Адлан

Глава 23

Адлан давно не был так счастлив. Он давно подозревал, как соскучился по брату, но не думал, что настолько. Стоило ему увидеть младшего, как мысли обо всем остальном отошли на второй план. Еще несколько лет тому назад они были практически неразлучными, самыми близкими людьми на свете и только сейчас Адлан в полной мере осознавал, как тяжело ему было без младшего, как неправильно было отдаляться от него.

В первый вечер они проговорили до самого утра. Все уже разошлись, когда братья продолжали тихонько беседовать на просторной лоджии с пивом в руках. Руслан рассказал ему обо всем, что успело произойти в его жизни, а Адлан, в свою очередь, не утаил ничего. Даже о Кирилле.

Младший не стал допытываться большего, он просто выслушал, а затем крепко сжал его плечо в знак поддержки. Затем он выразил симпатию к Дарине, посчитав ее достойной кандидатурой на роль жены. Лишь под самый конец, Руслан позволил задать себе возможно лишний, а возможно самый правильный вопрос:

— А как же он?

— В смысле? — Адлан недоуменно взглянул на брата.

— Кирилл… что ты будешь делать, если однажды встретишь его? Представь, ты женишься на Дарине, у вас появятся дети, а через месяц или год ты снова встретишь его… что ты будешь делать?

— Ничего, — Адлан долго молчал прежде, чем ответить, но ничего другого ему на ум не пришло. Он сам сделал свой выбор. Я так и не понял его, но он имел на него право. Я не могу жить в ожидании. Может быть, я встречу его завтра, а может быть, больше никогда не увижу, я не могу строить свою жизнь вокруг человека, которого нет со мной рядом. Это ненормально.

— А почему ты не пытался его найти? Ты ведь знал, что он в Англии… можно было съездить…

— Зачем? — Адлан снова удивленно взглянул на брата. Сейчас у него было ощущение, что Руслан гораздо старше и опытнее его самого, однако объяснить это чувство рационально он не мог.

— За тем, чтобы знать и понимать. Это важно.

— Я не знаю… — Адлан устало выдохнул. — Пока я был в тюрьме, я столько пережил, что когда уже вышел, ничего не хотел, кроме как забыть. Я не видел в этом смысла. По правде говоря, сейчас тоже не вижу. Если бы он хотел, он бы написал, дал бы знать, что это проделки его отца… он бы сделал хоть что-нибудь. У меня ощущение, что в один прекрасный момент его разум попросту возобладал над чувствами. Толчком послужило мое отдаление. Он просто понял, что я ему не подхожу, что есть варианты получше. Что Англия перспективнее Москвы, что там можно встретить достойного человека… А отец ему поспособствовал в этом. Объяснить его поведение иначе я не могу.

— Ладно… тебе виднее, — Руслан одобряюще улыбнулся. Мучить брата, и так многое пережившего, совсем не хотелось. Наоборот, младший хотел видеть его счастливым, поэтому больше не стал мучить расспросами. Второй день в Вене был не столь радостным, как первый.

После наблюдения за братом и Артемом, в душе старшего Османова поселилось чувство неправильности и непреодолимой тоски. Он смотрел на них и видел свое возможное счастье, которого, тем не менее, не было. Нет, Дарина была замечательной, но она не была Кириллом. А вчерашний разговор с Русланом и вовсе выбил его из колеи.

Все было до невозможности странно, потому как Адлан считал, что сумел забыть свои чувства к Кириллу навсегда, но не тут — то было. Ощущение, что он — его судьба, снова поселилось в его сердце и теперь общество Дарины казалось отягощающим, а улыбка уже не была искренней.

Он все думал над словами брата о том, что бы он сделал, если бы встретил Макарова снова.

— Что бы я сделал… — едва слышно прошептал Адлан, направляясь вслед за Артемом, который шел чуть впереди, в то время как остальные уже находились далеко. Проголодавшиеся, они отправились в ближайший ресторан, и Руслан с Дианой поспешили найти для них место.

