Адлан

— Не одобрит, — он кивнул. — Но все это неважно… я надеюсь, что выйду отсюда раньше, чем он что-то разнюхает… — Кирилл только кивнул, после чего опустил взгляд и голову. — Что случилось? — тихо произнес Османов, перегибаясь через небольшой стол, что разделял их в пустынной, серой комнате, за которой все время наблюдали.

— Я ушел из дома, — Кирилл поднял взгляд и встретился с расширившимися от удивления темными глазами напротив.

— Ты с ума сошел? Кирилл, я уже говорил тебе, что не одобряю того, что ты перестал общаться с родителями, но это уже перебор, — отрезал мужчина.

— Как ты можешь их защищать? Именно благодаря моему отцу ты здесь!

— Я здесь благодаря тому, что сделал, и твой отец здесь ни при чем. И я уже говорил тебе, что на его месте поступил бы также. Или еще хуже.

— Мне плевать, — безапелляционно заявил Макаров. — Он не имеет права решать мою судьбу. Я всегда был послушным и правильным мальчиком, Адлан! Я ни разу ни в чем не ослушался своих родителей, я всегда был примером для подражания, но это не значит, что я всю жизнь буду таким и буду делать то, что мне велят! Так получилось, что я полюбил именно тебя и мне неважно, что ты там делал, это мой выбор! Они должны его принять!

— Малыш… — Адлан устало вздохнул. — Я понимаю и тебя, и твоего отца. Но я не хочу, чтобы у тебя были проблемы.

— У меня не будет никаких проблем, — нахмурился Макаров. — Мне ничего от них не нужно.

— Где ты сейчас живешь? — проигнорировав сказанное парнем, спросил Адлан.

— У подруги.

— Той самой? — усмехнулся Османов, вспоминая бесцеремонную блондинку, как — то раз ворвавшуюся к ним.

— Да, — Кирилл улыбнулся. — Мила хорошая, — Адлан усмехнулся, накрывая рукой сцепленные руки Кирилла, покоившиеся на холодной стали стола.

— Я так понимаю, денег ты тоже больше у родителей брать не собираешься? — Кирилл покачал головой, смешно насупившись. Адлану захотелось рассмеяться и заключить в объятия неугомонного ребенка.

Османов удивлялся способности юноши загадочным образом меняться и каждый раз представать перед ним в разном виде. Изначально Адлан влюбился в скромного, неприхотливого юношу, который, как затем оказалось, может быть и властным, и истеричным, и ревнивым и даже невыносимым.

Теперь же перед ним сидел обиженный ребенок с упрямством настоящего мужчины, который не собирался оступаться от сказанного. В чем — то, кстати говоря, с отцом они были очень похожи…

— Как же ты собираешься жить?

— У меня есть деньги! — взвился он, но уже через несколько секунд взял себя в руки. — Я больше ничего не приму от отца. Ты можешь считать все это глупыми юношескими замашками, но я говорю правду, я принял это решение вполне осознанно. Он не считается с моим мнением, ему плевать на мое слезы, на мои просьбы, на мою боль, он делает то, чего хочет сам. Посадив тебя в тюрьму, он добился своего удовлетворения, а не моего. Ему плевать на мои чувства, на чувства матери, которая переживает, на все, кроме своего собственного эгоизма. Если он хотел тебя проучить, мог бы это сделать, а затем отпустить. Ты здесь уже два месяца… и он не собирается останавливаться на достигнутом. Это не защита любимого сына, это глупое упрямство и жажда мести, — Адлан взглянул в глаза Макарова и понял, что тот нисколько не шутит и что его поступки — это действительно не глупое ребячество, а твердое решение.

— Так все равно нельзя поступать. Он — твой отец.

— Я знаю, — перебил его Кирилл, — но обсуждать это больше не намерен. Это мое решение — больше не зависеть от него.

— Что ж… — Адлан кивнул некоторое время спустя. — Тогда как на счет того, чтобы быть зависимым от меня? Совсем чуть-чуть…

— Я и так, — Кирилл мечтательно улыбнулся, а затем слегка покраснел, словно задумался о чем-то постыдном.

— Моя квартира в Москве в твоем полном расположении. Где взять ключи ты знаешь. Машина, наличные, вещи…

— Адлан, мне ничего от тебя не нужно…

— А мне нужно, чтобы у тебя все было в порядке, пока я здесь, — решительно отрезал Османов. Кирилл едва заметно вздрогнул. Случались такие моменты, когда властность его любимого выражалась во всем — в тоне, в голосе, во взгляде… и в такие моменты Макаров не мог сказать «нет» или что-то возразить. Ему оставалось лишь кивнуть, а затем позволить заключить себя в объятия. — Скажи… — Адлан уткнулся в нежный изгиб шеи возлюбленного, который, в свою очередь, оплел его спину руками. — Если я окажусь здесь надолго… — Кирилл тут же выпутался из его объятий и серьезно взглянул в лицо собеседнику.

— Не надо…

— А вдруг? — Кирилл сглотнул и понял, что Османов все еще ожидает ответа.

— Ничего не говори, — наконец произнес он. — Я не допущу этого…но если ты действительно здесь окажешься надолго, то я хочу, чтобы ты знал о том, что между нами ничего не изменится.

— Я зря спросил, — Адлан пождал губы. Получилось глупо. Задавать такие вопросы парню, которому чуть перевалило за двадцать… Да, сейчас он любит его, но пройдет год, два… чувства притупляются, в особенности, когда их объект находится так далеко.

Несправедливо было спрашивать такое. Несправедливо было заставлять Кирилла давать такие невыполнимые обещания.

— Я люблю тебя, — прошептал Адлан куда-то в светлые волосы юноши, который сдавленно выдохнул, не желая больше ничего говорить. Макаров был уверен, что ему не поверят, что бы он ни сказал, но этого и не требовалось. В глубине души он давно понял, что крепко связан с этим человеком и никогда от него не отступится, сколько бы раз он на него не поднял руку, сколько бы лет не дали самому Адлану…