перебор! — Кирилл нахмурился и отодвинул от себя недоеденный завтрак. Ольга лишь вздохнула, но предпочла не вмешиваться в разговор мужа и сына. На самом деле, она придерживалась мнения Влада, но угнетать и так подавленного ребёнок еще больше, ей совершенно не хотелось.

— Но эта сволочь на свободе, Кирилл, понимаешь? А что если…

— Я буду не один, — мягко спарировал юноша. — Со мной будут друзья, на людях он не рискнет ничего со мной сделать. Да и вообще… не станет он ничего не делать…

— Откуда такая уверенность? — не выдержала Ольга.

— Просто знаю.

— Просто знаешь?

— Если бы хотел, то уже сделал…

— Вот уж новости!

— Хватит, папа, — твердо отрезал младший Макаров. — Я пойду уже, иначе опоздаю на занятия. Все, люблю вас, — бросил на прощание юноша, поспешно скрываясь за дверью. Он жалел о том, что рассказал обо всем родителю. Тот поднял невозможную панику, но своего добился. Адлана действительно взяли под стражу, но это все, что знал Кирилл. Его несколько раз допрашивали, и вот только тогда он понял, какую ошибку совершил.

Рассказывать посторонним о том, как обошелся с ним любимый человек, было настолько тяжело, что для того, чтобы прийти в себя, ему потребовалось несколько дней. Сомнения гложили его и по сей день. Родители переживали, и это тревожило Кирилла больше всего. Если бы не упрямость Адлана, все было бы хорошо, ведь они начали забывать весь этот кошмар, но ему нужно было вновь сделать ему больно… Макаров и сам не заметил, как погруженный в свои мысли, вскоре доехал до университета. Взглянув на часы, он понял, что немного припоздал.

Подруги наверняка уже сидели на лекции, как и большинство студентов. Двор учебного здания был пустой, так как стоять на холоде никто не хотел, и Кирилл уже собрался пересечь ограждение, когда услышал позади себя визг тормозов.

Обернувшись, он сглотнул. Сердце ухнуло, и он замер, боясь даже дышать. Скользкие, но цепкие пальцы страха сковали его движения и вместо того, чтобы как можно скорее уйти от объекта угрозы, Кирилл стоял, будто вкопанный.

Османов быстрыми шагами приблизился к нему и резко схватил за руку, таща к машине. Кирилл хотел закричать, что есть силы, но все, что смог, это издать глухой стон. Оказавшись в чужом автомобиле, он крепко зажмурился, не желая смотреть на того, кто мучил его, и портил ему жизнь последние несколько месяцев. И провел в таком состоянии несколько долгих секунд.

— Кирилл… — позвал его бывший. — Надо поговорить.

— Выпусти меня, немедленно. Останови эту чертову машину, — прошипел Макаров, выходя из оцепенения. Не сразу, но мысль о телефоне все же пронзила голову юноши. Он лихорадочно начал набирать номер отца, но ловкие пальцы тут же выхватили его из рук Макарова и вскоре, он исчез в кармане чужих брюк.

— Как ты смеешь? Ты понимаешь, что прибавляешь пунктов к своему уголовному делу?! Это похищение человека, ты сядешь по полной программе! Тебе грозит огромный срок, и ты его отмотаешь, уж поверь мне! — Кирилл продолжал беспомощно кричать и угрожать, но Османов будто не слышал его. Он молча вел автомобиль, устремив свой взгляд на дорогу.

Паника нарастала, грозясь перерасти в настоящую истерику. Куда и зачем вез его Адлан?

Мстить за то, что он его сдал?

Убивать?

Кто знает, что у него было на уме…

Дышать становилось тяжелее, Кирилла бросило в жар от мысли о том, что его ждет расправа. Самые худшие подозрения начали казаться все более правдивыми, когда они выехали за город.

— Пожалуйста, Адлан, не надо, что ты хочешь? Я обещаю, что…

— Молчи… — перебил его мужчина, даже не взглянув в его сторону.

Сколько они ехали еще, Макаров не знал. Тихий приказ заставил его закрыть рот и ехать оставшуюся дорогу в тишине. Страх по-прежнему пребывал в нем, однако выплескиваться наружу больше не стремился. Он заставил покрыться все внутри ледяной коркой и замереть в ожидании худшего.

Кирилл не знал, сколько времени прошло, он не разбирал дороги, не помнил себя от страха.

Очнулся юноша лишь тогда, когда остановился автомобиль. Выглянув в окно, Макаров понял, что они находятся на каком-то пустыре или в поле. Вокруг не было ни единой души и даже шума машин не было слышно.

Куда и насколько далеко от города они отъехали, Кирилл не знал. Здесь Османов с ним мог сделать, что угодно… воображение рисовало страшные картины, сердце билось с удвоенной скоростью, воздуха катастрофически не хватало, а в конец отчаяться его заставляла мысль о том, что никому не придет в голову искать его, по крайней мере, до вечера… подруги сошлются на депрессию, а родители будут думать, что он на занятиях…

Кирилл судорожно выдохнул, оглядываясь по сторонам. Адлан зачем-то вышел из машины и оставил его одного в салоне. Неспешно закурив, мужчина устремил взгляд куда-то вдаль, словно раздумывая над чем-то. Макаров не сразу решился выйти, но все же сделал это и тут же пожалел.