Адлан собирался было последовать за своими, но был остановлен узнаваемой родной речью. Кто-то сначала что-то с грохотом выронил, а затем тихонько выругался на русском. Османов поспешно подошел к согнувшемуся над рассыпанным подносом официантом, как вдруг последний поднял на него взгляд.

Простое желание помочь вылилось в нечто грандиозное. Османов громко сглотнул. Ему показалось, что громко. А стук его сердца наверняка был слышен во всем ресторане.

Иначе быть не могло, ведь перед ним сидел Кирилл. Кирилл, о котором он думал мгновенье тому назад. Кирилл, который смотрел ему в глаза и не моргал. Кажется, даже не дышал.

— Так не бывает, — прошептал Макаров, но Адлану показалось, что он закричал. Слишком порывисто облизал пухлые губы, слишком резко выдохнул. Все было слишком. Слишком неправдоподобно, слишком неожиданно, слишком не вовремя. Или наоборот. — Кирилл… — Адлан думал, что подумал, но как оказалось, имя своего возлюбленного он произнес вслух. Рука непроизвольно коснулась родного лица, а Макаров на секунду прикрыл свои невероятные, пронзительные глаза.

— Что происходит? — голос Дарины казался чужим и далеким. Подошедший администратор тоже казался нелепым пятном в настоящей картине. В их с Кириллом картине.

Адлан находился в трансе, даже зомби более подвижны и расторопны. Он так и застыл, и не встал бы, если бы не брат, потянувший его наверх. Пока подоспевшая Диана начала расспрашивать о том, что произошло, Кирилл отошел в сторону вместе с администратором.

Старшему стоило только кивнуть в сторону юноши, как сестра замерла с открытым ртом. Такое же состояние окутало всех присутствовавших и только Дарина, казалось, ничего не понимала. О том, что ее жених когда-то был влюблен в парня, ей никто не рассказал.

Почему-то Адлан не посчитал нужным ставить ее в известность и теперь, внимательно слушая Диану, она поражалась. Нет, совсем не тому, что Османов оказался геем, или тем, что у него случилась такая запутанная любовная история, а тому, как легко от нее все было скрыть.

Она даже думать боялась о том, куда ушел Адлан и почему не ушел вместе с ними. Руслан с Артемом о чем-то тихо перешептывались, находясь поблизости, в то время как Дарина с Дианой заняли одну из красивых, резных скамей в парке неподалеку от того самого ресторана, в который они зашли по воле судьбы.

Дарина не знала, как ей реагировать, быть может, ей нужно было злиться, начать кричать и все такое, но в душе было опустошение. Ее чувства ее не обманули. Ощущение, что Адлан не ее и никогда им не будет никогда, не покидало сердца девушки, но она упорно его заглушала. Как оказалось, зря, потому что уже сейчас она понимала, что неважно, чем закончится беседа ее жениха и того загадочного юноши. С ней Османов все равно уже никогда не будет.

Годом ранее

Кирилл вернулся домой только за тем, чтобы собрать свои вещи. Мать тут же бросилась уговаривать его остаться, поговорить с отцом, но младший Макаров был непреклонен.

Он совершенно не хотел слышать отговорки родителей касательно того, что не было иного выхода, кроме как засадить его любимого человека за решетку. Ольга, конечно, не поддерживала мужа, но ее бессилие против властности и упертости супруга выводило Кирилла из себя.

— Я не хочу с ним разговаривать, — лихорадочно сбрасывая вещи в огромную сумку, произнес юноша. — Я не желаю слушать его глупости. Это моя жизнь. Моя судьба. Мой выбор. Он не уважает ни меня, ни мои желания.

— Но Кирилл…

— Ольга, оставь нас, пожалуйста, — Кирилл вздохнул, потирая лоб. Случилось то, чего он хотел меньше всего. Отец все же застал его дома, хотя по его расчетам, у него был еще целый час.