В считанные секунды, Адлан оказался рядом и с силой прижал его тело к автомобилю. Кирилл буквально вжался в огромный внедорожник, чувствуя спиной каждый изгиб чужой машины.

— Пожалуйста, отпусти… — Сил сказать что-то другое, у Кирилла не было, но его просьбу и не подумали выполнять. Юноша вообще не помнил, чтобы Адлан хоть раз обращал внимание на то, о чем он просил.

Вместо этого, Кирилл вскоре оказался втянут в горячий, жадный и страстный поцелуй. Османов еще никогда так не целовал его… этот поцелуй походил на что-то животное и юноша изо всех сил попытался оттолкнуть того, кто дарил эту «ласку».

— Кирилл, я так много должен тебе сказать, но ты отказываешься слушать, и я понимаю, почему… — словно заведенный начал шептать мужчина, все еще не отступая от него ни на шаг.

— Зачем ты это делаешь? — прохрипел Макаров.

— Я не хочу… — Если бы я не привез тебя сюда, то поговорить не удалось бы, а я… я должен извиниться, объяснить, что все было так глупо и неправильно, что… — он прервался на долю секунды, а затем снова спешно продолжил.

— Мне плевать на то, какого ты пола, понимаешь… и если бы я только мог повернуть время вспять… — на грани слышимости произнес Адлан.

— Если бы я только мог, Кирилл… — касание руки — нежное, почти невесомое разительно отличалось от недавнего поцелуя. Кожа щеки на месте, где прошли пальцы Османова начала гореть. — Я бы все изменил и сделал бы тебя самым счастливым, а сейчас я могу только вымаливать у тебя прощение…

— Ты делаешь только больнее, — опуская взгляд, прошептал Кирилл. Смотреть в черные, бездонные глаза не было никаких сил.

Осознавать, что все могло быть иначе… понимать, что тот, кто причинил столько боли, сожалеет… это оказалось гораздо тяжелее, чем думал Кирилл. В груди будто что-то сжали и грозились раздавить, а Адлан все продолжал что-то шептать и терзать только затянувшиеся раны.

— Пожалуйста, не надо… — чудом сдерживая слезы, прохрипел парень.

— Я умоляю тебя простить меня, Кирилл… — Адлан скользнул пальцами по губам, которые только что нещадно терзал, будто не решаясь вновь их коснуться. — Я столько натворил за последние полгода, что мне еще долго придется все это разгребать, я должен молить о прощении не только тебя, но если ты не позволишь мне, у меня ничего не получится…

Кирилл совершенно не понимал, о чем говорил Османов. Последний был похож на безумного, несшего полный бред. Его глаза лихорадочно блестели, дыхание было учащенным, а руки то и дело прижимали Кирилла к себе. Макаров никогда бы не подумал, что он может быть таким — открытым, откровенным, беззащитным, отчаянным…

— Я знаю, что ты не забыл и вряд ли сможешь, я не прошу любви и уважения, я не заслуживаю ни того, ни другого… но не отвергай меня, не вычеркивай из своей жизни, не бросай совсем…

— Что ты несешь? — рвано выдохнул Кирилл.

— Позволь мне быть для тебя кем угодно. Другом, братом, рабом… позволь мне быть хоть кем-то в твоей жизни, Кирилл… я не могу без тебя, — Адлан сглотнул и прикрыл глаза, а Макаров заворожено застыл. Пушистые, темные ресницы причудливо трепетали, язык то и дело облизывал пересохшие от волнения губы, дыхание щекотало кожу, а дурманящий запах окутывал Кирилла, будто пытаясь поймать в свои сети.

Юноше хотелось потянуться к тому, кого так безгранично полюбило его сердце. Хотелось успокоить отчаявшегося мужчину, который был похож на зверя, загнанного в угол. Но в этот угол он загнал себя сам, и Кирилл понимал, что как бы сильно не хотелось обнять и поцеловать этого человека, он этого не сделает.

— Я не хочу… тебя… не хочу ни твоей любви, ни твоих слов, ни твоих объятий. Все. Все закончилось. Я прошу тебя — оставь меня в покое, дай мне жить нормальной жизнью. Если ты действительно любишь, то сделаешь то, о чем я тебя прошу, — Макаров был удивлен тому, что голос его не подвел, а самообладание взяло верх. Его тон был настолько холоден, что любой бы сделал вывод о равнодушии его сердца к терзаниям мужчины.

В какой-то момент, Кириллу показалось, что сильное тело, все еще прижимавшее его к машине дернулось. В глазах мужчины погас тот самый лихорадочный огонь, и он устало выдохнул, отпуская юношу. Адлан казался вымотанным затяжным боем, хотя, вполне возможно, что так и было.

Османов слишком долго боролся с Кириллом, затем с собой, а затем снова с Кириллом. Сил на продолжение у него не было, а Макаров так отчаянно просил его о прекращении, что он не мог противиться этому и дальше. В конечном итоге, он проиграл самому себе.