— Не о чем нам говорить, — отрезал юноша, сбрасывая сумку на пол и резко застегивая ее.

— Сын, ты не понимаешь… — Влад резко схватил Кирилла за руку и заставил посмотреть на себя. — Ты не понимаешь, что творишь. Он же монстр… — мать уже послушно удалилась из его комнаты, один на один оставив с непрошибаемым отцом.

— А по — моему, из вас двоих — монстр ты.

— Ты… как ты смеешь так говорить со своим отцом? Как можешь поступать так со мной? Я ведь дал тебе жизнь…

— А теперь отнимаешь ее смысл…

— То есть этот выродок для тебя дороже родной семьи?

— Почему же семьи? — Кирилл нахмурился. Отец испортил все то, что только мог испортить. Теплых чувств к нему с каждым днем оставалось все меньше и меньше. А сейчас, когда он смотрел на него так, будто Кирилл самое глупое и жалкое существо на свете, его хотелось ужалить как можно больнее. — Это не касается мамы, это касается только тебя, — Кирилл резко выдернул руку из ватки отца и попытался покинуть комнату, но его остановил голос отца.

— Тюрьма — небезопасное место.

— Что? — Кирилл остановился и медленно обернулся к отцу.

— Там, знаешь ли, многое может случиться. Не пустят по кругу, так наверняка убьют. Ты ведь не хочешь, чтобы твоего возлюбленного нашли повешенным или зарезанным во сне?

— Что ты несешь? — прошептал юноша. — Ты ведь несерьезно? — Кирилл всегда понимал, что его отец не простой и не последний по властности человек, но никогда не думал, что он способен на те вещи, о которых сейчас говорил так спокойно. — Зачем? Он не сделал ничего такого, за что ты мог бы карать его так строго…

— Неужели? — оскалился Влад. — Он пытался убить моего сына. Он растоптал его. Он оставил его умирать в луже собственной крови. Он отнял его у меня, наконец, прикинувшись ни в чем неповинным после того, что сотворил.

— Это не так… никто у тебя не отнимал сына. Ты сам это сейчас делаешь.

— Я все сказал тебе. Если ты не хочешь смерти своего ненаглядного, то будешь делать все, что я скажу.

— Папа! — не выдержав, заорал Кирилл, теряя последние капли терпения. Как можно было быть таким?

Как можно было так спокойно говорить об убийстве человека? Макаров не верил в то, что все это творит его любимый отец.

Его любимый папа, который с детства любил и баловал, который учил кататься на велосипеде, играть в футбол, возил дорогие подарки из других стран и всегда во всем поддерживал.

Его любимый отец, который даже его ориентацию принял как должное.

Кирилл не верил, но происходящее было реальностью. И у него не оставалось выбора.

— Ты ничего не хочешь мне сказать? — Кирилл поднял глаза на своего возлюбленного. В них отражалась такая тоска, что Османову стало не по себе. Захотелось прижать к себе юношу. Прижать и больше никогда и ни при каких обстоятельствах не отпускать.

— Что ты хочешь услышать? — Кирилл отвернулся, стараясь не смотреть в глаза мужчине.

Сейчас это было особенно тяжело.

У него наверняка было много вопросов, вот только Макаров не имел сил отвечать сейчас на них.

— Почему?

— Что почему?

— Почему бросил меня? — Адлан не сразу заметил, как худые плечи затряслись. Лишь, когда услышал всхлипы, он понял, что Кирилл плачет.

Плачет навзрыд. В голове не появилось ни одного вопроса о том, стоит ли это делать.

Он обнял его и понял, что это правильно. Кирилл не проронил ни слова до тех самых пор, пока они с Адланом ехали до дома Артема и Руслана. Адлан не считал нужным что — то спрашивать или выяснять. Сейчас он знал только одно — юноше нужно успокоиться и отдохнуть.